Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга. Страница 40

— За что ты его так? — кивнул он на облысевший цветок.

Эльза воткнула голый стебелек назад в вазу.

— Я ведь злобная бездушная тварь, мне можно, — улыбнулась она.

— Если тебе от этого легче, могу целый букет подарить, — щедро предложил Брун.

— Не надо, — отказалась Эльза. — А то это становится слишком похоже на ухаживания.

— Ну, у нас уже было три свидания, — Брун налил себе полную чашку из кофейника.

— Да ладно! Это какие же?

— Опера, — Брун начал загибать пальцы, — танцы и кино.

— Мне больше в лесу понравилось, — сказала Эльза. — Это напоминало поход. По крайней мере, я так думаю — никогда не ходила в походы.

— Значит, четыре, — исправился Брун. — Можно было бы еще прогулку к маяку засчитать. Но там не очень романтично получилось…

— Не очень? — Эльза рассмеялась, откинулась на спинку стула.

— А еще «Козлиное копыто», — вспомнил Брун. — Мое любимое свидание. И по магазинам мы ходили — это тоже считается. Итого шесть.

— К чему ты ведешь?

— Нам давно пора переходить на следующую базу, — оскалился Брун, разламывая булочку.

— Твои косяки обнуляют свидания, — возразила Эльза, отпив сок.

Брун задумался, вынув вампирскую руку с розовым маникюром, поскреб себе спину.

— Сначала я разбил тебе губу, — сказал он. — Потом чуть не утопил. И с утра чутка перепутал сон и реальность… Три косяка. Шесть минус три получается три. Три свидания осталось — этого все равно достаточно.

— А еще ты выбросил мои крема, — напомнила Эльза.

— Серьезно? — удивился Брун. — Это косяк?

— Да я бы его на первое место поставила!

— Крема тебя обидели сильнее утопления?

— Ты не понимаешь, — покачала она головой. — Это своеобразный женский ритуал. Да и вообще, откуда ты взял эту ерунду про три свидания?

— Это классика! — воскликнул Брун. — Все знают: девушка согласилась на три свидания — значит, согласна и на большее.

— Чушь! Мы с Антоном год встречались до того как…

Брун поморщился, словно вместо кофе ему подсунули лимонный сок.

— Антон, — процедил он. — Что за мерзкое имя! А как вспомню его золотистые кудряшки, гаденькую ухмылку — аж передергивает.

Эльза ошарашенно уставилась на Бруна, но тот продолжал, не замечая ее взгляда.

— А этот пижонский шарфик на тощей шейке — так бы и затянул посильнее!

— Брун! — прервала его Эльза. — Ты что, ревнуешь? Ты же не собираешься в меня влюбляться?

— Слушай, я не пытаюсь систематизировать и как-то называть все эти чувства, — ответил Брун. — Ты иногда просто невыносима, но ты мне нравишься, Эльза, даже несмотря на эпиляцию, утренний макияж, с которым я был похож на трансвестита, и поджог.

— А ты не боишься, — она опустила глаза, щеки слегка порозовели, — что если мы станем любовниками, то потом ты будешь скучать по мне?

— Я и так буду скучать по тебе, Эльза, — помрачнел Брун.

— Хочешь сходить куда-нибудь сегодня? — спросил он, когда они вышли из кафе.

— Нет, — отказалась Эльза. — После японских звездочек мне как-то нехорошо. Вот же сумасшедший дед! Ты не собираешься заявить на него в полицию? У него ведь пулемет в подвале!

— Сомневаюсь, что он сможет его вытащить… — сказал Брун. — Так что, домой?

— Давай в книжный заскочим, — предложила Эльза.

Брун припарковался возле книжного магазина в зверином квартале. На парковке кроме его здоровенного Тахо притулился лишь ржавый велосипед, медленно гниющий у фонарного столба. В магазине было тихо, как в склепе, продавец за стойкой кивнул им, отчего зеленая бирка в ухе качнулась, и погрузился назад в книжку. Эльза пошла вдоль стеллажа, трогая книжные корешки, а Брун вдруг заметил через пыльное окно, как рядом с его машиной остановился джип с волчьей мордой на боку. Аурун выпрыгнул на снег, пнул колесо машины Бруна.

— Я сейчас, — пробормотал он и вышел из магазина.

Аурун повернулся к нему, глаза злобно вспыхнули. Левую щеку пересекали уродливые багровые полосы, перетянутые черными нитками, распахнутая куртка не скрывала кровоподтека на поджаром торсе, такого темного, что татуировка почти не была видна на его фоне. Волк сплюнул в снег, шагнул навстречу Бруну.

