Осень и Ветер (СИ) - Субботина Айя. Страница 64

Но, каким бы мечтательным ни было мое настроение, вид новой посетительницы вырывает меня из приятной расслабленности и заставляет вспомнить, что на сегодняшний день я запланировала одну важную встречу, оттягивать которую больше уже просто нельзя. Я теперь достаточно собрана и спокойна, чтобы сделать то, что давно пора было сделать. И почти жаль Нику, которая, увидев меня, широко улыбается и идет к столу: она еще не знает, что Ева Шустова и Ева Садирова (мне нравится так себя называть несмотря на то, что Наиль пока не озвучил официальное предложение) — это две совершенно разные женщины. И со второй связываться — себе дороже. Потому что мужчина научил ее не только тому, что иногда нужно просто сесть и поговорить, но и тому, что никакие проступки нельзя оставлять безнаказанными. В особенности если их совершают люди, которым ты доверял.

Ника садится за стол и хватает меню, быстро делая заказ. Я делаю знак официантам, чтобы сегодня с нее не брали денег. В конце концов, это я ее пригласила.

— Сверкаешь вся, как новая монета, — окидывая меня долгим взглядом, говорит сестра.

— Рада, что ты это заметила, — отвечаю с улыбкой, согревая ладони о чашку с моккачино.

Специально для меня его сразу готовят двойную порцию и наливают в чашку, расписанную вручную изнутри и снаружи. Кстати, работа мастера мне так понравилась, что я заказала специально для кафе еще тридцать штук таких же, но обязательно с разными рисунками. По-моему, это куда лучше, чем банальные белые сервизы.

— Что-то случилось? — спрашивает Ника, когда я не спешу начать разговор и подставляю лицо солнышку.

— Да, хотела кое-что прояснить, чтобы потом не было недоразумений.

Сестра всегда мало интересовалась моей жизнью, но даже она научилась неплохо разбираться во мне, поэтому не зря сейчас хмурится и начинает непроизвольно постукивать ногтем по столу.

— Я вывожу свой капитал их «Юлы», — говорю я, глядя прямо Нике в глаза.

Ей требуется несколько минут, чтобы понять, о чем речь. Не тороплю, потому что, собственно, спешить некуда. Час назад я встречалась с юристом и уточнила все интересующие меня детали.

Несколько лет назад, когда Ника попросила денег, чтобы открыть свое дело, я чувствовала себя неуютно из-за того, что подстраховалась, но сейчас понимаю, что то был самый трезвый поступок, который только можно совершить в такой ситуации.

И Нике, хочет она того или нет, придется смириться с тем, что не только она умеет быть стервой.

— Ты… что делаешь? — переспрашивает сестра.

Я отпиваю немного сладкой шоколадно-кофейно-молочной ванили и улыбаюсь тому, что в напитке всего в меру: и сахара, и кофе, и шоколадной терпкости. Нужно не забыть взять пару стаканчиков с собой: Наиль, кажется, стал таким же зависимым от этого напитка, как и я.

Знаю, что Ника все прекрасно поняла с первого раза: в некоторых вещах даже она не может быть настолько наивной и несведущей. А тем более там, где речь заходит о деньгах. Но мне не сложно расставить все по полочкам, тем более, что с вероятностью в двести процентов, эта встреча станет началом еще одной большой паузы в наших сестринских отношениях. Но теперь мне уже все равно: я не боюсь отпустить. Давно пора было это сделать, до того, как маленькая неуверенная в себе девочка превратилась в расчетливую стерву.

— Ты же понимаешь, что в договорах есть еще и такие специальные пункты, написанные мелким шрифтом, на которые люди, вроде тебя, редко обращают внимание? — задаю вопрос без ожидания ответа. — И что я просто не могла позволить тебе пустить деньги по ветру, если затея с туристическим агентством провалится.

— Я не понимаю… — бормочет Ника, пытаясь — все еще пытаясь — хранить невозмутимое лицо.

— Все ты понимаешь, — отвечаю я, без намека на злость.

Мне правда не хочется лишний раз впускать в себя раздражение, накручивать нервы и злиться из-за вещей, которые могли случиться в любой момент. Это же Ника: для нее люди всегда делились на тех, с кого можно поиметь выгоду и всех остальных. Жаль, что я слишком поздно поняла, какое место в ее иерархии потребностей отведено мне.

