Купчиха (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 36

— Я сообщил госпоже графине, что мы прибыли и ждём её распоряжений. Она обещала прибыть так скоро, как сможет.

— Она не пригласила к себе в замок? — удивился Ульрих.

— Думаю, она сделала разумный выбор, — вздохнул Теодор, — Не зная, как я смогу безопасно провести тебя по городу в такой день, решила ознакомиться с ситуацией на месте. Так что будем ждать.

Графиня явно не торопилась. Близилось время обеда, а её всё не было. Зато вернулся Томас, хозяин трактира и по совместительству представитель гильдии в Эгоне. Служанка передала ему приглашение Тео и он поторопился явиться на зов. Вот только совершенно не ожидал там увидеть то, что увидел.

Вместо людей, суетящихся у трупа, он застал прямо-таки идиллическую сценку: Теодор и Виола сидели у постели довольно бодрого больного, и о чём-то тихонько разговаривали. А на столике у кровати стояла та самая каша, уже остывшая, но не потерявшая своих смертоносных свойств. Больше никаких остатков завтрака не наблюдалось. Заметили, понял Томас.

Заметив трактирщика, Тео приветственно замахал:

— А, это ты? Заходи, заходи. Вопрос к меня к тебе имеется. Ка у гильдейца к гильдейцу,

У Томаса возникло непреодолимое желание развернуться и бежать куда глаза глядят, но было поздно. Поэтому он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь в коридор. Закрыл старательно, не торопясь. Она, как и все двери на этом постоялом дворе была зачарована чтобы наружу не просачивались никакие звуки. Так делалось во всех представительствах гильдии: то, что происходит между наёмником и нанимателем всегда тайна, а тайны надо уметь хранить.

Именно на это сейчас и рассчитывал Томас. Если Теодор не послал ешё уведомления, а вздумал разобраться своими силами, что было на него похоже, то у трактирщика есть шанс. Убить всех, вывезти за город и скинуть в какую-нибудь расщелину. Всё-таки он моложе и сильнее Теодора, а если сработает фактор внезапности Девушка и больной мальчишка трудностей представлять не должны. Затем инсценировать отъезд невредимого Тео, используя гильдейский его амулет Да, это шанс. И перед гильдией отмажется, и заказчика удовлетворит.

Не сработал. Вернее, сработал, только наоборот. Как только дверь захлопнулась, замыкая магический контур, Тео одним прыжком оказался за спиной у Томаса и скрутил его так, что тот не мог двигаться. Всё-таки сытая жизнь на постоялом дворе и полный постоянных опасностей путь наёмника очень разные вещи. За без малого пять лет трактирщик сильно сдал, чего не желал замечать. И напрасно, иначе его бы не скрутили так по-глупому.

— Дружочек, — защипел Томасу в ухо Тео, — Нашему больному тут кашку принесли от твоего имени. Сдаётся мне, что она отравленная.

— Да что ты такое говоришь?! — возмутился тарктирщик, поняв, что вырываться бесполезно, — С каких это пор на моём постоялом дворе людей травят?

— Вот и мы хотим это узнать, — милым голосом образцовой ученицы произнесла Виола.

— Глупости какие! Каша отличная! — твердил Томас, в тщетной надежде что ему поверят.

— Отличная, говорите? — обрадовалась девушка, — А ну-ка, дядя Тео, открой этом красавчику ротик, пусть попробует своей кашки.

— А-аааа! — заорал Томас, увидев ложку у самого своего рта, но вовремя спохватился и замолчал.

Он уже всё равно себя выдал, а помогать этой гадюке запихивать ему в рот отравленную кашу идиотизм.

Девушка держала ложку с кашей у его губ, но пытаться засунуть её внутрь не торопилась, смотрела на наёмика, ждала его решения. Тео решил рассуждать вслух, чтобы все были в курсе его замыслов.

— Знаешь, деточка, у нас есть две возможности. Во-первых не стоит забывать: я уже отослал сообщение об его предательстве. С доказательствами трудностей не будет, хватит и кашки. Ты уже отложила немного в отдельную баночку?

Виола утвердительно кивнула, хотя до сих пор о баночке речь не шла.

— Отлично! — обрадовался Теодор, — Но есть и второй вариант, он мне кажется наиболее разумным. Раз уж вина всё равно доказана, а время поджимает, мы можем передать этого негодяя в руки заинтересованного лица. Пусть творит суд и расправу.

