Красота - страшная сила - Агни Кэти. Страница 11

Мы провели восхитительную ночь. Утром я проснулась и увидела, что по всей комнате разбросаны мои вещи. Я принялась считать использованные презервативы, пытаясь вспомнить, сколько раз мы этим занимались. На белоснежных простынях (чистое белье — всегда приятный сюрприз в спальне мужчины) Пит казался особенно соблазнительным. Но стоило нам одеться, все изменилось. Одежда недвусмысленно демонстрировала нашу принадлежность к совершенно разным культурным кланам. Мои дорогие кроссовки, фирменные джинсы и футболка в обтяжку ясно говорили, что я являюсь действительным членом лондонского клуба жертв моды. Его же заношенный костюм не по фигуре, возможно, вообще из дедушкина сундука, откровенно указывал на то, что проблемы моды здесь абсолютно не в чести. Нет бы сразу понять, что у нас с Питом не так уж много общего! Обычно мне это становится ясно с первого взгляда. Но тут он коварно надул меня, нацепив, как все нормальные парни, полосатую английскую футболку. Наш матч закончился, и мы по-прежнему принадлежали разным командам. Отношения, конечно, могут длиться и дольше, даже когда, так сказать, срок годности уже истек. Но только в том случае, если на помощь приходят страсть и привычка Нашим лучше бы закончиться, не начавшись.

Обнаженный, Пит был настоящим Адонисом: рост метр девяносто, темные волосы, худощав, но мускулист, и даже в феврале, когда у всякого нормального человека кожа приобретает зеленоватый оттенок, у него она оставалась загорелой. Твердый квадратный подбородок, прямой нос и живые зеленые глаза — ну просто загляденье. Но стоило ему натянуть на себя свое тряпье, он превращался в настоящее пугало. Честно говоря, с таким кавалером появляться в обществе было просто стыдно. Первые несколько месяцев я скрывала его существование от своих приверженных моде друзей: знала, как они удивятся, обнаружив, что меня влечет к мужчине, напрочь лишенному чувства стиля. Ведь для него приемлемым было то, что носили в пределах истекшего десятилетия! Как сейчас помню наш первый выход «в свет». Я сижу за стойкой крутого до невозможности бара в Сохо, вокруг меня соцветие разодетых по последней моде телок из разных журналов, я нервничаю, крупными глотками опустошаю свой бокал, когда в дверях появляется он — этакий Клинт Иствуд, который вырядился в разноцветное клоунское тряпье: на нем бирюзовая футболка, красные шорты плюс парусиновые туфли на босу ногу. Уж на что Натали — человек терпимый, но даже и она недоуменно взглянула на меня, когда этот шут подошел к нам.

— У него огромный болт, и он очень хорош в постели, — быстро объяснила я.

Пит действительно в совершенстве владел техникой секса. Он всегда знал, когда и на какую кнопку нужно нажать. Секс с Питом доставлял не только, так сказать, оргазмическое, но и гимнастическое удовольствие, все происходило, как в кино. Единственное, что меня беспокоило в первую ночь, — это то, что я не единственная в мире женщина, кому он столь щедро дарил это удовольствие. Так оно и было. В возрасте от двадцати до двадцати пяти он исколесил весь мир, поставив перед собой задачу хорошо узнать, каковы бывают женщины в разных странах — а где он только не бывал! Как-то раз, пока Пит гонял мяч на футбольном поле, я прекрасно скоротала вечерок, читая его дневники тех лет. Европа, Центральная Америка, Ближний Восток, где только его не носило. Если бы все красавицы, с которыми Пит переспал, взялись за руки, получилось бы кольцо дружбы между народами, опоясывающее весь земной шар. Секс с Питом был бы безупречен, если бог не донимавшие меня в самый неподходящий момент картинки, на которых Пит резвится вовсю с экзотическими красотками.