— Хреново выглядишь, — заметил Брун.

— Я и не пытаюсь тебе понравиться.

— Щека так опухла, — покачал головой Брун. — Зубки, небось, болят? Хотел укусить то, что не по зубам?

— Отдай руку, Брун.

— Сначала скажи, зачем она тебе.

Волк мрачно уставился на него, перекатился с носков на пятки.

— А тебе она зачем?

— Очень полезная в хозяйстве вещь, — пожал плечами Брун. — А уж в драке с волками цены ей нет.

Аурун поднес руку к щеке, поморщившись, одернул ладонь.

— Это значит нет? — спросил он.

— Неужели ты рассчитывал на другой ответ?

— Знаешь, в чем твоя проблема, Брун? — волк подошел еще ближе. От него дохнуло лекарствами, кровью и псиной.

— Я слишком добрый? — предположил Брун, тоже шагнув навстречу, едва не упершись грудью в волка. — Надо было прикопать тебя там, в лесу, под елочкой.

— Теперь тебе есть, что терять, — прошептал Аурун ему на ухо.

Брун резко схватил его за шкирку, приложил об капот джипа, оставив глубокую вмятину.

— Брун? — Эльза вышла на порог магазина, испуганно сжимая в руках книжку. Синее свечение окружило ее коконом.

Аурун вырвался из медвежьей хватки, бросился за руль, захлопнул дверку. Несколько швов на щеке разошлись, и раны засочились сукровицей. Машина с визгом отъехала с парковки, Аурун окатил Бруна яростным взглядом, и медведь, нахмурившись, пошел назад в магазин.

Дома Эльза спряталась с книжкой в своей комнате, Брун послонялся по квартире, потом устроился на кровати с ноутбуком. Он вбивал в строки поисковика имена Бальтазара, одно за одним. И лицо его мрачнело с каждым результатом.

— Брун! — Эльза вбежала в его комнату, размахивая книжкой. Мифы и легенды — сумел прочитать Брун часть названия. — Ты знаешь, как выглядел этот Упуаут?

— У него была волчья голова, — Брун развернул к ней ноутбук, с экрана которого скалила несоразмерно длинные клыки статуя с головой волка. — Как и у Германубиса, и у Гадеса. Хренадес — это чисто дедов фольклор.

— Выходит, Бальтазар был оборотнем?

— Не знаю, — ответил Брун. — Но вот что еще я вспомнил: на рисунках в старом маяке, где звери растаскивали куски темного бога, волков не было.

— Брун! — Эльза всхлипнула, потрясла его за плечо. — Проснись же!

— Что такое? — он поморгал, пытаясь разлепить глаза. — Ты в порядке?

— Нет, — она вытерла мокрые щеки. — После этих ядреных дедовых звездочек я никак не могу в себя прийти. Сердце бьется еле-еле, паузы все длиннее. Ты можешь меня потрогать?

Брун ущипнул себя за руку.

— Только не сильно, — попросила она. — Не так как в прошлый раз. Немножко. Если тебе не трудно.

Брун похлопал себя по щекам.

— Наверное, это была плохая идея, — пробормотала Эльза, вскакивая с его кровати.

— А ну стоять! — Брун сел, успев схватить ее за конец рубахи, рывком подтянул к себе, так что Эльза упала к нему на колени. Он откинул одеяло, опустил ноги на пол и устроил ее удобнее, прижав спиной к груди.

Убрав ее волосы в сторону, поцеловал шею, лизнул от плеча до уха и слегка прикусил тонкую кожу.

— Все, — выпалила Эльза, пытаясь встать, — спасибо.

Брун обхватил ее талию, второй рукой накрыл грудь.

— Дай я послушаю твое сердце, — прошептал он, перекатывая сосок между пальцами. — Да ты вся дрожишь. — Расстегнув пуговицы, провел пальцами по шее, очертил ключицы. — Никогда бы не подумал, что с таким удовольствием буду снимать свою рубашку.

Он покрыл поцелуями обнажившееся плечо, аккуратно спустил черную бретельку бюстгальтера. Покружив пальцами вокруг пупка, слегка царапнул животик. Снова нашел сосок, твердой горошинкой выпирающий из кружева, высвободил грудь из чашки бюстгальтера. Эльза, тихонько всхлипнув, запрокинула голову ему на плечо, он поцеловал шею, и она прерывисто вздохнула, закинула руки назад, запустив пальцы в жесткие волосы на его затылке.