— Ты не можешь просто так забрать деньги, — начинает заводиться Ника.

Приходиться усмирить ее строгим взглядом, и заодно напомнить, что это я — успешна состоятельная женщина, а она — всего лишь побирушка.

— Могу и забираю. Прости, но есть вещи, которые нельзя оставлять безнаказанными. — Я не собираюсь скрывать, что с моей стороны все происходящее — не просто щелчок по носу. Просто у всего в мире есть цена, и сейчас пришло время платить по счетам. — Ты же не думала, что я просто так забуду? Ради бога, Ника, не делай такие удивленные глаза. Бровки-домиком перестали на меня действовать уже давно.

— Это просто мелочная месть… — пытается укусить сестра.

— Нет, дорогая, если бы я хотела тебе отомстить, то оставила бы голой и босой, без средств к существованию. Ты же понимаешь, что я запросто могу устроить и такое незабываемое приключение?

— У любовника научилась? — не сдается она.

— Конечно. Мы с ним одна сатана. — Ее детские попытки уесть меня таким способом до невозможно смешные, и я не могу отказать себе в удовольствии позлить Нику еще одной беззаботной улыбкой. — Я надеюсь, у тебя есть средства, чтобы продержаться на плаву?

Средств у нее нет, и судя по плохо скрытой панике во взгляде, взять их тоже негде. Пожалуй, той части меня, которая до сих пор видит на ее месте испуганную девчонку, которая просто хотела, не напрягаясь, жить красиво, даже жаль ее в этот момент. Но та часть маленькая и быстро замолкает, стоит вспомнить, что сделала Ника.

— Ты же знаешь, что… — начинает было сестра, но перебивает сама себя. — Ты все просчитала, да?

— Просчитала что? Что моя сестра не сможет управлять бизнесом, о котором ничего не знает и в который не хочет вникать? Да, знала. И что агентство было нужно тебя не для заработка, а для красивого статуса хозяйки? Та разве скрывала. Мне деньги тоже не с неба свалились, Ника, я лишь подстраховала свои вложения на случай, если ты не возьмешься за ум. Знаешь, чего я действительно не знала? Того, что сестра однажды бросит меня. Того, что она станет играть против. Того, что ударит в самое больное место, когда я только-только поднялась на ноги. Такие вещи, увы, нельзя подстраховать договорами.

— Ян был прав — ты просто его подстилка, — беснуется Ника.

— И наслаждаюсь этим, — беззаботно посмеиваюсь я. Нет смысла даже пытаться объяснять. Подозреваю, парочка уже спелась и заочно осудила нас с Наилем во всех грехах на двести лет вперед. — Ты можешь выкупить мою долю, конечно, если хочешь, — возвращаю разговор в прежнее русло.

Она, конечно, может. Не в моих правилах считать чужие деньги, но подозреваю, ее дорогих украшений и прочих безделушек, если их продать, хватить как минимум на часть суммы. Но ведь это Ника: куда же она без бриллианта на пальце и сережек с изумрудами?

— Выкупить? И сколько времени у меня есть?

— Времени? Речь идет о днях, Ника. Или я продам свою часть кому-то другому.

— Ты не можешь быть такой сукой.

— Могу, Ника. И буду. И раз уж разговор, как я понимаю, себя исчерпал, послушай вот что. Ты всегда будешь моей сестрой, потому что так уж сложилось. Я даже смогу простить тебя, когда-нибудь, потому что вечность обижаются только очень глупые люди. Но с сегодняшнего дня забудь о том, что у тебя есть беспроцентный одалживатель денег. Я больше не собираюсь потакать твоим глупостям. Живи так, как считаешь нужным — разве не об этом ты мечтала всю жизнь? Если захочешь разделить радость — ты знаешь, где меня найти. А в остальных случаях, пожалуйста, не беспокой свою суку-сестру по пустякам.

Она смотрит на меня во все глаза, и испуг в ее взгляде неприятно щекочет нервы. Два года назад я бы не смогла вот так: жестко и одним махом, без оглядки на родную кровь. А сейчас я знаю, что совершаю правильный поступок, и мне не в чем будет себя упрекнуть на старости лет. Даже если сегодня я в последний раз вижу свою сестру — так тому и быть.