Перемена мест (СИ) - Рэй Виктор Юрьевич. Страница 26

Когда Хэй влетел в строй противника, воодушевленные таким самопожертвованием защитники города увеличили темп стрельбы, благо особенно целиться теперь не требовалось — враг был перед носом. На том участке, где изнутри ряды противника неистово прореживал прибившийся к ним парень, атака нападавших мгновенно захлебнулась. Попытки врага подтянуть подкрепление успехом не увенчались — новоявленный суицидник не останавливался ни на мгновение, рассекая плоть солдат своим чудным оружием и тут же перемещаясь на новую позицию. Таким образом, вокруг него постоянно было плотное кольцо из врагов, что мешало их же соратникам просто пристрелить его, поскольку имелась вероятность задеть товарищей.

Хотя, размышлял Хэй, знай они, что он учинит, враг не был бы столь щепетильным. К его счастью, противники опомнились слишком поздно.

На еще одном участке наметился прорыв. Защитники с трудом сдерживали напор десанта. Но тут кто-то крайне удачно попал в боекомплект одного из плазмометчиков, который так и не расстался со своей игрушкой, несмотря на близость городских стен. Вспыхнувший огонь лизнул гранаты из амуниции солдат. Огненная волна взрыва от сдетонировавшего боезапаса помножила на ноль не менее сотни человек из числа нападавших. А были еще и раненные.

Именно это случайное попадание, объяснить которое можно разве что везением, и определило дальнейшее развитие событий. Потеряв в ходе штурма практически три четверти личного состава, враг предпочел отступить. И был преследован осмелевшими защитниками.

Однако победа досталась дорогой ценой. Больше сотни погибших, около двух десятков тяжелых и с полсотни легкораненых — такие потери были в и без того немногочисленном «гарнизоне» Торга.

Но люди были счастливы. Они и представить себе не могли, вступая в эту битву, что им удастся одержать победу. И чувство радости прямо-таки окрыляло их.

Хэй был несколько более приземлен. Он прекрасно понимал, что давшаяся таким трудом передышка долгой не будет.

Сильно сомнительно, что у врага над планетой был только один корабль. Наверняка, есть еще силы на орбите. А даже если нет, то скоро появятся. Иначе какой смысл был атаковать Пустынные Земли, чтобы бросить все на полпути?

Неизвестно, что творится по ту сторону гор, но Хэй знал, что идти ему туда придется. Так или иначе, строить оборону на небольшом клочке пустыни, огороженном лишь каменными стенами, которые сейчас в спешном порядке восстанавливались, просто безрассудство. Как и надежда выстоять против хорошо вооруженного противника. Все же он был склонен списывать победу в этой бойне именно на фактор везения.

Во-первых, удалось сбить материнский корабль противника, экипаж которого просто не рассчитывал на отпор со стороны местного полудикого населения.

Во-вторых, вооружение десанта было легким. Возможно, практически все тяжелые средства ведения боя, не считая плазмометов, просто погибли вместе с кораблем. По крайней мере, экипировка десантников вполне соответствовала обычному снаряжению войск Империи, с различием лишь в цветовом решении. А значит, эти парни вполне могли быть какими-нибудь наемниками или еще кем-нибудь в таком роде. И вполне могли иметь вещи поинтереснее, начиная с дроидов и танков и заканчивая средствами уничтожения орбитального базирования.

В-третьих, среди нападавших не было ни одного подобного ныне мертвому хозяину меча, который сейчас стоял в ножнах в изголовье койки Хэя.

Слишком много вопросов оставалось без ответа. Но времени разбираться во всем накопившемся бедламе катастрофически не хватало.

Хэй был признан героем, ибо, в отличие от счастливого выстрела, авторство которого доподлинно установить не удалось (возможно, это вообще был «дружественный огонь», и противник ухайдокал себя вполне самостоятельно), подвиг его оказался на виду. И по этой причине парню прочили по выходе из больничных покоев лавры чуть не предводителя всего оборонного хозяйства в городе. Хэй искренне надеялся, что это хоть сколько-нибудь упростит его задачу. Требовалось ему убедить всех оставшихся в живых беженцев в необходимости покинуть укрепление и в спешном порядке продвигаться в сторону предгорий. Хэй знал, что следующая атака врага сотрет Торг с лица пустыни.

Именно по этой причине, едва встав на ноги, парень попросил слова, чтобы привлечь внимание всего нынешнего населения города.

Песок скрипел под ногами. Высоко в небе яростно палило полуденное солнце. За плечами болтались немного модифицированная им самим «Коро» с обрезанными стволом и прикладом, что делало оружие более приемлемым для ближнего боя, и черный меч.

Хэй снова был совсем один.

Он, конечно, был готов к тому, что не встретит единогласного понимания своей идеи, но что отторжение будет столь массовым…

Люди, измученные неизвестностью и нашедшие внезапно более-менее пригодное укрытие, не желали покидать уже показавших свою надежность (весьма эфемерную, что было ясно любому здравомыслящему человеку) стен и вновь отправляться в дорогу, которая еще неизвестно чем закончится. Хэй подозревал, что виной такому повороту были женщины, поднявшие по поводу его предложения такой неимоверный вой, что просто уши в трубочку сворачивались. Он внезапно оказался и «иродом», и «безжалостным ублюдком, гонящим детей на пустынный зной», и «кровопийцем». И много кем еще — не все из прозвучавших эпитетов они с Мардуком проходили, но были они явно обидными. Мужики, думал Хэй, согласились бы с его доводами. Но эти…

Он зло сплюнул.

И ведь его слова о том, что городу не выстоять при следующей атаке, все внимательно выслушали. Даже не перебивали. Покивали и снова заголосили. И мужчины пошли на поводу.

И на что они надеялись? Разве не понимали, что обрекают себя на гибель. Вместе с теми самыми детьми, которых он, по их словам, гнал на солнцепек.

Хэй сказал, что уходит и завтра на рассвете будет ждать тех, кто сообразит все правильно и составит ему компанию у ворот. Следующим утром у городских ворот, которые по какому-то стечению обстоятельств не были уничтожены в ходе непродолжительного штурма, стоял он один.

Далеко позади раздался знакомый гул. Кажется, началось.

В отдалении ухнуло. По земле пробежала дрожь. Он сейчас был значительно дальше от эпицентра взрыва, чем в первый раз, у Карса.

Ну вот, что и требовалось доказать. Каждый сам враг своему здоровью, а Торга больше нет! В этом Хэй не сомневался ни на секунду. Надо только успеть скрыться в предгорьях, покрытых, по словам Мардука и Зарифа, жидким, но все же лесом, Пока чужаки не надумали тщательно прочесать прилегающую к Торгу территорию.

Горы, маячившие впереди вот уже второй день — они появились на виду спустя сутки от его выхода из города, — вселяли надежду в то, что Хэю удастся скрыться в лесах несколько раньше, чем его обнаружат с воздуха неприятельские патрули.

Двигаясь скорым шагом, Хэй ни на минуту не забывал о таящейся где-то позади угрозе. Он успел выскользнуть из города. Но это не значит, что ему и дальше будет сопутствовать удача. Особенно учитывая тот факт, что прежде Хэй никогда в лесу не был. И как там скрываться и выживать знал только из теоретических уроков Мардука. Остается надеяться, что он внимательно слушал и запоминал, как ставить силки и ловушки на лесных обитателей этой планеты. Тогда ему не грозит подохнуть с голоду, что неминуемо произошло, если бы он оставался в пустыне. Достать здесь какое-нибудь пригодное в пищу животное составляло множество труда — то ядовитые, то на вкус невыносимые. А оазисов в этих краях больше не встретишь, ни необитаемых, ни каких-либо иных.

Парень ощущал себя в несколько подвешенном состоянии. Кругом враги. Но кто враг, почему напал — неясно. Поживиться в пустыне особо нечем. Да и города эти ребята предпочитали попросту уничтожать, не оставляя ничего живого, а не захватывать. Оазисы не стирали таким же образом, может быть, только из сугубо экономических соображений — бомбы дорого стоили или, там, энергия для корабельных пушек.

Парень чувствовал, как в глубине его сознания появилось что-то новое. Словно поселился маленький забавный человечек, который по— своему взирал на окружающую действительность. И совсем не так пресно, как прежде смотрел на нее сам Хэй. Дискомфорта, впрочем, от подобного соседства парень не испытывал. Было похоже, что этому человечку, имевшему пока поистине карликовые размеры, имя было — циничность.