Попаданка в семье драконов (СИ) - Свадьбина Любовь. Страница 37

Подойдя, Арен сгребает меня в объятия, целует в макушку:

– Лера, теперь я твоя семья. Тебе вовсе не нужно бороться за признание Флосов.

Уткнувшись в обтянутую бархатом грудь, вдыхая родной аромат, я задумываюсь о его словах и отвечаю не сразу:

– Не могу сказать, что мне нужно признание Флосов, они… я их не знаю. Но дедуле их признание нужно. На Земле у него… сложилось не очень хорошо, моя бабушка умерла, он был одинок, мой отец довольно холодный человек, а брат… та ещё шпана. Место дедули здесь, и он… Ему нужно, чтобы семья приняла его назад, но это… Мне кажется, это невозможно без того, чтобы не решились возникшие из-за него проблемы, хотя бы отчасти. Не поверю, что Мелада или Вольдемир могут быстро избавиться от мысли, что если бы я не появилась, Элида не вляпалась бы в эти неприятности. Винить меня им намного проще, чем себя. А я появилась опять же из-за того, что дедуля, набрав долгов, исчез в другом мире.

– Маленькая моя слишком добрая Лера, – Арен поглаживает меня по волосам. – Только помни, что невозможно нравиться всем, и не слишком огорчайся неудачам. У Марджемира впереди ещё много лет для завоевания любви семьи. Не говоря уже о том, что исправлять свои ошибки должен он, а не ты.

– Понимаю, – обнимаю Арена за талию. – Но я люблю его и хочу помочь.

– Лера-Лера, – вздыхает он, поглаживая меня по голове, спине, пробираясь рукой в щель для крыльев и касаясь пальцами обнажённой кожи. – Даже если у тебя ничего не получится, помни – я всё равно люблю тебя.

Сердце сладко замирает. Не знаю почему, но от слов Арена наворачиваются слёзы, и хочется улыбаться. Грустно и хорошо, и тянет крепче к нему прижаться. Вроде такие простые слова, а эмоции непередаваемые, всеобъемлющие, и тепло на душе…

***

После всех вечерних процедур мы спускаемся во влажное тепло сокровищницы Арена. А всё из-за того, что одна наглая мохнатая золотоглазая морда отказывается слезать с кровати. Правда, сам Арен не особо этому сопротивляется.

Застелив софу возле своего первого коллекционного цветка, укутав меня шёлковой простынёй, Арен ложится рядом. Подперев голову рукой, разглядывает меня… немного странно.

– Что?

– Сожалею о том, что мы не можем запереться здесь на пару лет и выйти, когда все проблемы утрясутся. – Он взмахом руки гасит магические светильники в сердце сокровищницы.

Каскадом гаснут и остальные, погружая огромную оранжерею во тьму. Арен притягивает меня к себе, поглаживает, перебирает волосы:

– Лера, тебе надо больше заниматься. С оружием, в драконьем виде, тренироваться с твоими гвардейцами. Мы с тобой Культу и демонам Нарака живые не нужны.

– Значит ли это, что Саран с его денеей тоже в опасности?

– Они в опасности в любом случае, просто Саран… он немного эгоист, и для их безопасности так лучше: даже если демоны хотят их уничтожить, они просто не могут их найти.

– А мы с тобой всегда на виду, – тихо добавляю я, но… почему-то мне кажется, что дело не в этом.

Но из-за чего за нами могут охотиться, если не из-за нашей способности запечатать переход между мирами?..

В полудрёме на меня накатывают смутные тревожные видения: драконы, Эзалон, Повелитель… светлые глаза лже-Заранеи. Меня прошибает холодный пот: возможно ли, что за нами охотятся не из-за того, что я денея, а из-за дара Видящей?

– Не бойся, Лера, – шепчет Арен, поглаживает меня. – Мы со всем справимся.

Может, я преувеличиваю? Ведь Культ дошёл до той фазы, когда ему не страшно, если я выловлю пару десятков шпионов… или они ещё боятся этого? Или дело не в шпионах?

