Враги вроде тебя (ЛП) - Мартин Анника. Страница 11

— Она становится мягче. Как шелк.

Боже, помоги, но мне нравится, как он на меня смотрит. Чувствую себя его добычей. Словно я у него на мушке, и он подбирается ко мне все ближе. Как салюки к кролику.

Насколько это хреново? Мне стоило бы раздумывать, как сделать его своей добычей, но под его пристальным взглядом трудно здраво мыслить. Да и член беспрерывно пульсирует, совпадает с биением сердца.

— Держу пари, ты пользуешься такими штуками постоянно, — говорю я.

Припоминаю его бледные бедра — крепкие, с напряженной мускулатурой — ноги привыкшего усердно заниматься мужчины, без вопросов. Но какие же гладкие.

Стоит подумать о его ногах, подсознание наполняется воспоминаниями, как я зубами стаскивал с него кружевное белье и щекой касался этой шелковистой кожи. От одной только мысли по мне прокатывается волна похоти, и приходится закусить губу.

Не то чтоб он мне не нравился в мужской одежде. В надетом на нем прикиде он смотрится столь же прекрасно. По правде говоря, мне по душе оба варианта. Разум продолжает метаться между его нынешним внешним видом и тем, как он выглядел ранее. Не могу решить, как мне нравится больше.

Кит не утруждается ответом. Вместо этого он низким голосом произносит:

— Дотронься до своего члена еще раз.

Ох, черт, он меня прикончит. Если сначала я не лишусь рассудка.

Послушно обхватываю свой член. Мыло испарилось, но мне плевать. Я почти наслаждаюсь ощущением от огрубевшей ладони, которой себя обнимаю, и начинаю медленно двигать кулаком. Чувствую себя... не знаю... камертоном или типа того. Словно каким-то странным образом мы с ним совпадаем. Будто мы настроились на одну волну, и Кит контролирует курсирующее во мне удовольствие, устанавливает темп и интенсивность.

И я не могу — в прямом смысле не могу — оторвать от него взгляд.

— Ты действительно хочешь кончить, да? — нежно интересуется он. Это скорее наблюдение, чем вопрос.

Да, я хочу кончить. Очень сильно. Член отчаянно пульсирует, можно было бы разрыдаться из-за болезненного неудовлетворенного желания, которое начало во мне зарождаться еще несколько часов назад, в той комнате, на коленях, с его членом во рту. А теперь еще и это...

Издаю тихий унизительный стон, но не могу оторвать руку от члена и глаз от его лица.

Его губы медленно растягиваются в удовлетворенной улыбке. Он тоже чувствует изменение между нами.

— Пока нет, дорогой, — мурлычет он. А потом мечтательно добавляет: — Я мог бы наблюдать за тобой всю ночь. Интересно, как долго ты продержишься.

Меня смущает вылетающий из моего горла звук. Всхлип. Раздается смешок, и по мне проносится волна стыда, смешанная с волнением.

— Пожалуйста, — выдыхаю я. Слово меня пугает, хотя и слетело с моих собственных губ.

Несколько слов, вздернутая бровь и этот хренов веселый голос, и он уже держит меня в своей ладони. Владеет мной.

И моему члену нравится эта мысль.

Где-то в глубине души меня от себя тошнит. Стою тут и унижаюсь, а ведь начал это шоу, чтоб его завлечь. Но, честно говоря, мне так здорово, что останавливаться вовсе не хочется.

— Не кончай, пока я не скажу, — шепчет он. Устремленные на меня глаза восторженно сияют.

Умудряюсь кивнуть, двигаю рукой в равномерном ритме. Мое согласие не имеет ничего общего с пистолетом, который он держит, но полностью связано с золотистым взором и исходящей от него энергетикой.

— Думаю, мне больше придется по душе, если ты будешь это делать на коленях, — размышляет он вслух.

«Боже».

Даже не задумываюсь. Начинаю опускаться на каменный пол, но он останавливает меня взглядом.

— Не здесь, — качая головой, говорит он. — В спальне.

Он делает шаг в сторону и указывает пистолетом на дверь.

Киваю и выхожу из-под водяного потока.

Глава 8

Кит

Никогда не встречал никого похожего на этого мужчину.

Каждый его шаг целеустремленный и отважный. Есть в этом нечто исключительное. Нечто сияющее. Наблюдаю за ним, и кровь в венах поет.

Он не притворяется. Он не смог бы подделать сверкающие глаза, расширенные зрачки, пылающую кожу.

И этот член. Набухший и умоляющий, истекающий смазкой. Прерывистое дыхание. Надлом в голосе, когда он молит меня о разрядке.

«Пожалуйста».

Чертов ад.

Он входит в спальню. Опускает с балконной двери прозрачные шторы, которые мягко покачиваются на ветру — именно так я сюда проник и именно так уйду. Но он молчит, лишь поворачивается ко мне лицом. Опускается на колени. Ждет.

— Жаль, нет возможности растянуть удовольствие, — слышу я собственные слова.

Он шипит, разбухший покрасневший на кончике член подрагивает.

Нам обоим известно, что этого не произойдет. Слишком велик риск — для нас обоих.

— Не сегодня, — добавляю я.

Его глаза слегка расширяются. Вероятно, мои тоже.

Подразумевается, что настанет еще один вечер, когда я смогу растянуть удовольствие. Я серьезно уйду отсюда и оставлю его в живых?

«Тебе несвойственно оставлять дела незавершенными...».

И правда.

Эта мысль меня подстегивает.

— Ну, ладно. Теперь можешь кончить, — говорю я. — И сделай все как следует, дорогой. Я хочу шоу.

Замечаю движения его кадыка, когда он сглатывает. Потом опускает руку вниз и вновь себя обнимает.

— Другую руку за голову, — произношу я.

Он подчиняется и обхватывает шею пальцами левой руки.

— Бедра раздвинь шире.

Он выполняет. Располагается таким образом, что почти полностью сидит на полу, унижается. Вижу, насколько ему нравятся мои приказы. Слабый румянец окрашивает его скулы.

— Так скажи мне. Каким я тебе нравлюсь больше? — Пытаюсь развить беседу, а он начинает себя ласкать и входит во вкус. — Как Кит или Кейт?

— Мне нравятся оба варианта, — выдыхает он, рука движется.

— Трудновато забраться в окно отеля в платье, — выдаю я.

Он издает стон, болезненный звук, и рука ускоряется, сильно потягивает сочащийся член.

— Кончаю. — Он тяжело дышит.

— Пока что нет. Не сомневаюсь, ты сможешь еще немного продержаться.

Он испускает нечто похожее на всхлип, лицо выражает мучение. Кожа все еще поблескивает от воды и теперь, может, от пота. Живот покрывают шрамы, на груди небольшая растительность, капельки сверкают в приглушенном освещении, квадратная челюсть напряжена.

— Ты выглядишь великолепно, — произношу я, в голосе звенит искренний трепет. — Но расправь немного плечи и подними подбородок. Продемонстрируй себя по-настоящему. И бедра раздвинь еще шире. Хочу видеть все, что у тебя есть.

Изо всех сил он пытается повиноваться, и этим стоит полюбоваться. Он перемещает свое прекрасное тело по полу и открывается мне. Он делает подношение в виде себя, а рука без остановки работает над напрягшимся покрасневшим членом. Мне заметно, насколько он близок. Как ему больно, как он пытается достичь кульминации и одновременно эту кульминацию сдержать.

— Пожалуйста, — умоляет он. — Мне нужно кончить. Позволь мне кончить, Кит.

«Кит».

Боже. От его слов по телу пробегает дрожь, и я ловлю себя на том, что шепчу:

— Скажи мне свое имя.

Он не медлит.

— Уилл.

Это всего лишь имя. Ничего особенного, но такое ощущение, будто ничего важнее нет. Оно как подарок. Его имя, его уступка. Его доверие, его открытое в предложении тело. И не из-за пистолета в моей руке, а из-за желания. И из-за того, что я всего этого потребовал.

— Теперь можешь кончить, Уилл.