В самое сердце - Полякова Татьяна Васильевна. Страница 3

– Надо почитать, – кивнул Соколов.

– Почитай-почитай.

– Чего делать-то будем? – помедлив, спросил Димка.

– Ты ведь это не всерьез спросил? – сказал Вадим. – Или решил бабла срубить на халяву?

– Почему же на халяву?

– Потому что все это чушь, – Волошин посмотрел на нас и вдруг кивнул: – Лучше за привидениями гоняться, чем от безделья дуреть. Что скажешь? – повернулся он ко мне.

Я пожала плечами.

– Согласна. Насчет того, что лучше гоняться.

– Ага, завтра заеду к ментам и для начала узнаю, что там с нашим дедушкой. Хотелось бы убедиться: он на кладбище, а не живет припеваючи, не подозревая о буйных фантазиях внучки.

Димка, успев заглянуть в компьютер, произнес:

– Наша девушка шьет приданое для младенцев: одеяла, фуфайки, конверты… У нее интернет-магазин, – он развернул экран в нашу сторону, чтобы мы могли видеть.

– Симпатичные вещицы, – кивнула я.

– Золотые руки, – хмыкнул Волошин. – С мозгами незадача, но хоть руки не подвели.

– Есть еще что-нибудь? – не обращая внимания на Вадима, задала я вопрос Соколову.

– Сейчас посмотрим.

Пальцы его порхали по клавиатуре, Вадим подошел к бару, достал бутылку виски, продемонстрировал нам с немым вопросом в очах. Не дождавшись реакции, налил виски в стакан и устроился в кресле, выбрав то, что у окна. Я заметила, каждый из нас избегал садиться в кресло Бергмана. Вот и сейчас Волошин прошел мимо, мало того, держался на расстоянии. Я попыталась представить, что бы сказал Максимильян, будь он сейчас здесь. Взялся бы за это дело? «Нет никакого дела, – в досаде решила я. – Как нет и других клиентов. А от безделья мы скоро на луну выть начнем». Собственно, что мне мешает уйти из этого дома, а еще лучше – уехать из этого города? И попытаться начать жить заново? Надежда, что Максимильян жив? Да я и при нем не раз и не два думала о бегстве. Еще недавно он меня жутко раздражал своими тайнами и дикими историями, которыми нас пичкал. Волошину и Димке головы он заморочил основательно. Да и я, если честно, уже не была так уверена, что все это не более чем фантазии. В который раз я попыталась разобраться в своем отношении к Бергману. Не самое подходящее время, надо признать. Он раздражал, очаровывал, чаще бесил, одно несомненно: мой мир без него многое потерял… «Я хочу, чтобы он вернулся», – подумала я и испугалась, что произнесла это вслух. Но мужчины по-прежнему сидели хмурые и сосредоточенные, и я с облегчением вздохнула.

И вновь подумала о Бергмане. Он решил, что мы должны жить в его доме и заниматься расследованиями. Что ж, постараемся его не разочаровать.

– Ничего интересного, – заговорил Димка, не отрываясь от экрана. – Активно продвигает в социальных сетях свой магазин, и это, собственно, все. Судя по фоткам, личная жизнь на нуле. Подруги и те появляются нечасто, а парней и вовсе нет. А насчет родственника она не шутила: месяц назад в Мальцеве обнаружен труп пожилого мужчины без признаков насильственной смерти. Думаю, это наш старичок.

– Жаль, что не спросили его фамилию, – запоздало посетовала я. – Он дед по матери, значит, фамилии у них с Викторией разные.

– Да мне и в голову не могло прийти, что мы возьмемся за это дело! – фыркнул Волошин.

– А мы возьмемся? – спросила я.

– Лично у меня вполне корыстный интерес. Деньги тают на глазах, а я без них впадаю в депрессию. Клиент готов платить, а я готов исполнять любой его каприз.

– Хорош прибедняться, – отмахнулся Димка. – Если хотите мое мнение… Утро вечера мудренее. Я еще покопаюсь немного, а Воин завтра заглянет к ментам. Тогда и решим.

Воином в нашей команде называли Вадима. У Димки было прозвище Поэт, Бергман, соответственно, Джокер, а я – Девушка. У каждого в колоде имелась своя Карта. Бубновый Валет – Димка, Вадим – Король Крестей, а я – Червонная Дама. Елена Прекрасная, если верить байкам, которыми нас потчевал Максимильян. В прежней жизни мы, ни много ни мало, дали клятву встретиться вновь, чтобы найти и уничтожить заклятого врага. У него тоже было прозвище: Черный Колдун. Как вам такое? Чего ж удивляться, что временами очень хотелось Бергмана придушить? Хотя бы для того, чтобы не слышать этой чепухи. Но Воин с Поэтом в нее верили.