Тепло Арена, его запах, объятия – всё это прогоняет страшные видения и мысли. Я, наконец, проваливаюсь в сон…

***

Отправившись перепоручать Элиду и остальных девушек Тарлону, Арен оставляет меня на попечение Дариона. Выходить за стены дворца нам запрещено, так что тренироваться приходится на лужайке. Очередное шоу для обитателей дворца: Дарион кидает в меня, человека, мячиком, а я должна или увернуться или превратиться в дракона. С моей изумительной «грацией» достаётся в основном газону, так что через два часа упражнений дёрн можно перекладывать заново.

– Закончили, – констатирует Дарион, когда я в очередной раз превращаюсь на ходу и даже умудряюсь устоять на всех четырёх лапах.

Превратившись в человека, поднимаюсь с четверенек:

– А теперь можно проведать Вильгетту? Или Нику? Кого угодно…

– Сейчас с твоей Рассекающей пофехтуем немного…

Немного – это по его мнению ещё полтора часа.

Я чуть не падаю уже, а Дарион, убирая мечи в ножны, улыбается:

– Теперь можешь идти к подружкам.

Он издевается? Я сейчас только ползти могу.

«Нет, кажется, серьёзен, – предполагает Рассекающая. – Да что ты переживаешь, хорошо же потренировались».

Я не переживаю, просто у меня всё болит!

Мысленно проклинать Культ, из-за которого приходится так рьяно заниматься, я перестаю лишь погрузившись в горячую воду, расслабившую ноющие мышцы.

***

Арен ещё разбирается с девушками и когда я после ванны отправляюсь к Вильгетте. Как сказал по связи меток, их трудочасы уже перекупили, и требуется некоторое время, чтобы собрать всех. Тарлона, оказывается, найти тоже непросто.

Караульный у двери Вильгетты предупреждает, что та куда-то ушла с Никой.

Дарион мрачной горой следует за мной по золочёным коридорам, я чувствую его недовольство тем, что приходится сторожить меня вместо того, чтобы заниматься делами.

– Если вы уйдёте, – тихо произношу я, – Арену я не скажу.

– Это не поможет, – уныло отзывается Дарион.

– Тогда… эм… Давайте я после встречи с Вильгеттой буду ходить с вами, пока вы занимаетесь делами во дворце? Думаю, мне будет полезно посмотреть на работу гвардейцев изнутри.

– Если Арен на это согласится, – буркает Дарион.

Он останавливается в нескольких шагах от двери Ники. Караульные ничего не говорят, когда я подхожу и осторожно стучу в створку, вспоминая, как мы недавно её своротили.

– Кто? – доносится глухой вопрос Ники.

– Я, – отозвавшись, удивлённо поворачиваюсь к Дариону.

Обычно Ника таких вопросов не задавала. Дверь приоткрывается. Из сумрака комнаты выглядывает Ника. Её бледные щёки пересекают кровавые дорожки слёз. Губы тоже в крови…

Глава 18

Я слишком верю в Нику, чтобы всерьёз предположить, будто она покусала Вильгетту, хотя та и ушла с ней.

– О, не обращай внимания, – Ника стирает кровавую слезу и, шире приоткрыв дверь, облизывает красный палец. – Проходи. Ты что-то хотела?

Хотела узнать, где Вильгетта, но сейчас мне намного интереснее то, что происходит у Ники. Я вхожу в полумрак её гостиной. Тринадцать тусклых алых сфер озаряют возвышение у стены и тонкую фигуру на нём.

По щелчку пальцев Ники под потолком загораются яркие белые сферы.

Возвышение у стены напоминает алтарь: чёрный монолит из сплетающихся фигур с выемками в виде костлявых рук под опустившиеся в них погасшие сферы. Венчает композицию каменная статуэтка темноволосого юноши с флейтой в руках. На его бледном алебастровом лице алеют дорожки слёз. Алым закрашены глаза и губы. Оглядываюсь на Нику: почти та же раскраска.

– Это Нергал, – благоговейно шепчет Ника. – Единственный, кто обманул богиню смерти, разозлив её настолько, что она отказалась принимать тех, в ком течёт хоть капля его крови. Он создал вампиров.

Я привыкла к тому, что подобные мифы и легенды лишь иносказательное описание вполне обычных событий, так что искренняя вера в глазах Ники… немного смущает.

Она забирает с алтаря плошку и выпивает густую красную жидкость. Невольно принюхиваюсь: кровью не пахнет – какими-то травами с ягодной кислинкой.