Никем не победимая! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 78

- Разочаровала ты меня Романова – сильно разочаровала…

- Я… Товарищ командир… - что попыталась сказать сквозь всхлипывания девушка, но я её безжалостно прервал:

- Ты же медик и знаешь, что при заражении – гангрене, лучше отрезать часть тела, сохранив остальное, чем дать умереть всему телу – через некоторое время. Так и сейчас – во время войны: кто не с нами – тот против нас ! Да и в мирное время – то же самое: идёт такая же война – только невидимая… - закончил я уже негромко, спокойно. Повернул голову влево; бросил резко:

- Устинова… - рядом у плеча, возникла Дарья.

- Ты тоже страдаешь жалостью и всепрощением к врагам ?

- Никак нет товарищ командир ! – чётко, по военному, ответила Устинова – я прекрасно понимаю причины поступков этих любительниц хорошей жизни и степень их вины. Наверно потому что я сама такая… - добавила она негромко…

- Предателей, собранных в пакгаузе уничтожишь Чёрной силой ?

- Уничтожу – товарищ командир ! – прищурясь, ответила ведьма.

- Тогда приступай, только без театральных эффектов – бросил я. Из груди Устиновой вылетел комок Чёрной силы и метнулся пакгаузу, разворачиваясь в облако. Оно пронзило стены и… вылетело из здания обратно – уже намного больше… Вернулось обратно к ведьме и втянулось в неё всё, без остатка. Устинова закрыла глаза; дёрнулась… По губам – не миг скользнула довольная, злая улыбка. И исчезла… Я пустил в пакгауз свою силу: она разметала по сторонам серую пыль и перемешала одежду. Теперь трудно будет понять – куда девались люди.

Отправил Рощина с оставшимися бойцами на аэродром: нам в этом городе больше делать нечего… Четверть из захваченного продовольствия бойцы развезли по семьям, у которых отцы воевали на фронте: мешок муки; по паре кило сахара и нескольких пачек соли; паре десяток коробок спичек; по паре вёдер картошки… Хоть какая то помощь от Спецназа: не всё же нам свирепствовать… Верно говорится: хороших людей больше, но плохие лучше организованы. А мы хорошим помогли немножко, а плохих проредили – как сорняки на грядке…

Улетели с аэродрома под завязку загруженные транспортники; остался один трофейный "Шторх" командира полка, возле которого лежал на куске брезента боец, охранявший самолёт. Залез в кабину на пилотское место; за мной залез боец, а за ним мой личный водитель, всегда и везде находившийся у меня за спиной: и водитель и радист и телохранитель – в общем, доверенное лицо. Самолёт взревел мотором и с короткого разбега взмыл в воздух. Стелясь над верхушками деревьев машина направилась к Трубачёвску… Из-за маленькой скорости мы прилетели на аэродром, когда транспортники уже все разгрузились. Меня встретил Рощин с группой охраны. Загрузились в машины и покатили в город, в главную базу Спецназа.

Дело сделано; первые эшелоны уже начали приходить на станцию Ямполь и переправляться в Хутор Михайловский. А завтра – всё полученное будет распределено по местам… Рейд прошёл удачно, без невозвратных потерь, а остальных я подниму на ноги уже завтра. А послезавтра – начало новой, уже грандиозной операции. Вот только нет той радости и куража от успеха – наоборот: паскудное настроение… Рощин было сунулся с утешением:

- Да не расстраивайтесь вы так товарищ командир. Все бабы дуры, так что с них взять ? И чего на них злиться… - но я так зыркнул на него, что он сразу же заткнулся и больше с утешениями не лез… Зашёл в автобус; устроил "планёрку" с командирами по рации: у кого что и как ? Ответ ожидаемый: всё в порядке; Спецназ функционирует в штатном режиме… Отдал приказ – докладывать, если что… Достал бутылку коньяка: как говорил герой одного фильма – после такого или по бабам или водка. Или всё вместе и много ! К бабам нельзя – там Романова, наверняка страдает, а добрые души её утешают, да меня поругивают – в пропорцию… Водка… Как то уж приземлённо. Только коньяк.

На столе нехитрый натюрморт: Бутылка коньяка; рюмка; развёрнутая плитка шоколада… И в придачу – мрачный тип… Махнул сотку – лучше не стало. Махнул вторую… Вроде стало не так гадко, но всё равно: понимал – "наехал" на девчонку, не знающую, что всем нам принесёт подобная терпимость и всепрощение в будущем. А с другой стороны: она что – в первый таз сталкивается с подобным предательством ? Или пропускала мимо ушей всё, что я говорил и ей и бойцам… А она ведь при этих беседах присутствовала ! Или материнские инстинкты взыграли ?! Тогда пусть идёт в гражданскую жизнь и рожает детей; живёт с мужем счастливо или несчастливо. А в Спецназе такой делать нечего ! Вот так: успокаивая и заводя себя, "приговорил" третью стопочку, а за ней и четвёртую… Достал из чехла гитару и заиграл, перебором что то грустное, печальное. И даже – что то запел такое негромко. Самоистязание с самокопанием прервал громкий стук в дверь. Поднял, "слегка" затуманенные глаза: на пороге стоит Грета Мюллер…

- Это кто же вас обидел до такого состояния ? – участливо спросила она – неужели эта соплюшка ? А я то думала: наш командир – из стали высших сплавов ! А он то оказывается у нас – человек и ничего человеческое ему не чуждо. А это у нас что такое ? – вроде как только заметила у меня на столе "натюрморт"…

- Выпьешь со мной Греточка ? – спросил я. Она помотала отрицательно головой. Я посмотрел на неё и кивнул согласно:

- Тогда и я тоже не буду… Мюллер подошла ко мне; прижалась к плечу упругой грудью и зашептала томно, с придыханием, от которого у меня возникло некоторое томление и "стойкость духа":

- Товарищ командир… Ну разве вы эгоист какой то – сами себе поёте и сами себя слушаете, а там ваши подчинённые истомились уже по вашим песням ! Берите гитару, пойдёмте к нам – там у вас будут очень благодарные слушатели ! Я помотал головой:

- Не пойду ! Там… - добавил раздражённо – Романова…

- Да далась вам эта Романова ! – воскликнула Грета – там и без неё есть кому вас послушать и кто ждёт вашего прихода с нетерпением ! Да к тому же у нас гостья… - закончила она. Я снова мотнул головой:

- Без баяна петь не буду ! – капризно заявил, сдавая позиции…

- Будет вам баян. С баянистом… - заверила меня Грета – я прямо сейчас пошлю за ним бойца охраны…

- А он тебя послушает ? – удивился я – у него же командир есть…

- Вы для всех командир ! – торжественно произнесла она – вы подтвердите мою просьбу ! – снова прижалась она ко мне. Разводят… Ох – разводят меня, как последнего лоха на примитивные женские уловки. Я поддаюсь – а чего не поддаться ? Сидеть и страдать в одиночестве ?

Зашли в небольшой вестибюльчик перед женскими спальнями: женщинам у нас, не смотря что Спецназ – привилегированные условия.

- Товарищ командир – давайте здесь посиделки устроим, а то народу набежит, а мы в свои спальни кого попало не пускаем ! – предложила Грета. А я что – я уже на всё согласный: уболтала меня красавица…

- А кого пускаете ? – набычился я. Капитан мягко улыбнулась:

- Только вас и… кое кого из женского коллектива… Грета метнулась к стулу, принесла его и поставила передо мной:

- Вы пока гитару настройте, а я девчонок предупрежу, что у нас гость желанный ! Сказали и побежала в спальни – предупреждать…

- Да что её настаивать… - пробурчал недовольно, скрывая удовлетворение таким подходом ко мне – гостю желанному…

- Разводят тебя, как лоха последнего… - ехидно заметил циник.

- Ну и пусть потешатся… - великодушно согласился я.

Из спальни старшего командного женского состава стали быстро выходить мои подчинённые, прихорашиваясь на ходу – завершая последний штрих своей неотразимости. И каждая несла с собой стул… Поздоровались со мной – каждая в присущей ей манере. Чинно расселись напротив меня; ладошки положили на колени; все внимание… Ну прям образцовые девочки, даже Романова, с припухшими глазами. От слёз, наверное. Оп – па… А вот и гостья - начальник госпиталя 282ой стрелковой дивизии Антонина Москалёва собственной персоной. Все молча, в ожидании, уставились на меня…