Живая душа (СИ) - Дмитренко Татьяна. Страница 11

Меня одолевает скепсис, защищать… подумать только! А приснопамятные вилы, выходит, тоже металл, предназначенный для зашиты? Или, прости Господи, душу мою грешную, металл защищает своего мага? Вот ведь натура человеческая, нашла о чём думать! А не желаешь ли, дорогая Экрима, пофантазировать, как именно отзовётся тебе последний покойничек? Кто сказал, что маг распишет моему сюзерену всё случившееся именно так, как сам видел? А если он решит, что видел совсем другое? Скажем, поведает о том, что невменяемая девка скомандовала чёрной железяке «фас» и злокозненно помогла верному слуге досточтимого господина Наварга убраться на тот свет. Обоих охранников тоже не стоит сбрасывать со счетов, вдруг я неосмотрительно прикончила их босса или старого соратника, или дружка по совместным постельным подвигам.

Словом, тайна сия великая есть. И какой смысл убиваться, выдумывая причины и следствия в отношении не наступивших пока что событий? Сочинять сказки и рассказывать их господину Наваргу не рекомендуется, ибо он маг разума, как меня уже проинформировали. Так что баснями хорошо кормить соловьёв в тех же баснях, а со взрослыми проблемами маленьких девочек лучше всего справляться по-взрослому.

Кстати, вся троица путешествует молча, оставшиеся в живых двое даже лошадей не понукают в голос. Немые, что ли?

А где мои железки? Ага, вот они, под сидением.

Я рассматриваю пять плохо кованных прутков, грубо заточенных с одного конца. Итак, что мы имеем? А имеем мы странный мир, где почти все жители некрасивы с точки зрения землян, где подлинной властью обладают маги, где оружие можно считать живым, если оно выходит из рук тех же магов. Где простолюдина можно безнаказанно убить и тебе за это ничего не будет. Страшноватый мир. Или это страшной оказалась конкретная страна?

На средневековье не слишком похоже, моющие средства тут присутствуют, и они вполне доступны даже беднякам. Сколько я могу судить — никто не благоухает немытыми ногами, головами и прочими частями организма. Туалеты присутствуют вне домов, для благородных господ предусмотрены, соответственно, ночные вазы. А поганые ямы опустошаются магическим образом.

Путешествуют все на лошадях, и это вполне себе обычные коняшки разной степени ухоженности и подкованности, но маги могут перемещаться и телепортами. Из ранее происшедшего следует, что разбойнички на дорогах окаянствуют, а вот кстати, почему на нас до сей поры никто не покусился? Фургон, явно набитый добром, всего два охранника, казалось бы, само в руки идёт. Однако ничего внезапного не происходит, едем и едем, никого не трогаем, да и нас никто не беспокоит.

Итак, маги обладают реальной властью, принимаемой простолюдинами без оговорок. Дальше что? Магу надо завоёвывать себе манор или не обязательно? Магией надо подчинять простолюдинов или оно по определению получается, это подчинение? Как распознают магов с первого взгляда?

Ч-чёрт, не о том думаю! До прибытия на место назначения хорошо бы тебе, дорогая Экрима, разобраться с металлом. Как получается это преобразование на молекулярном уровне, невозможное с точки зрения обычной химии? К сожалению, я не специалист и свойства металлов мне мало известны. Плохо.

Закрываю глаза и пытаюсь вызвать в памяти мерзкую рожу покойного охранника — есть! Сразу зачесалась левая щека! Вот оно, ощущение жжения в кончиках пальцев и неистовое желание прекратить это!

Получилось. В руке намертво зажат небольшой желтоватый слиток, он явно нагрелся и это не тепло человеческой руки, температура градусов сорок по Цельсию, не меньше. Откладываем кусочек металла в сторону, пальцы подрагивают, сердце колотится, пытаясь раздвинуть рёбра. Это плохо… Такой аритмии моё сердце точно не выдержит. Наверное, надо как-то иначе обратиться к собственным непонятным способностям. И как это сделать, если магия срабатывает только в случае сильного волнения?

