Сказочник (СИ) - Субботина Айя. Страница 45

Если бы можно было повернуть время вспять — точно бы послал всех на хер, и не поехал бы ни к каким врачам. Только праздник испортил. В конце концов, смертность от гриппа не такая уж большая. Тем более, что после того, как температуру сбили, выше тридцати восьми она больше не поднималась.

Он как раз собирался избавиться от иглы капельницы, когда дверь в палату приоткрылась и внутрь проскользнула Ася. С темными кругами под глазами — явно после бессонной ночи, но с какой-то невероятно счастливой улыбкой на губах. Ни слова ни говоря, сразу же потянулась к нему, на ходу сбросила пальто и буквально рухнула в объятия.

— У тебя волосы морозом пахнут, — прошептал Тимур ей в макушку. — Маленькая, прости. Первый раз в жизни ни хрена не понимаю, как так получилось, что расклеился.

— Врач сказал, что мы привезли тебя вовремя, — сказала она с таким лицом, как будто собиралась стоять насмерть против его попыток себя корить. — Скажешь, что ты виноват — и я попрошу врачей держать тебя здесь до Рождества.

— С Тимом все в порядке? Не подхватил от меня эту дрянь?

— Все хорошо, и я надеюсь, что так будет и дальше.

Тимур все-таки избавился от иглы, сжал руку, чтобы остановить кровь и посмотрел на жену так, будто видел впервые. Что-то в ней было совсем… другим. Не таким, как он помнил. То ли блеск в глазах, то ли упрямая крохотная морщинка между бровями. Хотя, изменилась она сама, словно царевна-лягушка, вдруг выбравшаяся из кожи испуганной девчонки.

— Что? — Ася рассеянно прикоснулась к щекам.

— Ничего, — улыбнулся он, испытывая острое желание схватить ее в охапку, повалить на спину и попробовать, так ли жадно, как раньше, она откликается на его поцелуи. — Ты просто… идеальная.

— Скажешь тоже. — На ее щеках расцвел знакомый нежный румянец, янтарный взгляд вспыхнул смущением и нежностью.

Она вдруг спохватилась, побежала к креслу, на которое сбросила верхнюю одежду и сумку, выудила оттуда перевязанную чуть примятыми лентами коробочку и, кусая губы, торжественно протянула ему.

— Я знаю, что у тебя и так есть, кажется, все, что только можно пожелать, — обеспокоенно, сбивчиво затараторила Ася. — Но мы с Тимуром постарались сделать то, чего у тебя точно нет.

Внутри коробки оказалась елочная игрушка: большой шар, весь покрытый разноцветными отпечатками детских ладошек.

— Мы можем повесить его на елку… в следующем году, — осторожно, словно ступала на запретную территорию, предложила она.

Все еще боится, сомневается и не знает, как сказать о своих желаниях, как рассказать о страхах. И все же — больше не дрожит, как заяц под мокрым лопухом.

— На серебряную свадьбу, — подмигнул Тимур. — А потом — на золотую. Передадим Тимофею по наследству, как семейную реликвию. Как тебе такой план на ближайшие пятьдесят лет?

Ася явно собиралась что-то сказать, но поняла, что не справится с чувствами и стыдливо спрятала лицо у него на груди. Она никогда не перестанет смущаться, даже когда им будет по семьдесят, и они будут знать тела друг друга вдоль и поперек, а он никогда не перестанет сходить с ума от ее сумасшедше притягательного румянца.

— Аська, домой хочу. Поехали отсюда?

— Врач сказал… — попыталась сопротивляться она, но Тимур перебил ее одним коротким:

— В жопу врача. Побудешь моей медсестрой?

Через пару часов они уже были дома. Макс, отпустив пару сальных шуточек о том, что в больнице скрипучие кровати, сунув под подмышку подарок Тимура под елку, ушел.

— Позвонишь Онегиным? — попросил Тимур, прямо по дороге в душ сбрасывая одежду.

Слабость до сих пор неприятно пошатывала, но глоток свежего воздуха после освобождения из клиники все равно отрезвил.

А когда вышел, Ася стояла посреди кухни с телефоном в руке и выражением отчаяния на лице.

— Что случилось, маленькая?

— Мать звонила, — пробормотала она, почему-то глядя в сторону двери, как будто мать стояла прямо на пороге. — Она едет к нам. Вспомнила, что ты приглашал в гости и сказала, что мы можем встретить ее на вокзале через три с половиной часа.

