Враги вроде тебя (ЛП) - Мартин Анника. Страница 10

Его черная одежда как вторая кожа. Хорошего качества, созданная для скалолазания и бега... и драк. Блестящие светлые волосы собраны в хвост на затылке. Строгий стиль демонстрирует безумное совершенство его лица. Вероятно, есть тысячи определений его внешнего вида. Совершенный идеал, что совмещает в себе мужественность и женственность: высокие скулы, прямой идеальный нос, надменно вздернутые брови, янтарные глаза, из-за которых я опять вспоминаю о хищной птице.

— Пожалуйста, — говорит он своим фантастическим английским акцентом. — Не останавливайся из-за меня.

— Никогда не был эксгибиционистом, — отзываюсь я, но руку не убираю.

Повисает тишина. В помещении становится жарче.

— Ты должен закончить, — наконец произносит он.

Понимаю, он пришел меня убить. Разумеется, я думал об этом и раньше, но теперь знаю наверняка. Он дарит мне последний оргазм. Он подобен Смерти. «Люгер» лежит в руке свободно и в то же время с умыслом.

Мой член уже должен был уменьшиться в размерах.

Но нет.

Почему я не услышал, как он пришел? Даже с включенным душем я должен был услышать... Должен был быть готов. А все потому что я до сих пор в шоке от произошедшего ранее.

От своей долбаной ошибки новичка.

Я так запутался, что облажался еще раз.

В голове творится неразбериха, я пытаюсь отыскать перспективность в этой ситуации. Не то чтоб я боюсь умирать. Черт, смерть меня вполне устроит — валяй, вперед.

Главное, чтоб я забрал Ползина с собой.

Но сейчас я в ловушке.

Взгляд бодигарда путешествует по мне, следует за стекающими по моему телу каплями.

Рот приоткрыт, язык облизывает губы, чем он выдает себя с головой и поражает меня.

«Он меня хочет».

Сердце долбится, я скольжу левой рукой по яйцам, легонько их ласкаю. Просто потому что могу.

Он опускает взор туда, где разворачивается действие. Лишь от этого я трепещу, кажется, будто по мне пропускают электрический ток.

Правой рукой вновь обхватываю член. Медленно и уверенно пробегаю кулаком по всей длине, кончики пальцев едва касаются нежной кожи.

Он наблюдает.

Знание, что я могу распоряжаться его вниманием, взрывает мозг.

— Чуть раньше ты оставил меня в подвешенном состоянии, солнышко, — вымученно улыбаясь, говорю я.

Он поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Он молчит.

— Это было подло.

Его губы подрагивают.

— Я спас твою гребаную жизнь.

— Да, но на какой срок?

Мышцы на его подбородке напрягаются. Мы оба знаем, что это означает.

— Если твой член так сильно тебя беспокоит, — отзывается он, — можешь кончить. Я подожду.

Вздергиваю бровь. Хренов Джеймс Бонд.

— С чего бы? Хочешь посмотреть? — Не отрываю от него взгляда и жду реакции.

Его смех звучит неискренне.

— У меня к тебе вопросы. Думаю, лучше их задать, когда кровь прильет обратно к твоему мозгу.

Ага, конечно. Именно поэтому у него расширились и потемнели зрачки, а член под тонкой тканью надетых на нем эластичных штанов напрягся.

Но на это я не указываю. Лишь пожимаю плечами.

— Ну, ладно.

Расслабляюсь и тянусь за маленькой бутылочкой на полке позади меня. Двигаюсь преувеличенно медленно.

— Люблю чего-нибудь добавить, — поясняю я, глаза к нему будто приклеены.

Он кивает. Облизывает губы.

Открываю крышечку большим пальцем и выдавливаю на ладонь немного оранжевой жидкости. Гель не очень густой и выливается из ладони, стекает в воду и кружит вокруг моих босых ступней, отчего насыщенная паром комната наполняется ароматом тропических фруктов.

В ладони немного осталось, и я поглаживаю живот, потом спускаюсь ниже, к члену и яйцам. Медленно массирую свое тело, делаю все возможное, чтоб смотрелось отлично, и силюсь не стесняться из-за устроенного представления.