Сначала Бергман разыскал Волошина, потом Димку. Первый находился в психушке, второму грозил тюремный срок. Воин в самом деле воевал, а Димка – хакер, причем из тех, кто может многое, а у государства к таким рано или поздно возникают претензии. В общем, в обоих случаях появление Бергмана было весьма кстати.

Потом пришла моя очередь. Вытаскивать меня из малоприятных мест Максимильяну не пришлось, но чувствовала я себя в тот момент не самым лучшим образом, понятия не имея, как жить дальше. С прежней жизнью я простилась, новая виделась с трудом. В общем, я скорее обрадовалась их появлению, а на глупые россказни старалась не обращать внимания.

А потом возник тот, кого мы поклялись убить. Черный Колдун. Правда, назвался Климом, и поначалу я готова была решить, что он неплохой парень, хотя мозги у него немного набекрень. Он охотно поддержал бредовые идеи Максимильяна, но с одной поправкой: с его точки зрения, Черный Колдун – как раз Бергман и есть. Появление еще одного психа не порадовало, но было в нем что-то… В общем, я понемногу начала съезжать с катушек, уже не зная толком, кому и во что верить. И даже предприняла попытку собрать всех вместе и обсудить нашу проблему, которой и не было вовсе, с моей точки зрения, а было коллективное помешательство.

Кончилось все скверно. Клим исчез, Максимильян остался в доме, который взорвался на наших глазах, и теперь мы мучительно пытаемся собрать нашу жизнь, в один миг разлетевшуюся вдребезги.

«Пусть рассказывает свои байки, пусть делает что угодно, лишь бы остался жив», – подумала я в отчаянии и закусила губу, чтобы не разреветься.

– А не пора ли нам ужинать? – поднимаясь, сказал Вадим. – Пойду потороплю Лионеллу, бабка пренебрегает своими обязанностями.

Он вышел из кабинета, и я услышала, как он кричит за дверью:

– Лионелла Викторовна! Вы, часом, нас голодом уморить не решили?

Его шаги стихли на лестнице. Димка, отодвинув ноутбук в сторону, шагнул ко мне.

– Может, нам стоит уехать?

– Уехать? – не поняла я.

– Ну, да, – пожал он плечами. – Вдвоем. Куда-нибудь на Карибы.

– С чего вдруг?

– Я же вижу, что с тобой происходит. Ты не можешь смириться с его смертью.

– А ты можешь? – спросила я. Против моей воли получилось враждебно.

– Пытаюсь, – ответил Димка. – Получается так себе. Чем скорее мы поймем…

Он замолчал, махнув рукой.

– Карибы вряд ли помогут, – сказала я.

– Действительно, все проще, и дело вовсе не в Карибах, а во мне. Ты не хочешь ехать со мной. Я прав?

– Нет. Не прав. Я готова отправиться с тобой на край света. Ты мой друг. Человек, которого я очень уважаю. И перед которым чувствую вину.

– Потому что не любишь меня?

– Потому что Джокер прав: это был неверный выбор.

– Вот как? А я-то сдуру решил, теперь мы могли бы… По крайней мере, могли бы попытаться…

Он смотрел исподлобья, я чувствовала его обиду, а еще злость и ответила как можно мягче:

– Не стоит повторять ошибки.

– Очень мило, – хмыкнул он. – Чувствовать себя чьей-то ошибкой…

На счастье, в кабинет вернулся Вадим, посмотрел на нас и сказал со смешком:

– Выясняете отношения? Я бы на вашем месте поторопился в столовую. Старушенция сильно гневается, когда мы опаздываем. А злить ее я бы воздержался. Иначе кто ж нас кормить будет?

Я поспешно покинула комнату, с удовлетворением отметив, что Димка идет следом. Еще недавно мы были любовниками. Правда, быстро поняли, что сваляли дурака. Причем поняли оба. Так что странно, какого лешего он ведет себя точно брошенный Ромео.

Бронзовая люстра с плафонами из хрусталя освещала столовую, большую комнату с антикварной мебелью и картинами в тяжелых рамах. Еще одна загадка Бергмана – источник его благосостояния. У нас заоблачные гонорары, но их явно недостаточно, чтобы жить с таким размахом. Особняк в центре города прозвали Домом с чертями из-за горгулий на крыше, его Максимильян приобрел несколько лет назад. На первом этаже – букинистический магазин с очень редкими книгами и разными диковинами, вроде астролябий и макетов парусников, которым лет по сто. Книги были страстью Бергмана, особенно те, где речь шла о карточных колодах. Мне кажется, Максимильян знал о них все. По завещанию особняк теперь принадлежит мне, и это здорово тяготит. Магазин, стараниями Василия Кузьмича, его единственного сотрудника, продолжал работать, словно ничего не произошло, но я-то знала: вряд ли это продлится особенно долго. В конце концов придется что-то решать и с домом, и со всем наследством Бергмана. При одной мысли об этом мне становилось так тошно, что хотелось бежать куда глаза глядят.