Перемена мест (СИ) - Рэй Виктор Юрьевич. Страница 28

Парень решил продолжать путь. Хоть и была опасность переломать себе ноги в нагромождениях камней, все чаще ставших попадаться на его пути, но следовало уже поторопиться — он слишком долго бродил в лесу. Каким-то шестым чувством парень ощущал опасность, которая таилась в дальнейшем промедлении. Возможно, его заметили по дыму от костра и теперь преследуют. Нельзя было сбрасывать такую вероятность со счетов. Он слишком замедлился в последние пару дней, позволил себе слабенькую передышку. Теперь предстояло наверстывать.

Под ногами хрустели сухие ветки. Горы маячили впереди, напоминая всем своим видом, что надо спешить.

Мышцы напряжены до неимоверности. Сейчас просто не выдержат и лопнут, разрывая кожу, прорвутся наружу, заливая кровью его с головы до ног.

Хэй упорно прогоняет из головы эти видения, сражается с невероятной болью, пронизывающей, кажется, каждую клеточку его измученного долгим подъемом тела. Все нагрузки, которые были раньше, просто меркнут по сравнению с этими адскими муками. Ничего, проносится у него в затуманенном сознании, я сумею, справлюсь. Так далеко зайти только для того, чтобы разжать руки и камнем рухнуть вниз — такой исход не для него. Хэй не готов к этому.

Он должен добраться до вершины!

И юноша, напрягая все свои силы, подтягивается вновь и вновь. Руки изранены острыми камнями, за которые он хватается, чтобы толкать свое тело все выше.

Когда внизу присмотрел вроде бы наиболее удобное для подъема место, то и представить себе не мог, сколько сил ему понадобится для преодоления этого пути. Особенно если учесть, что практически отвесная стена, каковой она казалась снизу, от подножия горы, на самом деле на высоте в метров двести приобретала хоть и небольшой, но отрицательный уклон.

Самым неприятным оказалось то, что из-за такой — будь она неладна! — особенности скалы отдохнуть на ней, не добравшись до какого-нибудь удобного карниза, было просто нереально. А любая вынужденная остановка в пути наверх требовала не многим меньше усилий, чтобы удержаться, чем сам подъем.

К тому момент, как Хэй перевалил скальный выступ, расположенный метрах в семистах от поверхности, и подъем стал более пологим, парень был уже до такой степени измотан, что с трудом удерживался на стене, отыскивая руками и ногами мельчайшие трещины в камне, чтобы зацепиться. Зато вверху маячил карниз, небольшой, но, возможно, пригодный для отдыха.

Правда, Хэй не был уверен, что сумеет до него добраться — сил уже не оставалось. Израненные, сведенные судорогой руки грозились в любую минуту отказаться слушаться. Оглядываться же, чтобы увидеть пропасть у себя под ногами, оценить пройденный путь и, возможно, даже похвалить себя за приложенные усилия, как-то совершенно не хотелось — страх сорваться вниз давал о себе знать.

В эти мгновения он проклинал черных захватчиков, ругал свою судьбу, амнезию и неизвестных ему собственных родителей, оставшихся где-то за пределами его памяти, последними слова. Но продолжал двигаться вверх.

Недалеко до карнизика склон снова приобретал обратный угол. И Хэй понял, что это конец. Но не сдался, предпочитая бороться с этой клятой скалой до самого конца и сорваться вниз от того, что пальцы больше не в силах удерживать тело на склоне. Это было на его взгляд более приемлемым вариантом, чем просто отпустить руки и заскользить в пропасть.

Когда он, наконец, перевалился через выступ и оказался на небольшой плоской площадке, позволявшей расположиться там в согнутом в позу эмбриона положении, то просто потерял сознание. О том, что впереди ожидает еще большая часть подъема, Хэй подумать не успел. Да и вряд ли бы ему стало легче от подобных мыслей, потом рассуждал он. Так что хорошо, что не успел подумать — окочурился бы от предвкушения сразу.

Когда парень очнулся, то не сразу понял, где он находится. Когда сознание прояснилось, его тут же затрясло. Налетавший порывами холодный ветер, казалось, замораживал мясо до самых костей. Он словно опять оказался в подземной тюрьме Торга. Только вот парень помнил, что городка работорговцев с таким своеобразным названием на планете больше не существует. И то, что сам Хэй не поддался всеобщему импульсу и не остался там вместе с остальными беженцами, было, безусловно, заслугой его головы, подсказавшей о грозящей городу опасности.

Вот и сейчас, трясясь от пронизывающего ветра, снова пытался воспользоваться своим главнейшим, по словам того же Мардука, оружием — разумом. Он быстро перебирал в голове возможные варианты дальнейших действий. Одной из основных задач в сложившихся условиях было не замерзнуть насмерть — Хэй слишком долго провалялся на холоде, отрубившись.

Сверху, через некоторое расстояние от его текущего места расположения, вершина горы терялась в густых облаках. Так что определить, сколько оставалось двигаться вверх, оказалось весьма проблематично.

Хэй не тешил себя мыслью, что дорога вниз окажется более простой.

Он чувствовал себя полностью разбитым. Никогда прежде его тело не было столь сильно утомлено с того самого момента, как начал тренировки под руководством Мардука. В тот момент Хэй даже не думал о том, что обычный человек в таком режиме никогда не сумел бы добраться даже до этой точки на склоне горы. И уж о том, что мало разбираясь в скалолазании и не имея никакого подобия карты, выбрал для преодоления один из самых сложных участков, Хэй даже не догадывался.

Стараясь согреться, уставший человек отполз от края обрыва поближе к нагромождению камней на противоположном конце скальной площадки.

Он протиснулся между двух стоявших на небольшом расстоянии друг от друга камней и оказался в некотором подобии образованного каменным завалом грота. Когда, пытаясь разместиться более удобно, чтобы скрыться от пронизывающего до костей ветра и хоть немного отдохнуть, задел один из камней, то совсем не ожидал, что тот внезапно провалится в пустоту.

Хэй замер от неожиданности. А потом кинулся разгребать завал, расшвыривая булыжники. Возможность оказаться в хоть сколько-то закрытом от ветра углублении словно придала парню сил.

Когда проход удалось расчистить настолько, что Хэй мог без проблем туда протиснуться, его взгляду предстала темная пещера. Проникающий сюда блеклый вечерний свет мог осветить лишь небольшую ее часть, прилежащую непосредственно к входу. Все, что было глубже полуметра, тонуло во мраке.

Хэй зашарил на поясе в поисках старой бензиновой зажигалки. Ему совсем не хотелось, сделав шаг вглубь, провалиться в какую-нибудь расселину. Наконец поиски увенчались успехом, и темноту раздвинул трепещущий огонек. При свете зажигалки Хэй сумел немного осмотреться в новом убежище.

Стены пещеры терялись во тьме. С высокого потолка свисали объемные сталактиты, чьи немалые размеры указывали на их солидный возраст. Как ни странно, снизу простиралась абсолютно ровная каменная площадка. Раньше ему уже доводилось оказываться в пещерах, правда, значительно уступавших этой в размерах, и полное отсутствие сталагмитов несколько удивило Хэя. По крайней мере, в целой сети небольших пещерок, расположенных к востоку от дома Мардука, их было довольно много.

Пройдя внутрь, он обернулся, чтобы посмотреть на светлое пятно входа. Зажигалка нагрелась, и юноша, ругнувшись, был вынужден ее на время потушить. Потряся обожженными пальцами, он задумался о необходимости изготовить что-то наподобие факела. У него случайным образом возникла идея, что из этой пещеры есть проход на другую сторону горы, хотя это и казалось маловероятным. При любом раскладе имело смысл проверить свое временное пристанище на предмет инородной жизни. Вполне может оказаться, что это местечко уже застолбили. И Хэю совсем не улыбалось столкнуться с каким-нибудь хищным его обитателем. Подручных средств, подходящих для задуманного, под рукой не оказалось. Да и сушняка для разведения костра достать было неоткуда.

Несколько растерянно парень огляделся в полной темноте. Снова чиркнув зажигалкой, он занялся исследованием пещеры. Слабого огонька было явно недостаточно, но наделся найти что-нибудь для изготовления импровизированного факела на каменистом полу. Возможно, что-нибудь попалось бы. Хотя, скорее всего, он сам себя просто успокаивал подобным образом — пока руки заняты делом, голове некогда заниматься такими глупостями как панические размышления о собственной судьбе.