Плохие помощники (СИ) - Лапина Маргарита. Страница 29

Амбер и Иона пересекли пустую приёмную, зашли в уютный кабинет, и целительница выпустила руку. Иона прошла вглубь комнаты, а Амбер плотно закрыла дверь и осталась стоять, улыбнувшись так открыто и счастливо, что у Ионы сжалось сердце. Амбер приподнялась на носочки и опустилась, прижав ладони ко рту.

Небеса, да она вся дрожит! Чему она так радуется? Что случилось? Неужели у них с Енсом таки случилось узнавание?

Иона вопросительно задрала брови, но тут Амбер оторвалась от двери и в два огромных скачка подбежала к Ионе, а потом налетела обниматься с такой силой, что они обе чуть не рухнули на пол. Иона устояла и крепко обняла целительницу, почти против воли сжав её с такой силой, что наверняка раздавила её хрупкое тело.

От Амбер всегда веет свежестью и морозцем, даже в такую жару. Какая она лёгонькая и маленькая, как подросток! Как будто почти не изменилась с детства. А ведь на самом деле они обе так далеко ушли от прошлых себя. И друг от друга.

— Ну, вот ты повисла на мне! — проворчала Иона, постаралась не выдать волнения, от которого заколотилось сердце. — Это ещё за что?

— За что? Ты шутишь! — Амбер отстранилась от Ионы и посмотрела прямо в душу насмешливыми и счастливыми глазами. — Ты замечательная! Так и знала, что не должна была сомневаться в тебе. Всё, что было до того, было из-за боли. Я понимаю.

— Да о чём ты говоришь?

Иона снова не смогла себя заставить разомкнуть объятья, поэтому они расцепились, только когда Амбер совладала с собой и отпустила первой.

— О полугэллонах, конечно, — Амбер с шутливым укором посмотрела на Иону. — О чём же ещё? Я знаю, что ты сделала. И весь лагерь уже знает, все на ушах стоят!

Иона поморщилась, и Амбер нежно погладила её по плечу, резко посерьёзнела.

— Если кто-то будет тебя осуждать, наплюй. Они ничего не понимают. Ты всё сделала правильно. Ты молодчина. Спасла их от такой ужасной боли. Я чувствовала, когда прикасалась к их телам — как будто их перемололи, болит каждая клеточка. Ужасное чувство, — взгляд Амбер на секунду уплыл в пространство, целительница содрогнулась всем телом. — Я знала, тебе небезразличны те, кто нам помогает. Они такую большую работу делают! И спасибо тебе за Ллойда. Кстати! Мне надо с тобой поделиться одним проектом, как с командиром. Да ты присядь. Чего мы стоим?

Иона села на ближайшую койку, Амбер аккуратно пристроилась рядом.

Она всегда садилась так, что на штанах не оставалось ни складочки. Сейчас в её движениях чувствовалось напряжение, она будто готовилась в любой момент подскочить.

— Та ткань, что я тебе показывала, помнишь? Я говорила, что буду шить одежду. Так вот, — Амбер дышала так прерывисто, что едва могла говорить. — Я шью одежду для револтистов. Беру с них мерки и шью персональную одежду. Нескольким уже можно всё отдать. Шорты и рубаху. Я пока не хотела тебя тревожить, но сейчас, я думаю, момент хороший. Мне нужно твоё одобрение как командира.

Рот у Ионы открылся, и она не смогла справиться с ним и закрыть. Неужели она действительно услышала именно то, что услышала? Амбер собралась потратить остатки дерры на револтистов, да чего там, уже всё сшила, и одежда готова, осталось только им отдать! Отдать револтистам в их зловонные комнаты, вытирать блевотину с пола? И чтобы они потом в поле, одетые лучше, чем даскерийцы, наслаждались солнышком и погодкой в идеальных условиях?

— Нет! Я никогда не дам на такое согласие! — голос у Ионы сорвался, она помотала головой и прокашлялась.

— Но… почему? — Амбер искренне удивилась, и счастливая улыбка медленно увяла, хотя дрожать от восторга перед своим планом целительница не перестала. — Ты же видела, что они носят? Варианта два. Или то, в чём на Револт приезжали — хоть год, хоть шесть лет назад — в любом случае, нынче это иначе как рваньём назвать язык не поворачивается. Или эту чудовищную униформу, синтетическую потовыжималку. Им нужна хорошая одежда! У талерийцев и даскерийцев есть нормальные вещи, а то и своя одежда из дерры. А револтисты! На Револте, может, им эта униформа и помогала согреться. Но работать в ней? В такую жару? Люди целыми днями на солнце в этой ужасной недышащей одежде!

