Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 110

— Обязательно! А эти сволочи… Я их всех в бетон закатаю.

Родная кровь — не водица. Артур, узнав, как измывались над внучкой, был готов голыми руками разорвать Летковых на части.

— Я их… Все от него отвернутся, никто кредитов не даст… Задушу… Горло перегрызу.

— Успокойся, дорогой. Давление поднимется.

Да где же эти таблетки? Ануш перебирала баночки в бездонном кухонном шкафчике и не могла найти. Хотя самой было впору пить лекарство.

— К черту давление! — воскликнул багровый от ярости мужчина. — Когда такие дела творятся.

За это его Ануш и любила. Если любовь и дружба — то навсегда, а если ненависть — то такая, что горы сдвинет с места. Нанесенной обиды он не прощал. Он никогда не копил в себе, сразу отвечал. Добром на добро, злом на зло.

Они виноваты. Надо было слушать свое сердце. Нельзя было бросать ребенка. Прошлого не вернуть, но пожилая женщина надеялась, что ей удастся подружиться с внучкой. Надо защитить ее сейчас и сделать то, в чем они отказали ей много лет назад.

Ануш молча подала мужу стакан воды и таблетку, и тот залпом выпил.

— У нас приглашение на юбилей «Глобал Групп», — чуть спокойнее сказал он, приходя в себя. — Девочка будет там. Скоро ты увидишь ее снова.

Зимин заглянул в гардеробную, где переодевалась жена, и замер как вкопанный. Тысячу раз видел, как женщины раздеваются, распаляя воображение, но никогда еще его не заводил процесс постепенного облачения.

Ольга стояла возле огромного зеркала в полный рост в узорной раме. Она скинула простой шелковый комплект. Застежка щелкнула, и высокая грудь на миг обрела свободу. Трусики полетели на пол. Женщина огладила руками бока, то ли выискивая несуществующие лишние граммы, то ли довольная упругой золотистой кожей.

Мирослав стоял так, что она не могла его заметить. Он невольно задержал дыхание и сглотнул.

Ольга медленно натянула розовые кружевные трусики и пояс. Бюстгальтер из того же комплекта скрыл и приподнял грудь. Она присела на пуфик и начала медленно, осторожно натягивать телесные чулки со швом. Защелкнув старомодные крепления на поясе, она плавно встала. Было отлично видно все изгибы тела сзади и спереди — в зеркале.

У Зимина в паху все напряглось, как камень. Захотелось провести руками по спине, коснуться и пересчитать каждый позвонок, погладить и сжать ягодицы, содрать с нее все эти тряпки, нагнуть и… Или унести в спальню и… Неважно.

Флакон с духами и пара нажатий, так что аромат осел на коже женщины тонкой вуалью. Ольга придвинулась вплотную к зеркалу, улыбнулась и подарила себе воздушный поцелуй.

Скрывая тело под элегантным, женственным костюмом из шелка, она только лишний раз будила мужское воображение. Чуть зауженная юбка с разрезом очерчивала округлые бедра, приталенный жакет сидел как влитой. Маленькая шляпка без полей, которая неведомым образом держалась у нее на голове, вызвала удивление. Ольга что-то сделала — держится! Маленькое женское волшебство. Смотрится странно, но ей идет.

Снова присев, она надела туфли и встала. Рука ее потянулась к футлярам с украшениями, которые он ей вчера подарил. Зимин, отлично понимая, что обнаружил свое присутствие, вошел и окликнул жену:

— Оль, скоро ты?

— Минуточку! — улыбнулась она, не поворачиваясь и все так же глядя в зеркало.

Муж подошел, достал из открытого футляра ожерелье и помог застегнуть замочек на изящной шее чуть ниже волос. Когда он коснулся ее горячей кожи, Ольга вздрогнула и прикусила нижнюю губу.

— Серьги, Слав, — сказала она.

Мужчина достал сережки и по очереди защелкнул у нее в ушах. Когда она повернула голову, чтобы ему было удобнее, он не выдержал и поцеловал ее за ухом, вдохнув ее неповторимый аромат, смешанный с запахом любимых духов. Розы. Теперь они всегда будут ассоциироваться с ее присутствием.

Ольга посмотрела в зеркало. Там, как в раме, отражались они двое, словно на портрете двух влюбленных.

Закончив, Зимин отодвинулся и тут увидел в зеркале… дверной косяк. Как раз там, где он недавно стоял притаившись и наблюдал. Значит, она все видела!

— Это как понимать?

Устроила для него спектакль.

— Так и понимать, — улыбнулась женщина и потупилась, будто рассматривая что-то на подставке у зеркала.

Захотелось его подразнить, когда увидела мужа в зеркале. Надо же отыграться за недавнее вмешательство. Ольга развернулась и легко коснулась губ мужа в поцелуе.

— Ну что, идем?

Он прижал ее к себе и поцеловал, но уже далеко не так невинно. Когда мужчина отпустил ее, Ольга с трудом восстановила дыхание. Хотелось остаться дома и провести пару часов куда приятнее, чем на ипподроме.

— Слав, ты провокатор, — проворчала она.

— Кто бы говорил.

Они прибыли первыми. Ольга порадовалась, пока не встретила никого из знакомых. Муж сказал ей, что лошадей до скачек лучше не волновать, так что они навестят Глорию потом, когда все закончится.

— Сделаем ставки? — улыбнулся Зимин.

— Ну, давай, — согласилась она, хотя особо не хотелось.

Не было в ней этой страсти, этого азарта, который отличал окружающих людей. То есть интерес, какая лошадь придет первой, был. Но угадать и заработать на этом деньги не хотелось.

У касс уже толпились игроки. Когда почти подошла очередь, Ольга вопросительно взглянула сначала на табло, а потом на мужа.

— Ставь на Маркиза или Зевса, — посоветовал он.

— А как же Глория?

— Она в фаворитах, но первой точно не придет. Не сегодня. Ну… Скажем, третья, — прикинул он.

Мирослав знал, что в сравнении с жеребцами его лошадь проигрывает. Кроме того, она всегда показывала лучший результат, когда скакала одна. Нервозность от общего старта ухудшала ее результаты.

— Нет уж, на нее тоже, — решила Ольга.

— Почему? Ты же знаешь, что она не придет первой.

— Все равно.

Это же ее лошадь. Даже если она проиграет… все равно! Это как предательство — ставить на других.

— Ты говорил, можно поставить сразу на двоих, — припомнила она. — Зевс — это тот жеребец, владелец которого Василий Иванович?

— Да.

— Тогда первым придет он, а второй Глория, — решила Ольга.

Тут подошла их очередь.

— Девушка, «экспресс» на Зевса и Маркиза, Зевс первым, Маркиз вторым, — сказал Мирослав. — И еще один «экспресс» на Зевса и Глорию. Зевс первым, Глория третьей.

Ольга хотела было возмутиться, почему это ее лошадь вдруг третья… и передумала.

— А мне одиночный на Глорию, — сказала она и сообразила, что не взяла наличных. — Слав, дай, пожалуйста, денег. А то мы людей задерживаем.

— Эй, не понял? А эти билеты кому?

— Тебе.

Потом они проследовали зарезервированную для них ложу.

— Закажешь что-нибудь? — спросил сидящий напротив Зимин.

Она хотела кофе, но… Тест. Тест же! Если случится чудо, и результат окажется положительным, то кофе ей нельзя.

— Лучше чаю, — улыбнулась она. — Ромашковый тут дают?

— Тут все есть. Особенно для вип-клиентов. Нервничаешь? — по-своему истолковал ее выбор муж.

— Немного.

Зимин жестом подозвал официанта, который ожидал у двери, и сделал заказ. Ольга встала с места и вышла на балкон. Оттуда было лучше видно. Мужчина снова залюбовался ее силуэтом на фоне бледного осеннего неба. Ни облачка, но уже грядут холода. «Бабье лето». Последние теплые деньки перед дождливой осенью.

— Знаешь, Слав, это время года у нас зовут «бабьим летом», — не оборачиваясь сказала она. — А по-английски «индейским летом». Даже песня такая есть. Мы раньше желтые листья сушили в книгах. Они потом рассыпались в пыль.

У него мурашки пробежали по коже, так это было неожиданно. Ольга словно прочла его мысли, или они думали об одном и том же.

— Это ты к чему сейчас?

— Просто так, — вздохнула она и добавила: — Хорошо.

Последние минуты покоя. Скоро придут гости и будут решать дела, далекие от спорта. Придется улыбаться и слушать, хотя ей сейчас хочется побыть одной. Или с мужем, с ним тоже можно. Он был своим, и его присутствие не ощущалось как вторжение в личное пространство. Иногда на женщину неожиданно накатывала меланхолия, и хоть на стенку лезь. Вот как сейчас.