Русич. Бей первым (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 46

Вот я сидел и думал, и ночь казалось не такой и длинной для всех моих планов. Уходить по подворьям соседей? Так это какой шум-то будет? Везде собаки, начнут гавкать одни, присоединяться другие, на шум и патруль прибежит. Это не подворье Вознесенского где собаки меня знают, и не гавкают, а с другими это не прокатит. Стрелять из лука тоже нельзя, след. Но надо что-то делать. Был бы кусок мяса, может и удалось бы приманить собак на соседнем подворье, но это там, а мне нужно пройти десятки их. Вот сижу и думаю. А вообще, зачем мне десятки? На соседнем боярском подворье территории не меньше, займу сеновал там, отсиживаясь, когда-нибудь же пикеты и засеки отменят, тогда и уйду в леса, когда поиски беглых ворогов прекратятся. Хм, идея ничего так, мне нравится. Теперь надо как-то незаметно для боевого холопа, перебраться к соседям. И как ни странно, в этом я особых проблем не видел. А тут строения вплотную друг к другу были. Этот сеновал разделяло всего два метра и забор между ними, с хозяйственной постройкой боярского подворья. Правда, что за постройка не понятно, точно не сеновал, скорее скотник, шум птицы доносился изредка, так что перемахнуть забор и оказаться у соседей для меня не проблема. И холоп не помешает, это нужно сделать пока он делая обход, оказывается с другой стороны княжьего терема.

Я поступил вот как, когда часовой ушёл, с частью вещей, всё зараз я просто не унесу, рук не хватит, покинул сеновал и спрятался за него. Тут между забором и бревенчатым строением сеновала, кстати на первом этаже хранились сани, телеги, возок, и разная упряжь, слуги устроили временный туалет, весь снег был исчёркан жёлтыми следами, точками и полосами. Некоторые, даже устаревали соревнования по рисункам, эстеты. Так вот, натоптано тут и без меня порядочно, так что с разбега взметнувшись на забор, я покосился на вещи, лежавшие внизу на тропинке, с ними я бы не перебрался, и вздохнул. Нет, с этой стороны забора снег девственно чист, любой след будет заметен и станет понятно, как чужак покинул подворье, быстро обнаружат. Так что спрыгнув обратно на подворье князя, я подхватил вещи, и рванул к калитке, часового всё ещё не было, там открыл её и выбравшись наружу, с обоих сторон вдали на перекрёстках ратники продолжали греться у костров и ослеплённые ими ничего не видели, так что я добежал по улице до соседнего подворья, бросив тут вещи, и взметнувшись наверх, у меня это получилось только со второго раза, спрыгнул с той стороны, сразу попав в добрые ласковые пасти двух крупных дворовых псов, что молча с рычанием вцепились в мой кафтан. Вот охраны похоже не было, я сверху забора не увидел, и это хорошо. Один вцепился в руку, кусая, пребольно ущипнув, да только поздно, у меня в руках уже возник топорик, и я стал обухом раздавать удары. В этот раз псы голос подали, заскулили, больно, но теперь я их не отпускал, одного оседлал, держа ногами, второго за ошейник удерживал и лупил до такой степени, что те не легли, прижав уши, показывая, что сдаются. Лупил уже не от души, так, учил кто тут хозяин.

Встав, я с подозрением посмотрел на псов, отбежав те стали кто вылизываться, кто чесаться, с опаской поглядывая на меня. Сразу бы так. Открыв калику, я занёс вещи и бегом добравшись до сеновала, его сразу нашёл, тут тоже второй этаж каретного сарая использовался, и поднявшись наверх, закопался, пока не устроил себе уютное гнёздышко. Оставив вещи, я отряхнулся от сена, вернулся на улицу, и подкравшись к калитке на подворье князя, она прикрыта была, но не заперта, слегка приоткрыл. Часовой, зевая, продолжал бродить вокруг дома, только за дом этот гад не ушёл, а скрылся в отхожем месте. Тут ещё один из псов, остальные видимо спали, подбежал и стал вынюхивать что-то у калитки, а я, присев, ждал с той стороны. Часовой выйдя из отхожего места, увидев собаку, та хвостом радостно виляла, пошёл не в обход, а к калитке. Гад. Удивившись что та открыта, тот выглянул, осматривая улицу, вдруг кто из дворни вышел, и заперев её изнутри, направился снова в обход дома. А я, покинув сугроб, а прятался от часового за ним, прижавшись ухом к калитке, отчётливо слышал удаляющийся скрип наста. Когда тот стих, с разбега зацепился руками за верх, подтянулся и слегка выглянув, только лоб и глаза поверх забора, даже шапку снял, она высокая, убедился, что часовой зашёл за терем и спрыгнув с той стороны, в сопровождении радостно подпрыгивающего пса ушёл к сеновалу. Там забрал остальные вещи, постарался привести сено в прежний вид, и дождавшись очередного прохода боевого холопа, метнулся к калитке. Правда, сразу не уходил, вещи на улице оставил, вернулся, запер калитку, перелез через неё и побежал к боярскому подворью. Там тоже за собой калитку закрыл и забравшись в своё убежище на сеновале, поел уже холодные, фактически ледяные щи. А разогреть не на чем, ничего, сунул подмышку, и подождал, те заметно теплее через час стали, хотя и поморозили меня, и так с хлебушком скушал, а потом, когда снаружи уже светало, отправился спать, завернувшись в одеяло и шубу.

В этот раз спал я не так и много, часов шесть. Замёрзнуть успел, видимо мороз сильный был, вот и проснулся, продрогнув. Немного пошевелившись, разогревшись, я выбрался из шубы, и надев рукавицы, поправив шапку, выбрался из сена на небольшую свободную площадку. Вниз вёл люк с лестницей, а имелись рядом створки ворот, через них сюда на второй этаж вилами забрасывают сено. Тут сухое хранится. Для непосредственной кормёжки живости, коней, кров и коз, но ещё четыре больших снопа находится на территории, эти на весну. Выбирался из сена я осторожно, а перед этим внимательно прислушивался нет ли тут кого. Осторожно выглянув в щель наружу, то что день я и так видел, по свету что падали в эти щели, я с некоторым удивлением рассмотрел не только подворье боярина, у которого скрывался, помниться тот был думным боярином, фамилия вроде Плихеев, но и были отчётливо видны въездные ворота на подворье князя Вознесенского. Хм, тут метров девяносто до них, фактически прицельная дальность уверенного попадания. А ведь у меня в колчане стрелы с маркировкой князя Вознесенского, он свои стрелы всегда метит по-особому. Я этой истории уже не застал, но как-то на охоте он насмерть разругался с другом в том, чья стрела убила секача, оба спорили что его, за грудки хватались, вот с тех пор тот их и метит. Красной краской кольца наводит у оперения, сразу понятно чая стрела. Я пока краску счистить не успел, а теперь порадовался этому. Серебро пропало, князя убили его же стрелой, а-а-а… я уже слышал крики людей на улице. Точно кто-то из его людей виноват, ату их. Надеюсь у меня всё получится. Жалко ли мне их будет? Нет, пусть перетряхнут их, тоже есть за что не возлюбить этих снобов. Чем выше положение хозяина, тем выше нос к небу, тоже достать меня успели. Вернувшись за луком, я подготовил его и отобрал стрелу, долго это делал, поглядывая в щели, чтобы не пропустить выезд, или возможно приезд хозяина. Выбор стрелы действительно был сложен, дело то ответственное, поэтому проверил вес наконечника, он был широкий, в форме листика, так и назывался лиственным и применялся для охоты на птицу. При правильном попадании такой наконечник мог натворить бед. Наконец стрела подобрана, древко ровное, без кривизны, оперение сидит ровно, крутить не должно, так что я отложил оружие, и стал делать зарядку, разгоняя кровь, потом отрезал холодного хлеба и нарезав луковицу, стал с ней завтракать. Хоть такая еда, и то в радость. Ещё пить хотелось, но кувшин, где ранее были щи, был пуст, а за снегом спускаться, так слишком светло, день, точнее вечерело, придётся терпеть и ночи ждать.

Разгоревшись, продолжая поглядывать в щели, я снял кафтан, рукав с одной стороны порван собаками был, и достав иголку с нитками, а они в одном из кошелей на поясе были, я ведь к побегу готовился, чтобы всё было, всё это я вернул, забрав из сундука в кабинете дьяка разбойного дела, вот и стал зашивать прореху. Стёжка ложилась за стёжкой, когда я аккуратно отложил кафтан, воткнув в катушку иголку и взяв лук, слегка приоткрыл одну створку. Засов я уже снял, после чего наложил стрелу и стал ждать. У ворот суета возникала, шапки верховых с той стороны, с улицы мелькали, но кто подъехал не видно, забор высокий, вот створки ворот начали открываться и первым в ворота въехал князь. Точно он, не спутаешь. Тут же заскрипели плечи лука, но я не успел, князя сначала заслонил другой всадник, а потом тот ушёл за сарай, крыша его скрыла, однако дальше была прореха между двух хозяйственных строений. Одним из них и был тот сеновал где я ночевал ранее. Я снова натянул лук и слегка щёлкнула тетива, отправляя стрелу в полёт. Пролетев между крышами двух хозяйственных строений, а там разрыв всего в два метра, так что видеть князя я мог всего мгновение, и мне этого хватило, попал куда метил, точно в шею. Смертельная рана, тем более широкий наконечник перерубил ему шейные позвонки. Голова безвольно свесилась на бок, покачиваясь, тело обмякло. Дальше не видел, конь увёл тело погибшего хозяина из зоны моей видимости. Почти сразу раздались крики, а я медленно закрыл створку, чтобы движение наверху не привлекло ничьего внимания, и сдвинул засов, закрывая его. Холопы на дворе боярина так ничего и не заметили, только удивлённо закрутили головами на крики с соседнего подворья, и поспешили туда, чтобы узнать какая беда свершилась.