Это не моя фишка — в большинстве случаев. Но прямо сейчас мой член разбух настолько, что им можно забивать заборные столбы в землю. А все потому что он наблюдает за мной.

Пристальный ястребиный взгляд прикован к медленным движениям моей руки, отслеживает каждый жест. Да, ему нравится то, что он видит.

Мне тоже нравится. Мне нравится чувствовать его взор, наблюдение за тем, как я к себе прикасаюсь. Что он мной владеет. От этой мысли возникает резкая острая боль в сердце. От мысли о том, что он мной владеет.

«Какого хера?».

Сейчас не время увлекаться. Но человеческое тело — человеческий мозг — может работать наперекосяк, и по какой-то причине мое собственное тело сходит от происходящего с ума.

Медленно и аккуратно провожу кулаком вверх-вниз по гладкому скользкому члену. Вода все еще хлещет мне на голову, и поток, будто из брандспойта, словно бурит дыру в моей спине.

Нужно взять себя в руки. Нужно использовать свой шанс по максимуму, но сложно сосредоточиться на чем-то, кроме своего члена и наблюдающих за мной янтарных глаз.

— Здесь здорово, — выгибая в приглашении бровь, наконец-то выдаю я. — Хочешь присоединиться?

Крошечная улыбка. Кажется, ему весело.

— Как бы сильно ни хотелось, думаю, в этот раз откажусь.

— Температура идеальная, солнышко.

Он печально улыбается и качает головой.

— Прости. Продолжай.

Пожимаю плечами, будто мне все равно. Пытаясь выиграть время, тянусь за другой бутылочкой и выливаю ее на грудь. На этот раз аромат ягодный.

Он зачарованно наблюдает, как ярко-красная жидкость капает мне на грудь.

Оказывается, эти вычурные бутылочки хоть для чего-то пригодны.

Его взгляд интенсивный. Клянусь, я чувствую его кожей. Тяжело сглатываю, во рту пересохло.

Ясно помню, каково было стоять возле его ног на коленях с членом во рту. От воспоминания мой и без того болезненно набрякший член раздувается еще больше. Черт, я реально рассчитывал изменить ход его намерений? Я уже даже мыслить здраво не могу, настолько завелся.

— Как тебя зовут? — интересуюсь я, пытаюсь вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. — Вряд ли Кейт.

— Кит, — отвечает он. Он произносит слово четко. Буква «К» звучит твердо, а буква «Т» еще тверже. Но его взгляд сфокусирован на моем члене.

— Кит? Что это за имя?

Уголок его губ приподнимается. Видимо, я реально забавляю этого парня. Можно было бы оскорбиться, если б он не пожирал меня взглядом так, будто лучше меня десерта на свете нет.

— Мое.

Ворчу. Не знаю, как долго смогу продержаться, если он будет вот так на меня смотреть. В отличие от Кита я еще сегодня не кончал.

— Кит, — хрипло повторяю я. Мне больше нравится, как он сам его произносит, живо и эффектно.

Скольжу рукой вверх по телу, по шрамам на животе, по груди к соску, где останавливаюсь и провожу по нему большим пальцем. Пусть видит, как я содрогаюсь. Обычно я не позволяю парням наблюдать подобные вещи.

— Мне нравится имя Кит. Тебе идет. — И я не вру.

Мыло уже смыто, я беру еще одну бутылочку, но потом подношу ее к свету.

— С этой что-то не так. В мыле грязь или еще какое-то дерьмо.

Он откашливается и заговаривает:

— Это эксфолиант.

— Чего экс?

— Эксфолиант. Отшелушивает старые клетки кожи. Вряд ли тебе это нужно. — Он кивает на мой член, слова как ограненные алмазы. — Там.

— Точно. Моему члену нравятся клетки кожи там, где они есть. — Беру другую бутылку, зеленую, — арбуз? — продолжаю намыливаться и провожу рукой по своему длинному набухшему члену. — Кому надо отшелушивать собственную кожу? — спрашиваю я.

Кит отслеживает движения моих блуждающих по телу рук. Облизывает губы и лишь потом отвечает: