Змеиное гнездо (СИ) - Мятная Витамина. Страница 18

— Ты пришла? — Это было сказано вовсе не радостным тоном, скорее брезгливым.

Все мысли сдуло из головы девушки, осталась только одна большая и кричащая: правильно ли я сделала, придя сюда?

— Иди ко мне… — Кошка по привычке шагнула вперед, в его распахнутые объятья, это было ошибкой.

Алиен больно схватил ее за лицо.

— Я смотрю, ты не успокаиваешься и продолжаешь таскаться за мной хвостиком? Родамант не удовлетворяет тебя в полной мере? Хочешь этого прямо сейчас, здесь, на полу?

— Нет! — Кошке хотелось закричать: не так, не здесь, не таким образом! Не тогда, когда у тебя во взгляде столько ненависти и злости!

— Тогда беги… Беги от меня быстрее, так быстро, как только сможешь. Пока у тебя есть возможность. Когда я стану властителем, я тебя уже не отпущу. Ты слишком ценна, принцесса, — последнее слово он выплюнул, словно камешек. — Я знаю способ использовать тебя правильно. — Голос воина вконец охрип и звучал, будто рык животного, а глаза походили на два пылающих угля, прожигающих дыры.

Наглая рука скользнула под рубашку и больно сжала грудь, подтверждая желание обладать.

Кошка дернулась, ударила Сетта по предплечью и рванула прочь.

Такой Алиен ее не устраивал, она пришла к нему с предложением помощи, но он только в очередной раз посмеялся над ней и оскорбил. Сейчас он был действительно чужой, не тот воин, которого она знала. Нет, это не Алиен, а Рован, седьмой сын и наследник воина Тьмы, будущий властитель. Об этом в нем кричало все — от гордой осанки до неистового, жаждущего власти взгляда.

Такой Пират, больше похожий на своего отца, чем другие братья, пугал ее сильнее, чем Риверн, он был страшнее, чем Арвур.

Алиен

В помещении, откуда только что убежала Баст, стоял седьмой сын воина Тьмы. Спиной к двери, ладони сжаты в кулаки, глаза закрыты, а скулы ходили ходуном. Тело сведено судорогой, на каменном от усилий лице шевелятся только губы.

— Беги, пока у меня есть силы тебя отпустить, потому что мой самоконтроль не безграничен и не вечен. Еще одна встреча, еще один твой взгляд… Еще минута с тобой наедине там, где никто не сможет нам помешать, и воплощу в жизнь свои самые болезненные фантазии. Прямо здесь, на полу, и я не смогу быть нежен с тобой, слишком долго твой недостижимый образ преследовал меня, а я не робкий Родамант и не нерешительный Риверн, даже не оттягивающий удовольствие Арвур. Так как же я могу тебя отпустить? Я не смогу этого сделать, если ты не уберешься прочь. Поэтому беги! Беги быстрее, пусть боль толкает тебя вперед, подальше отсюда. Потому что здесь и сейчас будет очень для тебя опасно.

Девушка в ярости уносилась прочь от этого предателя и лицемера, по пути ломая мебель, срывая со стен портьеры, вымещая свое бешенство на всем попадавшемся на пути.

«Я решила ему отомстить и клянусь солнцем Ра, я это сделаю! Цитадель станет моей, а не Алиена! Это моя сладкая кошачья месть, и я буду наслаждаться каждой ее каплей. Каждым этапом, планом и минутой достижения поставленной цели! Унизить Алиена, нет, Рована, именно так зовут моего наипервейшего врага! Необходимо растоптать его планы в пыль, отобрав тот приз, что он себе наметил. Трон властителя и Цитадель — оплот Сеттов».

Девушка злилась настолько сильно, что у нее перед глазами мелькали красные пятна неудержимой ярости. Никто не причиняет нам столько боли, как те, кого мы любим.

«Видят боги, — бесилась кошка, пиная босой ногой обломки мебели, — на этот гребаный трон во что бы то ни стало сядет моя мохнатая задница, не будь я Баст Бубастисе Барра, кронпринцесса королевства Роз! Я приложу все усилия, чтобы стать властительницей двух миров!»

Девушка остановилась, жар бешенства утих, обдав холодной волной самообладания и другого не менее опасного чувства — ледяной ярости. Трезвой, расчетливой, неотвратимой.

Но ей нужна армия, хотя бы маленькая… Кошка почесала в затылке, раздумывая. Ее взгляд привлекла шеренга ободранных воинов.

Это не каторжники, техники или кузнецы. Это были именно воины-Сетты, об этом в них вопило все. От условно гордой осанки, сейчас согнутой под гнетом усталости, перевязей с оружием, инкрустированных украшением рогов и копыт. Но до чего же эти Сетты грязны, оборванны и… избиты?

Девушка, ведомая любопытством, на некотором расстоянии последовала за шеренгой воинов. Извечная кошачья погибель привела ее в доселе не обследованные казармы. Баст замерла на решетчатом балкончике, исследуя местность.

Внизу под ней располагались ряды походных коек, на три яруса каждая. Сетты бродили между ними, лежали поверх одеял, дрались за лучшее места, и вообще, в помещении было не в пример оживленнее, чем в главном зале Цитадели.

Кошка битый час сидела на выступе и наблюдала, свесив ноги вниз, помахивая хвостом, под ней уже начинала собираться толпа любопытных молодых Сеттов.

Нескладные, большерукие, неуклюжие, как вымахавшие в росте щенки, но еще не ставшие взрослыми волками. Лишенные опыта и осторожности юноши в подживающих шрамах, с лицами в прыщах.

Вид ее голых ног привлекал начинавших взрослеть подростков, они стекались к ней со всех концов казарм. Их фигуры с накачанными мышцами отражались в ее, без сомнения, злых глазах. Уперевшись в выступ, девушка спрыгнула вниз.

Молодые воины обступали ее со всех сторон, медленно приближаясь. Кошка сдерживала себя, чтобы не драпануть. Они нужны ей. Можно ли убегать от своей помощи и спасения?

Эти юные Сетты завершали свое обучение и еще не считались полноправными воинами.

Они зависели от главы Дома, своего господина и отца. До первого рейда, до первого боя, который отсеет часть подростков, оставив самых сильных или самых ловких. Тех, кто встанет на место глав Домов и фамилий.

Это росли будущие конкуренты своих отцов, сейчас еще не имевшие ни власти, ни возможностей, но уже взиравшие жадными глазами и оценивающие то, чем владели их господа. Молодые Сетты уже примеривали на себя будущее богатство и власть. Они жаждали всего того, в чем им сейчас было отказано, но на что они имели право по закону меча и силы.

Глаза неудовлетворенных подростков, ни разу не видевших и не ласкавших женщин, буквально пожирали кошку. Елозили по рукам и ногам, цеплялись за яркие губы, прилипали к оголенному животу, впивались в глубокий вырез туники. Воины неосознанно двигались, беря девушку в кольцо, подкрадываясь к желанному и запретному.

Баст все так же безмятежно стояла, окруженная оголодавшими хищниками, уже сглатывающими выступившую слюну. Торчащие кадыки дрожали и ходили ходуном, мышцы на руках и ногах напряглись, пальцы жадно перебирали воздух, захватывая воображаемую добычу, но Сетты еще не решались взять трофей, который видели перед собой.

Кошка же, в свою очередь, смотрела на толпу новеньких, не использованных инструментов для достижения поставленных целей.

— Ты похищенная принцесса Роз? — Перед ней стоял молодой воин. Он чем-то неуловимо отличался от остальных. Был наглее и увереннее молокососов с открытыми ртами и ниткой слюны в уголке рта, подбирающихся к ней. Сетт был уже мужчиной, это читалось в его взгляде, спокойном и настороженном. А еще он являлся здесь главарем. Один лидер всегда узнает другого. Кошка наклонила голову набок, рассматривая парня.

— Я восьмой сын воина Тьмы, — представился Сетт. Знакомые черты лица, серые глаза властителя, более тонкое лицо, вероятно, доставшееся от давно списанной со счетов матери.

Кошка хитро улыбнулась и подошла к парню ближе, настолько плотно, что ее голое бедро дотронулось до его кожи. Воин вздрогнул, но даже не сделал шаг назад.

Девушка улыбнулась еще шире, демонстрируя острые клыки.

— Восьмой сын воина Тьмы, ты хочешь жить?

Казармы пали к ее ногам без единого выстрела, удара меча или поцелуя.

Рошаль, восьмой ребенок воина Тьмы, не дурак, он сын своего отца, а еще у него зуб на властителя. Давний, приходящий все эти годы ему в виде болезненных воспоминаний и ночных кошмаров. Ни забыть, ни простить которых он не сможет никогда.