Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 105

— Что за… ерунда? — выругался вполголоса второй мужчина. — Пандус надо.

— Да я недавно дом купил, пока еще не успел поставить, — ответил Калашников.

Они поставили кресло на мощеную дорожку, и дальше Вадик поехал сам. Малышня вприпрыжку помчалась за ним.

— Быстлее, быстлее! — кричали они. — Дядя Вадя, быстлее!!!

Кресло поехало быстрее. Пекинес догнал и затявкал на них. Старший брат смотрел на это и улыбался.

— Аккумулятор посадит, — проворчал он и провел рукой по короткому ершику волос на голове.

Несмотря на это было видно, что он одновременно и радуется, и смущается. Ольга поняла, что Михаил очень любит своего больного и беспомощного брата.

— Ольга, дайте мне.

Она отдала ему костыли.

— Сергей, — представился незнакомец.

— Ольга, — протянула она руку. — А вы здесь какими судьбами?

— Отдыхаю после травмы, восстанавливаюсь, — улыбнулся он, но эта улыбка не коснулась странных черных глаз.

Женщине стало не по себе. Нормальные люди так не смотрят. К счастью, подруга ухватила ее за руку и потащила обратно на кухню — собирать тарелки и подносы. Все женщины сообща быстро закончили с салатами и пошли на улицу.

Отдыхали. Ольга понемногу отходила от дневных переживаний.

Ели румяные дымящиеся шашлыки с салатами и свежим лавашом, пили шипучий домашний сидр, который гнал сосед из своих яблок, танцевали под старый патефон, который Калашников приволок из дома, сказав, что остался от старых хозяев. Темнело. Зажгли фонари и инфракрасный уличный обогреватель.

Попов любезничал со своей подругой-анестезиологом. Юрист молча страдал, и на его скорбной мине читалось «все зло от баб». Бузин и Федченко с женами развлекались. Дети бегали за собакой. Гость с севера и странный мужчина с колючим взглядом отошли и о чем-то беседовали на другом конце двора, а потом скрылись в доме.

У Ольги после дневных хождений немного отекли ноги. Она тихонько скинула туфли и с наслаждением вздохнула. Ох! Кайф. И потом — в кроватку.

— Пойдем? — спросил Мирослав.

— О! Уже?

Ольга думала, что они пойдут в дом, и внутри все ухнуло. Предвкушение, как игристое вино, побежало по венам, заставляя терять голову.

Женщина сунула ноги обратно в балетки и протянула руку. Но муж вдруг увлек ее на площадку танцевать. Давно забытое чувство! Она ведь так любила это раньше. Она засмеялась, когда он ее закружил, и вдруг увидела, как Вадим Калашников с помощью брата встал и, опираясь на костыли и покачиваясь, начал топтаться на месте.

— Он ходит?

— Одна нога, да, — ответил муж. — Он вообще весь переломанный.

— Что с ним случилось?

— Ты ж читала, — прищурился он.

— Официальную версию.

Мирослав вдруг картинно перекинул ее через руку, как в танго. Ольга с трудом подавила порыв вырваться и привычно откинулась на партнера. Тут главное — доверие, без него не выйдет правильно и красиво. Мужчина склонился над ней.

— Выбивали признательное, он молчал. Перестарались парни в ментовке. Лучше бы написал. Меня бы адвокат быстро вытащил.

Он рывком поднял ее на ноги.

— А ты тут при чем?

— На меня свалили. Вернее, я сам. Взял да и признательное написал. Другая статья. Зато другое уже не повесить. Я в тот день на «стрелке» был или парня избил. В двух местах одновременно быть невозможно.

В ту ночь, когда уродовали Вадика, Зимин с братвой выяснял отношения с конкурентами, причем отнюдь не мирно. Постреляли, кого-то положили. Жизнь была такая. Ты или тебя.

— Вот как? — чуть не запнулась она.

— Им хорошо, своих ментов отмазали, меня посадили. Не за то, что хотели, но иначе никак.

Шаг, шаг, поворот. Где он так научился? Или просто чувствует ее и музыку? Движется в такт. Все равно любитель. Ольга снова вспомнила одноклассника. Интересно, а он танцует? Или бросил.

Все в детстве мечтают быть кем-то. Будущий космонавт становится алконавтом, гениальный танцор — юристом. А она? Кем она хотела быть? До того, как ушла из дома, за нее все решали другие. Своих желаний не было. Даже сейчас она проживает жизнь за Олега, мечтой которого было стать журналистом.

Одна мысль не давала ей покоя. Она же не вчера на свет родилась. Муж сказал про адвоката.

— Слав, вот ты говоришь… А почему тогда его не вытащили? Раньше, чем…

Все могло быть иначе. Без инвалидного кресла.

— Мы сутки даже не знали, где он, — объяснил Мирослав. — Его упаковали и начали прессовать.

— Ага, понятно. А потом?

— Неважно.

Зимин пошел по этапу. Калаш после случившегося подождал и дал шумихе улечься. Менты расслабились. Михаил несколько месяцев лечил брата. У того после травмы удаляли гематому, давившую на мозг. Потом, когда казалось, что все будет хорошо, и он заново учился ходить и говорить, случился инсульт. И все. Теперь он такой навсегда.

Калаш отомстил. Страшно. Все выродки теперь на кладбище. Поп в это время следил за делами. С другой группировкой было покончено, передел сфер влияния завершен. Покровители Зимина быстро вытащили его из тюрьмы.

Настроение Зимина изменилось. Он резко остановился и потянул жену к дому.

— Что, детское время кончилось? — только и успела удивиться она.

___

прим. — Как вы могли заметить, тут встреча с героями романа "Между четвертым и пятым".

Гость с севера — Иванченко, а неприметный человек с колючим взглядом — киллер Серый.

Глава 42

— Ну, Слав, ну, ты чего? — то ли в шутку, то ли всерьез отпихивалась она. — Ах!

Странный он. Накинулся, как голодающий, словно у него месяц секса не было. Ольга задыхалась от его жадных поцелуев. Зимин навалился сверху. Они так и не разделись.

Его раздирало желание, как много лет назад. На миг показалось, что он снова под закрытым сеткой небом. Когда он вышел и ощутил дух свободы, ему просто крышу снесло. Отметили с ребятами и поехали в кафе. Тогда клуба еще не было. Пили, обсуждали, что за два года случилось. Всего-то в малявах не передать, да и могло попасть не в те руки.

Потом он поехал на хату. Парни ему девку привели… и ничего. Наверное, потому, что она изображала страсть, была готова на все, но смотрела с презрением. В общем, ясно все. Обязаловка. От хорошей жизни таким не занимаются. Он дал ей денег и велел убираться, чтоб к его возвращению духа ее тут не было. Потрепав напоследок по смоляным кудрям, Зимин принялся собираться. Девка удивленно на него посмотрела, но тоже встала и оделась.

Мирослав ушел, кинув ключи на постель, и до утра гулял по городу, вспоминая, где прошла его юность, разные моменты, которые почти забылись за время долгого отсутствия. От свежего воздуха он протрезвел, но потом опять опьянел от свободы. В сердце поселилась радость. Больше он не попадется так глупо. Братва рядом, друзья не предали, что еще надо?

С отцом бы помириться только… Надо съездить на могилу к матери. Опять стало больно. Наворотил он дел.

Потом он вернулся — а девчонка не ушла. Осталась у него. Свернулась клубочком и спит на кровати. Зимин потормошил ее — проснулась. Смотрит удивленно.

Он ее обнял, она ответила, и все у него получилось. Мирослав забыл, что она шлюха на одну ночь, что ей все равно, с кем. Понял, что за два года у него ничего там не заржавело, а очень даже в рабочем состоянии. Ей тоже было хорошо, такое не подделать, как и смущение от нежданного удовольствия.

Он заснул, а она ушла. Он даже имени ее не спросил. Зимин ее потом нашел. Девчонка оказалась не проституткой, а официанткой из их кафе. Поп дал ей денег, чтобы развлекла друга. Очень бабки были нужны.

Зимин прожил с ней год, лечил ее отца, но тот все равно помер от рака. С лекарствами тогда был полный швах, только если за деньги. Девчонка после похорон уехала. Он ее не держал. Мирослав так и не понял, что у нее к нему. Не был уверен до конца, она с ним только из-за денег или по своей собственной воле.