— И потому ты решила потратить последние запасы лучшей ткани на предателей небес? — Иону тоже затрясло, только от гнева. Амбер вообще соображает, что творит? Нужно немедленно отобрать у неё всю ткань, отнять, запретить ей! Как-нибудь, как угодно! — Нет! Нужно посмотреть, кому из честных людей подойдут уже сшитые вещи, и отдать! И дальше шить только для них!

Амбер съёжилась, будто Иона ударила её словами в грудь, смяла расшитую ткань на койке так, что костяшки пальцев побелели.

— Неужели? Всё-таки надо было в тебе сомневаться, — мёртвым голосом проговорила подруга. Мышцы на лице застыли, румянец сменился белизной. — Ты такая же, как все они. Я помогаю револтистам, потому что им нужна помощь. Они живут в нечеловеческих условиях. Это чудовищно. Сердце болит. Неужели вы вправду ничего не чувствуете, когда видите их? И ты тоже?

Амбер не хотела сомневаться. Зря она не сомневалась в Ионе.

А вот Иона не зря сомневалась.

— Они в таких условиях и должны жить, — распалилась Иона. В голове закружился ураган, комната поплыла перед глазами, остались только серые раненые глаза Амбер. — Если им что-то не нравится, пускай катятся домой на Револт!

— На Револте одна разруха и смерть! — взвизгнула Амбер. — Там сейчас вообще нет еды, нет ничего!

— Зато тут есть! — Иона перекричала Амбер. — Они не должны получать ещё поблажек! Ладно, стирки и банные процедуры, это прощается, а то у нас тут будет эпидемия. Но одежда! Из дерры! Эти револтисты не сожалеют о своих поступках, и они не вернулись исправляться. Они наживаются на нашем горе, а ты и рада им помогать! Нельзя дать им ни на грамм больше комфорта, чем они заслуживают. Многие из них — револтисты больше пяти лет, и вообще должны забыть про белый свет и про целителя, а ты их ещё и заряжаешь своими силами! Нет и нет! Моё окончательное решение. Нет! Тема закрыта!

Амбер встала, принялась ходить туда-сюда, схватившись за голову.

Глаза её казались совершенно безумными. Иона сохраняла внешнее спокойствие, как могла, но внутри словно бился обо все внутренние органы маленький, но тяжеленный металлический шарик.

Стало подташнивать.

Она должна сохранить голову более ясную, чем Амбер, иначе всё будет потеряно.

— Нет, не закрыта, — Амбер остановилась, посмотрела в потолок, сжала и разжала кулаки. — Есть всего один выход. Пусть Глава рассудит нас. Как он скажет, так и будет. На чью бы сторону он ни встал, другая смирится с решением. Ты согласна?

— Хорошо, — Иона резко встала. В голове ещё шумело. — Готовься мириться.

Амбер усмехнулась, но глаза её не улыбнулись, а рот только противно скривился. Подруга пошла первой, решительно открыла дверь и оставила её распахнутой. Иона вышла следом, еле поспела за целительницей. Они пронеслись по коридору, разве что не смели попавшихся под руку невезучих сотоварищей. Иона села за руль двухместной машины, Амбер уставилась в окно, и они рванули в «центр», где Глава по обыкновению, ничего не подозревая, листал свои бумажки.

А что, если Амбер не придётся мириться? Вот бы стать столь же уверенной, как на словах. Глава уже подвёл Иону один раз, когда она меньше всего того ожидала. Что, если и сейчас он выберет Амбер, чтобы насолить Ионе за мучения? Да нет, он должен быть совсем чокнутым, чтобы одобрить такую затею. Только Амбер могла счесть её хорошей.

На месте целительница влетела в кабинет Главы, так громыхнула дверью, как даже Иона никогда не стукала, целеустремлённо являясь туда прежде. Глава только охнул, сразу почуяв неприятности. Нервно моргая, Амбер сложила руки на груди и остановилась перед столом Главы. Иона подошла и встала чуть поодаль. Глава перевёл взгляд с одной на другую, но внимательнее, чем он, посмотрел девиз со стены. «Защитите потомство от бед».

«Вот так они защищают потомство». «Я не должна была сомневаться в тебе. Они тебе небезразличны». Сомневаться. Сомневаться.