Надо же, теща пожаловала.

— Я позвоню и скажу, что ты болеешь, — немного опомнившись от первого потрясения, сказала Ася. — Прости, сразу не сообразила.

Тимур перехватил ее руку как раз, когда она собиралась набирать номер.

— Я пообещал твоей матери, что она как минимум увидит меня и поймет, что я за человек. Кем же я буду в ее глазах, если сейчас пойду на попятную.

Ася с сомнением пожевала нижнюю губу, но звонить раздумала.

— Тимур, ты ее не знаешь. Она в состоянии испортить все, что можно испортить.

Она моя мать и я не могу не любить ее, но если бы был выбор… Пусть живет в гостинице? Мы же можем найти ей гостиницу неподалеку? Или снять квартиру на несколько дней?

— Можем, конечно. Так и сделаем, если она перестанет вести себя как мать моей жены и превратиться в Бабу-Ягу. — Тимур энергично потер Асе плечи, надеясь, что это немного ее взбодрит. Только отошла, оттаяла — и снова хмурится, ждет подвоха, пятиться в свое невидимое укрытие и готовится обороняться. — Маленькая, я потерял родителей в двадцать лет, и я знаю, что такое остаться без отца и матери в один день. Как бы там ни было, я бы не хотел такой судьбы для тебя.

Кроме того, — он приподнял бровь, стараясь казаться боевым невзирая на тупую головную боль, — если ты разглядела мои очевидные достоинства, то и она их увидит. Пара дней в гостях — и Ольга Павловна Морозова поймет, что была глубоко не права.

Морковка грустно улыбнулась, хоть всеми силами давала понять, что разделяет его оптимизм.

— Только давай мы лучше вызовем ей такси, — предложил Тимур. Годы водительского стажа подсказывали, что поездка в таком состоянии может окончиться в сугробе — если повезет, или в фонарном столбе — если повезет не очень. — Будет спать в моей бывшей спальне, идет?

Ася выдохнула с облегчением.

Мать Аси приехала не одна, а в компании высокой темноволосой девушки, от которой разило сигаретами и наглостью. Ася стояла на пороге и лишь сжимала и разжимала кулаки, словно ее ударило молнией и на какое-то время она потеряла возможность двигаться и говорить.

Ольга Павловна была невысокой жилистой женщиной, и для своих лет выглядела довольно молодо. Хоть подозрительность во взгляде накидывали ей с десяток лет. И еще Тимур не мог не отметить, что в старшей дочери, Марине, от матери почти все, а вот Ася выглядела совершенно чужой на фоне двух брюнеток.

— Марина, — наконец, сказала Ася, — я не знала, что вы приедете вдвоем.

Сестра пожала плечами, бесцеремонно стащила сапоги, и Тимур поймал ее заинтересованный взгляд сперва в его стороны, а потом-вглубь квартиры. Очень характерный взгляд, он частенько на такие натыкался: так смотрят женщины, привыкшие мерить ценность мужчины его внешним видом и денежным состоянием. Не хотелось в это верить, но что-то подсказывало, что на этом знакомство с сестрой Аси не закончится. И лучше на всякий случай прямо сейчас подыскать ближайшую гостиницу, чтобы потом не болела голова, куда посреди ночи определять родственников.

— Тимур? — Ольга Павловна позволила снять себя пальто, повела плечами, стряхнула с плеч несуществующие пылинки.

— Рад знакомству, Ольга Павловна, — стараясь выдержать нейтрально-дружелюбный тон, ответил Тимур.

В голове все еще шумело, и оставалось надеяться, что знакомство с тещей и ее прицепом не будет слишком раскаленным. Он приобнял Асю за плечи, чуть отодвигая в сторону, чтобы Ольга Павловна прошла внутрь гостиной. Марина последовала за ней, но все-таки, проходя мимо, стрельнула в него взглядом. И судя по выражению лица Аси, она это тоже заметила. Заметила — и с шумом втянула воздух сквозь зубы.

— Маленькая, ты у меня такая красавица, — в висок жене прошептал Тимур. Запах ее кожи помноженный на запах волос и капельку духов, подействовал, словно дурман: хотелось бросить все, пожелать теще вспомнить, что она еще и бабушка и пусть понянчить Тима… пару часиков, пока они с Асей будут, наконец, наслаждаться медовым месяцем.