Долг (ЛП) - Бартол Эми А.. Страница 29

Глава 10

Выживание

— Рассел… Расс…, - сквозь туман тьмы трепещет голос Брауни.

Я попытался открыть глаза, но послушался меня только один. Другой опух.

— Да? — хриплю я, на дюйм-два приподнимая голову с грязного пола.

Уголки губ болят, когда корки спекшийся крови трескаются.

— Я… только хотела удостовериться, — шепчет она.

Когда она немного сдвигается, где-то в другом конце комнаты раздается лязг цепей, которыми она прикована к стене.

Мое тело так сильно дрожит, что я удивлен тем, что ей нужно убедиться, что я жив. На самом деле, это не так уж и плохо. Моя голова болит, но это только часть того, что я действительно чувствую в данный момент. Он сломал несколько позвонков в верхней части моей спины. В данный момент, я не чувствую не моих рук, не то, что ниже них, пока мой позвоночник не излечится, но, когда это произойдет, я окажусь в мире боли. Он отрезал от меня куски и поедал их, встав прямо передо мной. Кода он сделал в первый раз, я не смог сдержать крик ужаса от того, что он делает. Теперь я знаю, что мои ткани могут регенерироваться, а также кости и плоть… так что я стараюсь блокировать картинки того, как он стоит и перемалывает мои кости. Но чем дольше это продолжается, тем больше я начинаю наслаждаться этой болью. Боль — еще не самое худшее, хотя это тоже достаточно хреново. Самая худшая часть — это страх… интересно, что этот урод собирается делать дальше, и когда. Ожидание его прихода намного хуже, чем, когда он приходит и забирает не меня, а Брауни, я едва могу справиться с этим страхом…, а когда он возвращает ее сломанной и разорванной, я просто схожу с ума.

Я так думаю, у меня есть еще один шанс из-за моей души, о которой все так много говорят, — я возможно попаду в Рай. С Брауни этот вариант не пройдет. Если он ее убьет — она просто умрет. Об этом даже думать сейчас сложно. Я даже не знаю, сколько мы здесь уже находимся. Там, где мы находимся, нет никакого света — это подвал какой-то церкви. Я знаю, что это церковь, потому что он тащил нас мимо скамей к алтарю в окружении религиозных идолов. На этом алтаре он мучает нас с Брауни, и все что я вижу, пока лежу в лужке свой крови и кишок, это арка со шпилями над моей головой.

Ифрит продолжает пытаться вывернуть меня на изнанку, чтобы посмотреть из чего я сделан, чтобы оценить кто я. С одной стороны, меня это смущает, с другой, злит. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что он хочет ее. Ему срочно необходима Эви, я прямо чувствую это, и я не знаю, как долго еще я смогу это от нее скрывать.

— Прости, Рассел, — с другого конца комнаты шепчет Брауни. — Я никогда не предвидела его приход… я должна была предвидеть.

Я вижу только ее платиновые волосы. В темном подвале при отсутствии света, они выглядят просто белыми. Она сидит на полу, спиной к стене прижимая ноги к груди.

— Тшш, — удается прошептать мне, — думаю, он начинает мне нравиться. В этот раз он меня не сжег. — Я слышу вздох Брауни и знаю, что она снова плачет. — Шшш Брауни…, - мягко говорю я, — это не твоя вина. Это я виноват. Рано или поздно мне бы все равно что-нибудь сделали. Прости, мне жаль, что у тебя из-за меня тоже возникли проблемы. Я думал, это будет Gancanagh или один из Падших, или может быть один из Доминионов.

— Нет. У нас должно было быть все хорошо. Буквально день или два и мы были бы уже дома, — говорит она, и я могу точно сказать, что она снова себя казнит. — Знаешь Рассел, это как быть похищенным городской легендой. Я слышала об Ифрите, они есть везде — почти вымерли, не помню, чтобы я видела, хотя бы одного, — шепчет она.

— Брауни, я не думаю, что это было случайностью, — мягко говорю я, — Думаю, ему нужна была Эви, но вместо этого, он нашел нас.

— Да, думаю, ты прав, — отвечает она.

— Ты близко? — пытаясь быть загадочным, спрашиваю ее я.

До того, как в последний раз Ифрит пришел и забрал меня, мы с Брауни пытались вытащить наши конечности из стальных манжетов. Она подумала, что после последнего раза, когда я проверял, она смогла ослабить манжеты.