Откладываю один стержень в сторону. Моя материалистическая душа всё никак не смирится с непонятной физикой процесса. Может, в этом всё дело? Не исключено, что к здешней магии стоит отнестись, как к религии, простенько так уверовать — и получить желаемое. Хмыкаю, а самой не смешно? Это же не восточные сказки, где очередной Али-Баба выкрикнет «сим-салабим» и всё станет предельно ясно. Тот странный мужик в чёрном, что ползал по траве у амбара, да и не менее странный монах, адепт «главенствующей церкви», оба они делали какие-то пассы руками, бормотали что-то. Но что? Заклинания? Проклятия мерзкой девчонке?

Муниса спит, четыре ржавых стрежня лежат на скамье, пятый (такой же ржавый) скатился под ноги. В фургоне потемнело и мне ясно, что дело явно идёт к ночи.

Металл холодит ладони, а я пытаюсь мысленно представить, как постепенно размягчается плохое железо и из небольшого комочка серого металла послушные пальцы лепят оскаленную морду горного льва, точь-в-точь рукоять на чаше той изумительной выставки в Азове, где скифское золото сверкало под защитой броневого стекла.

Фургон резко тряхнуло, и лошади встали! Приехали, что ли? Подхватываю металл со скамьи и на Мунису падает… серая бляшка! Получилось! Лихорадочно прячу металл и бляшку в Мунисин сундук.

Усталая женщина даже не проснулась, когда в фургон заглянул возница и приказал выходить.

— С вещами?

— Выгружайте свои узлы и несите в караульное помещение. И побыстрее!

… Мы сидим в караулке второй час, наши спутники исчезли сразу по прибытии. В «караульное помещение», напоминающее казарму, мы сами втащили свой груз, хотя на скамьях вдоль дальней стены прохлаждались трое здоровенных мужиков. Если нам хотели внушить ощущение заброшенности и гнетущего ужаса пред собственной судьбой, то неведомые пугальщики явно просчитались.

Вместо того, чтобы ломать руки, плакать и приставать к господам стражникам с вопросами «а что с нами будет», да «куда мы, бедные, попали», обе путешественницы занялись собственными делами. Муниса поделила на двоих остаток пирога с мясом, мы отужинали и теперь она сидит на сундуке. После еды добрую женщину сморило, она прислонилась к стене и дремлет, уронив голову на грудь, видимо, настолько устала от неизвестности, что спит на ходу. А я, давно напуганная здешним средневековьем, разминаю пальцами ещё четыре металлических стержня, пытаясь придать им форму кастета. Никому их присутствующих моих рук не видно, поскольку сижу я на полу, слева от Мунисы, да ещё и в тени её крупной фигуры. И кастет, кстати, готов — плоский, увесистый, с тремя шипами по рабочей поверхности. Может, лучше сделать утолщения вместо колющих шипов? Всё же это кастет, а не кинжал… Хе, получилось! Надеваю чёрный девайс на правую руку.

Дверь караулки гулко хлопнула, это главный босс караульной пожаловал. Здоровенный дядя, запакованный от шеи до самых сапог в лаковую кожу. Если это доспехи, то очень странные. Из-за его спины выдвигается клон госпожи кухарки досточтимого Йарина. У этой встречающей старухи такая же гнусная рожа, да ещё и украшенная родимым пятном…

Она окидывает меня бесцеремонным взглядом с ног до головы, я же взираю на её сморщенное, брезгливое лицо с холодным интересом, вот фиг вы меня нагнуть сумеете, господа и дамы. Достаточно с меня благословенной кухни господина Йарина.

— Берите ваши вещи и следуйте за мной, — свысока роняет сарая карга и резво удаляется в темноту коридора.

Я останавливаю Мунису, торопливо подскочившую к своим узлам.

— Не торопись. Я не собираюсь таскать немаленький груз на своём горбу, да ещё и по неведомому поместью. Сядь и жди.

Она растерянно опускается на сундук и бормочет:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дитя.

Через пару минут в дверном проёме возникает разъярённая старуха и орёт на Мунису прямо с порога:

— Я велела вам идти за мной! Ты глухая или давно плетей не отведывала?

Ах ты, тварь… Поднимаю правую руку кулаком вперёд, с неё срывается антрацитовая стрелка и застывает перед носом задохнувшейся мегеры.

— Ещё одно слово, оскорбляющее мою родственницу и тебе придётся отращивать новый глаз! Уяснила, госпожа грубиянка?