Но Пит привлекал меня не только сексом. Он был прекрасно образован, настоящий интеллектуал. Пит мог поддержать разговор на самые разные темы, а именно этого мне не хватало с бывшими бойфрендами, далекими от политики, философии и литературы. Он познакомил меня с книгами, которые я не успела прочитать, учил меня разным испанским, итальянским и португальским словечкам (в основном неприличным) и рассказывал о странах и континентах, которых я никогда не видела Порой он позволял и мне учить его. Обнаженный, он лежал в постели, покуривая косячок и слушая мои длинные рассказы из шотландской истории, о шотландском фольклоре — тут мне просто повезло, что я оказалась дочерью учителя истории. Рядом с Питом я чувствовала себя умной, интересной и даже слегка экзотичной. Он говорил, что у меня светлая голова, что он никогда не встречал столь глубокой и интересной девушки — все его прежние подружки мне в подметки не годились в этом отношении. Правда, в последнее время он все реже говорил что-либо лестное. Похоже, наши отношения достигли критической точки, но этот вечер должен стать особенным. Теперь у нас все обязательно наладится!

В метро по дороге домой я пыталась читать «Ивнинг Стандард», но никак не могла сосредоточиться. Скорей бы, скорей бы добраться до дому и похвастаться перед Бекки своей новой работой. От метро до дома я бежала рысью и в квартиру ворвалась с грохотом.

— Бекки! Бекки! — влетела я в гостиную с громким криком.

— Ну что там еще? Что-нибудь случилось? — лениво пробормотала она, как обычно возлежа на диване.

— Я буду работать на телевидении! Мне дали эту чертову работу! — вопила я, не помня себя от радости. Какое-то время Бекки молчала — новость медленно оседала в ее отупевших от наркоты мозгах. Потом подруга приняла сидячую позу, и было очень заметно, как непривычно ей пребывать в вертикальном положении. Наконец, до нее дошло. Она широко открыла рот и во все глаза уставилась на меня.

— Шутишь! — произнесла Бекки совершенно обалдевшим голосом. — Тебя взяли? Тебя будут показывать по ящику?

Тут она — о чудо! — вскочила с дивана и крепко обняла меня.

— Лора, ты просто гений! Ушам своим не верю! — заорала Бекки. Мы прыгали по идиотскому фиолетовому паласу, обхватив друг друга руками и пронзительно вопя, как два привидения, наглотавшихся кислоты. Я даже забыла снять пальто. Бекки сбегала за шипучкой — настоящее шампанское нам было не по карману. Мы распивали бутылку в спальне, одновременно подбирая наряд попикантней для свидания с Питом.

— У тебя сегодня вдвойне счастливый день. Во-первых, тебя взяли на телевидение, а, во-вторых, твой придурок Пит наконец-то пригласил тебя в приличное место.

— Да, похоже, жизнь налаживается, — ответила я, улыбаясь, — все просто здорово!

Я вывалила содержимое гардероба на пол, и мы долго перебирали тряпки, пока наконец не остановились на черном платье с открытой спиной, колготках в сеточку и туфлях вызывающе красного цвета.

— Шикарно, — одобрила Бекки, любуясь на меня, пока я от радости кружилась по комнате.

— Что это ты на себя напялила? — спросил Пит, целуя меня в щеку, когда я наконец пришла, опоздав на целых двадцать минут. — Ты вырядилась, как настоящая проститутка. Где ты откопала такие колготки?

Он улыбался; вероятно, считал, что сказал нечто остроумное. Начало вечера несколько отличалось от запланированного мною и не способствовало романтическому настрою.

Я попыталась терпеливо растолковать Питу, что колготки в сеточку — последний писк моды: все, кто хочет идти с ней в ногу, носят именно такие.

— А если все, кто хочет идти в ногу с модой, начнут прыгать из окон, ты что, тоже прыгнешь? — промычал он.

— Может быть, но лишь в том случае, если в журнале «Воуг» напишут, что это круто, — ответила я, саркастически улыбаясь.

Боже мой, какой он все-таки бывает мудак, просто какой-то индюк надутый! Мне сразу вспомнились мои свиданки с самоуверенными козлами из частных школ.

— Пит, для моей работы модная одежда — необходимое условие! — Эту привычную отговорку я пускала в ход всякий раз, когда Пит начинал критиковать мой внешний вид, а делал он это постоянно. — И потом, как я могу прислушиваться к твоему мнению, если ты одеваешься, как твой папаша? Постой, я не хочу сказать ничего плохого о твоем отце. Но ему шестьдесят, а тебе всего только тридцать! Разве нельзя носить кроссовки не только, когда играешь в футбол? Ну почему ты стремишься выглядеть стариком еще до того, как состаришься? Ты упрям, и от этого становишься занудой.