— Нет. Они заколдованы… темная магия — чувствую, как они движутся по моей коже. От этого моя плоть двигается, — говорит она.

Я точно знаю, что она имеет ввиду. Кода на мне цепи, я тоже это чувствую. Словно они не металлические, а живые змеи, которые ползают по мне. В этой дыре, это просто еще один слой страха.

Когда в этот раз Ифрит потащил меня сюда, он даже не потрудился сковать меня. Он знает, что после того, как он сделает это со мной, я не смогу некоторое время двигаться. Я поднимаю голову и вижу, как снова заскрипел металл и крылья Брауни поднимают ее с земли, и она изо всех сил пытается вытащить цепи из стены, но они не сдвигаются ни на дюйм. Через несколько минут она с тяжелым стуком падает на пол.

— Ты больше не получал сообщений? — пыхтя от натуги спрашивает Брауни.

— Нет, — касаясь еще не восстановленного зуба, и выплевывая кровь изо рта, бормочу я. Он заменяет тот, который был просто выбит. — Я надеюсь, что больше Рыжик ничего не пришлет, — добавляю я, чувствуя, как часть моего сознания, исцеляется музыкой.

Теперь я чувствую свои руки, и это действительно отстой. Я пытаюсь двигать своей поврежденной рукой, но вздрагиваю, когда понимаю, что мои костяшки на левой руке по-прежнему раздроблены, поэтому я двигаю правой.

— У тебя там случайно нет аспирина? — пытаясь поднять настроения, спрашиваю я.

— Да, я спрятала его от тебя. У меня есть швейцарский шоколад, который ты так любишь. Излечивайся быстрее, и я дам тебе немного, — с поддельной легкостью говорит Брауни.

— Это был хороший шоколад…, - говорю я, вспомнив, как я собирался принести немного Рыжику, но это было первое, что нам дали съесть, после того, как мы очнулись здесь, прикованные к стене. — Ты хоть знаешь, что я предпочитаю, — спрашиваю я Брауни.

— Нет, — отвечает она.

— Гритс — моя мама делает их с молоком вместо воды, и еще она добавляла туда масло… — не ту маргариновую подделку с солью, действительно настоящее масло. Моя сестра Мелани любит их с добавлением кленового сиропа. Она действительно любит их в сладком виде, а Скарлет и я любим их с маслом и солью, — думая о моей семье, говорю я.

— Я помню… мне нравится, когда на моей тарелке они смешиваются с яйцами, — с волнением в голосе, говорит она.

— Да, это тоже вкусно, — спокойно добавляю я.

По моему носу скатывается слеза. Я стискиваю зубы, потому что сейчас не могу себе позволить плакать. Я не могу пошевелить руками чтобы вытереть слезы, но от желания заплакать, словно маленькая девочка, мое горло сжимается в конвульсиях. Я так голоден, что в эту минуту я могу сесть все… все что угодно, но в следующую секунду меня так тошнит, что я думаю, что не смогу больше есть.

— Брауни, почему это происходит? — спрашиваю я, чувствуя себя сломленным и слабым, словно я могу заплакать в любую минуту, и я знаю, что если я это сделаю, то уже не смогу остановиться.

— Я не знаю… думаю, ты старше меня — я уверена. Я надеялась — ты знаешь почему, — тихо говорит она.

— Я старше тебя? — глядя в ее направлении, спрашиваю я, слыша сарказм в своем голосе. По ее собственной оценке, ей тысячи лет.

— О, Рассел, это не вопрос, — отвечает она, ее крылья вибрируют, когда пытается найти на полу более удобную позицию. — Твоя душа старше Моисея, прости за клише… я имею ввиду старше.

— Откуда я знаю, что это так? — поддразнивая ее, спрашиваю я. — Мы встречались раньше? До этого?

— Я так не думаю, — медленно отвечает она. — Я уверена, я бы тебя запомнила. Ты настоящий герой.

— Я имею ввиду — ты ведь никогда не пожинала мою душу? — спрашиваю я, все еще чувствуя странность в том, что она была Жнецом, и ничего не знала о Рае.

Хотя она ничего мне не говорит. Я пытался вытянуть из нее информацию, но все, что она мне говорит, это то, что, если я когда-нибудь покину свое тело, она договориться об этом без каких-либо проблем. Она хочет убедиться, что я попаду в Рай.