Серая Дружина-1: Сердце Крона (СИ) - Кисель Елена. Страница 13

− Тюряга самая настоящая. Только что-то я не видела, чтобы на стенах тюряг была такая роспись.

Стены и впрямь были расписаны, очень искусно: что нарисовано, а что и вырезано по камню, вот жаль только, что многое стерлось (или было содрано? Такое ощущение, что тут стадо тигров побывало). В любом случае, темницей не пользовались давно.

− А я видел, − тут же сообщил шут, − да у нас, если хотите знать, на стенах темниц просто произведения искусства малюют, внутри и снаружи. Внутри, правда, сами заключенные трудятся, а двери иногда украшают вышивкой и позолотой…

− Врешь.

− Вру. У нас и тюрем-то нет. Просто за любую провинность… − И он с неприятным оскалом чиркнул когтем по горлу. Я уже привычно посоветовала ему замолчать.

− Имени пленника нет, − хмуро заметил Йехар, рассматривая стены, покрытые рисунками и письменами. – И рисунки странные. Не входите внутрь: кто знает, чем это может кончиться.

Здесь рыцарь перестраховался. Никто и не собирался.

Письмена проступали явственно, но читались трудно. Я поняла только предупреждение не подходить к этой темнице близко – иначе, мол, случится что-то нехорошее. Стандартное такое предупреждение на одном из местных диалектов: «Не влезай − помрёшь». В дополнение что-то шло нечто про очарование сирены, но разобрать это было почти невозможно.

Рисунки были и того страннее. На одном, в центре, обреталась женщина с красивым, но хитрым лицом, в окружении целой массы фигурок поменьше, тоже женских: молодых и старых, красивых и уродливых, а одна так даже была с бородой. Тонкие линии вели от центральной фигуры ко всем остальным.

− А вот здесь написано что-то про маму того, кто сидел, − сказал Эдмус, тыча пальцем в свою часть стены. – Что не очень хорошая была мама. Хм, а про отца не указано, как вы думаете, это во всех мирах так? Сваливать на слабых женщин… ого, а про это мне и шутку трудно придумать!

Мы с Йехаром одновременно опустили глаза.

На пороге темницы лежало пронзенное стрелой человеческое сердце.

Сомнений быть не могло: оно самое, только выглядело оно так, будто… окоченело, что ли. Окостенело. Никаких признаков разложения. Крови тоже не видно. При этом – сердце и стрела.

Оставаться у темницы резко расхотелось. Йехар продолжил исследовать письмена, а меня тем временем заинтересовало поведение Веслава. Я только сейчас заметила, что наша компания какая-то тихая, и сообразила, что алхимик вместе с нами к темнице не пошел, больше того, его почему-то не слышно. Уж не слопала ли его Бо со всеми его эликсирами – то-то был бы неприятный сюрприз для всех. Особенно для Бо и для алхимика.

Но Веслав был живехонек, хотя блистал еще более странным поведением, чем обычно. Опустившись на корточки у края поляны, он что-то прощупывал в траве и иногда продвигался то вперед, то назад, а то принимался топтаться по кругу, что-то бормоча себе под нос. Впечатление, что стресс для творческой натуры был слишком велик, – полное. Я подошла на расстояние метра в два и тактично кашлянула. Алхимик с воплем взвился на ноги.

− Ты, как бы это сказать, нормально? – я попыталась, чтобы в голосе прозвучала искренняя забота о его душевном здоровье, а не неприличное ехидство, которое вместо этого высовывалось наружу.

− Нет! В надцатой степени нет, и хочешь причину? Кашляют тут всякие… не вовремя!

И опустился на четвереньки, будто так и полагалось. Я попробовала во второй раз:

− Потерял что-то?

Сдавленное рычание и тихое обещание отравить я приняла как отрицательный ответ.

− Что тогда?

− Объяснить тебе ядерную физику? Ты же ни черта не поймешь. Скажем так, кто-то проложил здесь мощный защитный контур по всем стихиям, но в результате некой манипуляции он был разрушен, и я пытаюсь сообразить…

Тут в воздухе свистнула стрела, и Веслав оказался на ногах вторично. При этом он недвусмысленным образом сжимал в руках неопасную на вид хрупкую капсулку. А я – я так даже придумать не успела, что буду делать, как сзади раздался резкий голос:

− Вот, значит, где вы.

Позади меня в самой задиристой позе стояла молодая женщина лет двадцати восьми, загорелая, с короткими темными волосами, колючими зелеными глазами (это я потом узнала, что они зеленые, а в тот момент была уверена, что и они тоже черные) и ко всему еще одетая в черные кожаные брюки и топик. Лицо – насмешливое, с несколькими небольшими шрамами –сразу выдавало владельца боевого характера, а дополнял впечатление арбалет в руках. Правда, сейчас незнакомка его держала наотлет и в нас целиться не собиралась. Видно, первый болт запустила в качестве приветствия.

− Вы б еще дальше забрались, − хмыкнула она. – Где остальные двое?

Тут как раз подоспел Йехар, а над ним выписывал кренделя Эдмус. Рыцарь сразу схватился за клинок, но незнакомка арбалет даже не приподняла. Она вообще себя держала так, будто мы знакомы лет сорок, не меньше.

− Кто вы? – не стал разводить церемонии Йехар.

− Виола. Хотите, зовите Ви, два дня потерплю, потом перестреляю, − Виола покосилась под ноги алхимику. – Контур нашли? Я его утром видела, но не прощупала, сил не хватило. Там много чего понамешано… ну, дальше-то пойдем?

Пока Йехар исходил на удивление, я вгляделась в незнакомку и почувствовала, что здешняя экологически чистая травка куда-то поплыла из-под ног. Через плечо у Виолы висел уже знакомый нам розовый рюкзачок.

− Это… − я ткнула в него пальцем и хватанула ртом воздух. – Это у вас откуда?! И… − тут я посмотрела на арбалет, узнала его тоже и больше ничего сказать не могла.

− Это мой, − лаконичный ответ и вовсе едва не поверг меня в пучину маразма.

Зато Йехар там оказался. На пару с Глэрионом.

− Ваш?! Но…постойте, как вы можете… вы, наверное, хотите сказать, вы убили ту пантеру, и это ваш законный трофей…

− Нет. Я никого не убивала, − она немного подумала и мрачно присовокупила: − Сегодня.

− Но тогда вы, наверное, его нашли… все дело в том, что одна наша знакомая… она…

Веслав насмешливо покашлял в кулак. Виола смерила его презрительным взглядом.

− Ха-ха? – переспросила она.

− Нашла, кого мучить, − алхимик ухмылялся и глядел на нас чуть ли не с жалостью, – с кем в загадки гадать! Сказала б прямо, что ты триаморф, а то они будут на тебя пялиться до обеда…

− Звучит жуть как страшно, − признался Эдмус. – Так она сожрала и Бо, и пантеру?

− Она сама и есть и Бо, и пантера. Тройной оборотень, полностью меняющий сущности. Вплоть до одежды, сами видите. И как-то мне кажется, что основная сущность сейчас перед нами.

Виола изобразила кивок. Она не улыбалась. С виду она вообще производила впечатление очень серьезной и деловой особы, которой палец не то что в рот класть не следует, а и с дистанции в два метра ей его показывать. По переплетению цветов в ауре можно было догадаться, что силы она небольшой и что преображения ее на сущность не влияют: она осталась нейтралом.

Веслав принялся отряхивать колени от земли и травинок.

− И ты, конечно, читал о триаморфах, − съязвила я.

Алхимик несколько раз энергично кивнул.

− Только обычно они преображаются в соответствии со своими желаниями и контролируют остальные сущности.

− Я – нет, − Виола пожала плечами. – Что пантера, что та дура белобрысая – вылезают, когда вздумается, обе после преображения ничего не помнят и обе…

− И я б еще поспорил, кто опаснее, − шут заливался смехом. – Так нам теперь нужно по второму кругу знакомиться?

− Я сохраняю память после всех преображений, − отрубила серьезная девушка и с удивительным проворством приложила его арбалетом – просто так, мимоходом. – Так пойдем мы сегодня куда-нибудь?!

Она и впрямь была даже излишне энергичной особой. Как только мы после долгих отпирательств признались, что куда идти, – понятия не имеем, она выдвинула не менее двадцати планов. Некоторые, включавшие компьютеры, авто на ментальном управлении и всяческие средства коммуникации, были отвергнуты сразу, но последний все же был одобрен в силу своей простоты.