Счастливый рыжий закат (СИ) - Тур Тереза. Страница 31

– Милели Агриппа, – окликнул меня незнакомый мужчина, одетый в ливрею.

– Да? – удивленно посмотрела я на него.

– Милорд Швангау распорядился, чтобы вас доставить домой. Как только прием окончится.

Я с облегчением выдохнула.

Выбирались из дворца мы достаточно долго. Потом медленно-медленно ехали в сторону университета. И вот мы на нашей территории. Габровая аллея, что ведет к корпусам, где живут преподаватели. Вспомнила мороженое, обсыпанное засахаренными розовыми цветочками. Счастливое лицо мужчины…

Карета остановилась, кучер помог мне выйти.

Поднялась по ступенькам, хотела постучать, но увидела, что дверь открыта.

Я зашла в темную тесную прихожую. Зажгла свет, поднялась на второй этаж. За дверью милорда Швангау было тихо. Свет тоже не выбивался. Куда же он отправился после приема?

Потом я услышала звяканье. За дверью что-то явно наливали. И, судя по тому, какой настрой я видела во дворце, было не трудно догадаться, что именно.

Неожиданно для себя я постучала к нему.

– Рене? – хрипло отозвались оттуда.

– Как вы?

– Замечательно. Но совсем не пригоден для общения.

– Я беспокоюсь…

– Не надо, – теперь в голосе была ядовитая насмешка. – Я на четвертом месте по магической силе в нашей благословенной империи. Хотя – нет, на третьем. Юного наследника Брэндона я сделаю. И, как мы сегодня выяснили, я даже герцог, с которого великодушно сняли опалу. Так что беспокоиться обо мне не нужно. И жалеть меня тоже не стоит.

Ну что же – пожала плечами. И отошла от двери.

Не хочет говорить – его право. В конце концов – я ему никто. Даже не любовница.

Дверь в его комнату резко распахнулась в тот момент, когда я собиралась закрыть за собой свою.

– Прости. Не уходи, – милорд Швангау выглядел плохо. Он был сильно пьян, очень расстроен и мало одет. Брюки, расстегнутая рубашка.

Он него веяло такой безнадежностью, таким отчаяньем.

– Может, вам успокоительного дать? – предложила я.

– Уже принял, – пьяно кивнул он. – Много. Только не помогает. Все помню. Все осознаю. Жаль.

– Тогда вам надо улечься спать. Завтра будет день – и…

– Спать… – он посмотрел на меня, усмехнулся. Потом резко бросил. – Простите.

И ушел, прикрыв за собой дверь спальни.

Вздохнула. И закрыла, наконец, свою.

Долго возилась, расстегивая крючки на спине платья. Потом расшнуровывала корсет – это то еще удовольствие – рукам вообще под таким углом гнуться противопоказано. На мгновение задержала взгляд в зеркале, прежде чем разбирать прическу и снимать обруч с головы – настолько было прекрасно отражение незнакомки…

Но это все равно была не я.

Поэтому, вздохнув, стала вытаскивать многочисленные шпильки. Сняла обруч. Помотала головой – все-таки устала от высокой прически. Непривычно.

Надела домашнее платье – специально брала из своего домика удобное – и стала копаться в своем новом саквояже. Я его купила взамен того, что был уничтожен вместе с моей квартиркой. И уж набила всякими полезными колбочками, мешочками с травами и баночками. Хорошо еще, что большие запасы были в моей лаборатории.

Выбрав все то, что мне понадобится для того, чтобы сварить зелье от похмелья, отправилась на кухню. Милорд Швангау глупец – это бесспорно, но завтра с утра я существенно облегчу его жизнь.

Ложка сушеных цветков ложного хмеля, столько же сонной горюхи. Щепотка истолченных листьев амры. Заварить крутым кипятком. Пока надо найти кувшинчик, куда я налью чудодейственный напиток.

– Рене? И вам не спится? – раздался хриплый голос милорда Швангау.

Я обернулась. Милорд. Растрепанный, с влажными волосами. Но рубашка на этот раз застегнута – и на том спасибо.

– Я вас…не обидел? – продолжил он обеспокоено.

– Нет. Слушайте, а может вы знаете… У вас на кухне есть глиняный кувшин?

– Зачем вам глиняный кувшин в два часа ночи?

– Понимаете, средство от похмелья надо хранить именно в такой посуде. Иначе нельзя.

– Так вы решили меня спасти, – хмуро проворчал он.

– Я – прежде всего целитель.

Он подошел к одному из буфетов, открыл верхнюю полку, достал кувшин – точь-в-точь в такие мы и наливали волшебную жидкость, если делали в лаборатории. И протянул мне.

– Учитель Ирвин выручал? – рассмеялась я.

– Было дело, – поморщился он.

Я улыбнулась, выключила огонь. Засекла время, нужное травам, чтобы настояться. И села подождать, прикрыв глаза.

– Позвольте представиться, – вдруг сказал наш ректор. – Раймон Грегори Шир, герцог Моран.

– Ваша светлость, – спросила я, не открывая глаз. – Мне необходимо вскакивать и низко кланяться?

– Нет.

– Тогда – приятно познакомиться.

Я нехотя открыла глаза и поняла, что он стоит рядом. Перевела взгляд на часы.

– Еще три минуты, – пробормотала я.

– На что?

Скрипнул соседний стул – герцог уселся.

– Надо будет процедить травы.

– Вы и не удивились совсем, – как-то обиженно сказал милорд.

– Вы герцог… Или милорд… Или ректор. Что это меняет? – пробормотала я.

– Если человек безразличен – то ничего.

– Даже если и не безразличен – какая разница, как кого называть? Главное же в другом.

– В чем именно?

– Хорошо ли человеку? Здоров ли он?

– А если плохо. И он – не здоров.

– Тогда надо лечиться.

– А если плохо из-за прошлого? Из-за того, что уже не изменить? Если все время думаешь – правильно ли ты поступил. Имел ли право. Возможно ли для тебя оправдание?

– И сколько лет вы уже так думаете?

– Много.

– Вы кому-то рассказывали о том, что вас тревожит?

– Конечно, нет.

– Копить все в себе – это очень и очень вредно, – сказала я и поднялась, чтобы процедить отвар.

– А вы? Вы сможете меня выслушать? – тихо спросил он.

– Да, – кивнула. – Только лекарство доделаю.

– И что вам осталось сделать?

– Положить ложечку меда и накапать настойки ржавой живицы. По капле на год жизни. Сколько вам?

– Сорок восемь, – ответил он мне растеряно.

Я отсчитала нужное количество.

– Теперь еще пару минут, – сообщила я.

И замолчала, усиливая лекарство целительской магией.

– Все, готово!

Ректор поднялся:

– Пойдемте в гостиную.

– Хорошо, – кивнула я. Оперлась на протянутую руку – и пошла.

В гостиной он усадил меня в кресло, а сам присел, глядя в черный зев камина.

– Мораны – хозяева Западной провинции. И хотя герцоги славились своим упрямством, всегда поддерживали императоров Тигвердов. Женившись на старшей дочери Морана, первый император Тигверд присоединил земли. Правда, их пришлось освобождать от окопавшейся там нечисти. Но все удалось. Впоследствии император назначил своего младшего сына губернатором. Собственно, от него и пошли герцоги Мораны. Младшему сыну, а так же его потомкам, отошла материнская фамилия. И Тигверды, и мы – всегда помнили о своем кровном родстве. С чего вдруг мой отец решился на бунт – так никто и не узнал. Но факт остается фактом – провинция вспыхнула, и герцог Моран объявил о выходе из империи. Мой младший брат – отрекся от мятежного рода и принял другое имя – Милфорд. Так называлось небольшое поместье, пожалованное одному из наших предков в Центральной провинции. К тому времени Эдвард уже был начальником имперской контрразведки и другом старшего сына императора, Ричарда…

Герцог Моран сел на пол и, продолжая свой страшный рассказ, стал тереть ладонями перекошенное болью лицо:

– Наверное, мне стоило поступить так же. Но я принял сторону отца. Искренне считая, что он поступает неправильно. Верный вассал старшего Морана. Маг, присягнувший в верности. С другой стороны – подданный императора Тигверда. И все это – ваш покорный слуга. Не удивительно, что молодой маг запутался и не знал, что ему делать… А? Как вы считаете?

– И что произошло дальше? – тихо спросила я вместо ответа.

– Дальше? Я получил приказ, который не смог выполнить. Убийство любовницы императора, матери его старшего сына-бастарда.