— Ты имеешь в виду госпожу графиню, дядя Тео? — раздался звонкий голос Виолы.

— Ну конечно!

Ульрих на кровати захлопал в ладоши.

— Гениально! Даже в лучшем столичном театре Элидианы мне не доводилось видеть столь увлекательной и хорошо сыгранной пьесы! — воскликнул он, — Действительно, отдайте этого типа госпоже Гедвиге. Он пожалеет что на белый свет родился.

Виола тем временем положила ложку обратно в тарелку с кашей и принялась копаться в сумке, приговаривая:

— Ну где же она, где?

— Ты что-то потеряла? — осведомился Ули.

— Верёвку, — призналась девушка, — Где-то тут лежал у меня моток. Думаю, если связать этого гада, то будет удобнее. У Тео освободятся руки. А, вот же она!

Не прошло и пары минут, как Томас был обкручен верёвкой как колбаса и привязан к стоявшему в углу дубовому комоду. Не самая удобная мебель для привязывания, но Виола пояснила свой выбор тем, что так Томас не будет мешаться честным людям на проходе.

Не успели они с Тео закончить работу, как услышали стук в дверь.

— Неужели графиня? — изумился Теодор, — быстро она!

Но за дверью стоял тощий пацанёнок, которого посылали в замок с запиской. Он надулся от осознания важности своей миссии и выпалил явно заученные слова, игнорируя знаки препинания:

— Графиня Гедвига внизу и спрашивает может ли она подняться и посетить граф Ульриха Эгона здесь присутствующего!

Тео потрепал мальчишку по волосам.

— Скажи графине, что мы её ждём с нетерпением.

Паренёк развернулся и бросился вниз по лестнице. Тео не стал закрывать за ним дверь, наоборот, застыл на пороге в ожидании. Виола ждала с нетерпением: ей хотелось сравнить придуманную графиню с настоящей. Томас замер в ужасе. Только Ульрих зевнул и отвернулся к стене: он не ждал от встречи с мачехой ничего хорошего для себя и не стремился её приветствовать.

Прошли несколько томительных минут и наконец по лестнице застучали каблучки. Графиня Гедвига появилась как-то вдруг и вся, как будто раздвинулся занавес в театре. Она совсем не походила на образ, созданный воображением Виолы. Никакой унылой грымзы. Да немолодая, да, во всём чёрном, да и как иначе: сегодня она похоронила сына. Но в остальном Невысокая, стройная, голубоглазая, с облаком седых кудрей на изящно посаженной головке она напоминала фарфоровые статуэтки, которые производил Альтенбургский завод Бингшольца. Если переодеть её из чёрного в розовое или голубое как раз получилась бы "добрая фея" из последней коллекции. Только вот глаза у этой феи смотрели холодно и выражение в них было отнюдь не доброе.

Она вошла в комнату ни на кого не глядя, подошла к Ульриху, окинула его оценивающим взглядом и спросила:

— Ходить можешь?

— Плохо, — честно признался оторопевший юноша.

— Тогда тебя отнесут, — приняла решение графиня и махнула рукой, — Фриц, Мориц, сюда!

Двое здоровенных громил материализовались как из воздуха и вытянулись в струнку в ожидании приказа. Гедвига тянуть не стала:

— Забирайте господина графа и несите его домой. Поместить в зелёной комнате, приставить прислугу, вызвать лекаря. Дворецкий всё знает. Скажите Хельмуту: пусть сопровождает вас вместе со своим отрядом до замка, а затем возвращается сюда за мной. Здесь на карауле оставить двоих, не больше. Поняли?

И Ульрих, и Теодор порывались что-то сказать, но не преуспели. Графиня Гедвига одарила обоих такими взглядами, что язык примёрз к нёбу. Здоровяки же поторопились выполнить приказ своей госпожи: завернули Ули в одеяло, затем один из мужиков (Фриц или Мориц?) подхватил его на руки как младенца, и оба покинули гостиничный номер. Графиня осталась. Она села на стоявшее у стены кресло, превратив его в трон, устало улыбнулась и произнесла:

— Ну а теперь поговорим. Это вы Теодор Бенье?

Теодор хотел испустить своё сакраментальное "эх", но под взглядом графини у него вышло только: