Милый враг мой (СИ) - Федотовская Алёна. Страница 17

Вокруг ограды дворца пролегала еще одна дорога, более узкая. Вдоль нее росли высокие деревья с пышной кроной; казалось, будто тенистый коридор опоясывает дворец. Селина свернула на эту дорогу, вцепившись в луку седла и боясь потерять равновесие. Так она объехала весь дворец вдоль ограды, но нигде не нашла пологого спуска. Мельком между деревьями девушка видела свиту его величества, упражнявшуюся в искусстве фехтования и верховой езде. Она могла поклясться, что умеет ездить на лошади не хуже них, но — в мужском седле! Дамское слишком стесняло ее, и стоило немного потренироваться, прежде чем она покажется его величеству и придворным. Для упражнений Селина выбрала дорогу, ведущую к парадным воротам. Слегка тронув Дэла каблуками, она стала осторожно спускаться по склону холма.

Почувствовав неуверенность хозяйки, Дэл послушно зашагал по дороге. Благополучно преодолев половину пути, Селина решила, что уже достаточно научилась, и тронула Дэла чуть сильнее. И в это мгновение тишину июньского вечера прорезал громкий звук, донесшийся с другой стороны холма. От неожиданности Селина откинулась назад и ударила коня в бок. Дэл понял это по-своему и рванулся вперед, поднимая клубы пыли. Девушка испуганно вскрикнула и, вылетев из седла, оказалась на дороге у подножия холма. Мягкий бархат амазонки и плотная ткань плаща смягчили удар, но Селина, упавшая на спину, почувствовала, что в ее теле не осталось ни единой целой косточки. Она закрыла глаза и поморщилась.

Почувствовав, как кто-то тронул ее за плечо, Селина услышала тихое виноватое ржание и поняла — Дэл. Но не успела сказать другу и пары ободряющих слов, как раздался стук копыт быстро приближающейся лошади, и кто-то спешился совсем близко от Селины. Вскоре она почувствовала нежное прикосновение к своей щеке и услышала голос герцога Анжуйского:

— Мадемуазель, что с вами?

Селина приоткрыла глаза, увидела его встревоженное лицо и прошептала:

— О, Боже, это опять вы…

— Вижу, вы еще не отдали Богу душу, как мне показалось вначале, — саркастически заметил Людовик.

— Конечно, вы надеялись, что я сверну себе шею?

— Я не монстр, мадемуазель, и не молю Бога о смерти ближнего, пусть этот ближний и вы.

Селина застонала и закрыла лицо руками.

— Как вы себя чувствуете? — он снова встревожился.

— Ужасно.

Осторожное прикосновение к запястьям — герцог отнял ее руки от лица и увидел порозовевшие щеки.

— Что с вами? — удивленно спросил он.

— Мне стыдно, — наконец произнесла Селина и тут же пожалела о сказанном.

— Почему? — насмешливо поинтересовался герцог. — Вы никогда не падали с лошади?

Девушка промолчала.

— Вижу, что не падали, — продолжил он. — Вас испугал охотничий рог, да? Что ж, немудрено, он перепугал половину лошадей свиты его величества. Это дурачился Лотти — королевский шут. Он что-то сделал с рогом, и теперь он издает слегка непривычный для нашего слуха звук. Правда, никто из дам, а тем более мужчин не оказался на земле.

— Ах, спасибо за разъяснение, сударь, — сказала Селина с тем же сарказмом, что и он. — Мне стало гораздо легче.

— Все дело в дамском седле, мадемуазель? — усмехнулся герцог. — Совсем недавно вы предпочитали другое.

— Оставьте меня, месье Людовик, о, простите, ваше высочество, — ехидно поправилась она.

— Мадемуазель, вы с таким презрением и высокомерием произносите мое имя, не отказывайте себе в этом удовольствии. А теперь разрешите помочь вам добраться до дворца.

— Как, проснулось ваше воспитание, исчезающее при моем появлении? Нет, месье, оставьте его для ваших милых дамочек, которые вас так любят. Я не прощу себя, если приму помощь от вас.

— Мадемуазель, речь идет об обыкновенном человеколюбии, которое не зависит от личности, ее пола, возраста и моего отношения к ней. Я хочу спасти ваше тело, до конфликта в вашей душе мне нет никакого дела, — он опустился на колено, взял девушку на руки и поднялся, по-видимому, даже не почувствовав ее веса.

— Что вы себе позволяете?! — закричала Селина и попыталась вырваться, но он держал крепко. — Отпустите меня!

— Оказывается, вы не настолько ушиблись, как можно было предположить, — улыбнулся Людовик. — Если в состоянии сопротивляться.

— Отпустите меня! — повторила она.

— Если я отпущу вас, сударыня, вы упадете и наставите синяков на вашей…

— Как вы смеете! Уберите руки!

— Ну что ж, раз вы настаиваете…

Он резко опустил руки, и Селина непроизвольно обхватила его за шею, боясь и в самом деле упасть на землю. Людовик тут же снова прижал свою ношу к груди.

— Что вы делаете?!

— Выполняю ваше пожелание, — иронично заметил принц, — вам пора задуматься о последствиях неосторожных слов и поступков, сударыня.

— Кто кричал? Что здесь происходит? — услышали они приятный тонкий голосок.

Через мгновение показалась и его обладательница — очаровательная белокурая девочка лет четырнадцати, в голубой амазонке и шляпке в тон, уверенно сидящая на белой холеной лошади. Незнакомка обратила на Селину и Людовика удивленно-вопросительный взгляд огромных серых глаз. Она ждала ответа.

— Мадемуазель упала с лошади, и я пытаюсь помочь ей, — весело сказал герцог.

— По-видимому, мадемуазель совсем не в восторге от твоей помощи, — заметила незнакомка, улыбнувшись. — Отпусти ее, Людовик.

— Ни за что, — он покачал головой. — Мы стали с ней одним целым. У нее такие нежные объятия.

Селина опять стала вырываться, на этот раз молча. Девочка засмеялась.

— Боюсь, ее нежные объятия оставят синяки на твоем теле, дорогой. Отпусти мадемуазель, пока другие женщины не растерзали ее за это.

Людовик отпустил девушку, и она, слегка шатаясь, направилась к своей лошади. Незнакомка тронулась с места и преградила Селине дорогу.

— Не обижайтесь, мадемуазель, я просто пошутила.

— Я не обижаюсь на вас, но не хочу оставаться в обществе его высочества.

— Тогда, может быть, вы соблаговолите разделить мое?

— Осторожнее, Жанна, это же дочь Шарлотты де Лодвиль, — встрял Людовик.

— Я не слепая, мой дорогой, и вижу, что она очень похожа на свою мать, — спокойно ответила девочка. — Ну и что с того, что она ее дочь? Ты слишком ненавидишь Шарлотту де Лодвиль, так нельзя, Людовик.

— А ты слишком добра к ней, — парировал герцог. — Тебе следовало тоже ненавидеть ее.

— Шарлотта де Лодвиль не виновна в смерти моей мамы, — твердо сказала незнакомка.

— Зато она виновата во всех страданиях, выпавших на долю Марии Английской. Они-то и свели ее в могилу.

— Это спорный вопрос, Людовик. Но как бы то ни было, мадемуазель Селина не несет ответственности за грехи матери.

— Это действительно спорный вопрос, моя дорогая кузина, — согласился герцог. — А теперь, если мадемуазель де Лодвиль больше ничего не нужно, разрешите откланяться, у меня есть дела.

— Твоя пассия ждет — не дождется тебя около леса, — иронично произнесла девочка. — По ее инициативе мужчины прыгают на лошадях через овраг, и она надеется, что ты присоединишься к ним и покажешь себя таким же болваном, как и остальные.

— Высокого же ты мнения обо мне и Изабелле, — возмутился Людовик.

— Перед другими мне приходится соблюдать этикет, но перед тобой, милый братец, я всегда буду честна.

— Ты бесконечно добра, сестренка.

— Честность и справедливость прежде всего, Людовик. Поэтому я и не сержусь ни на Шарлотту де Лодвиль, ни на мадемуазель Селину.

— Как жаль, что в нашей стране введено салическое право, — вздохнул герцог Анжуйский, скрывая усмешку. — Ты была бы прекрасным монархом, Жанна.

— Не сомневаюсь, — с достоинством ответила та.

— Что же делать нам, поверженным в прах у ваших ног? Остается только прыгать через овраги. До свидания, ваше высочество, до свидания, мадемуазель де Лодвиль, — он коснулся своей шляпы кончиками пальцев и, развернув коня, умчался прочь.

Девочка повернулась к Селине, уже усевшейся на лошадь.

— На Людовика не стоит обижаться, — сказала она.