Галстук для моли (СИ) - Грей Стелла. Страница 27

– Сдаюсь! Обещаю больше не предлагать в аренду свои купальники.

– Вот же ж... Рыбкина, – с тяжким вздохом ответил Малкин, бросив на меня странный взгляд. – Ты понимаешь, что при такой форме твоего извинения я мигом вспомнил, ради чего это все затеял?

– Ну-у-у…

– Ладно. – Он лег на воду, парой мощных гребков вырвался вперед и не оборачиваясь крикнул: – Догоняй! И правда поплаваем, раз залезли.

Я повела плечами и последовала за ним.

Спустя несколько минут получилось отрешиться от осознания, что рядом плавает не кто-то, а Несмеяна собственной персоной, и получить удовольствие от взаимодействия с волнами. Я мягко качалась на них, плыла, то теряясь взглядом в бездонной синеве сверху, то ныряя вниз, в бирюзово-голубой водный рай.

Это было прекрасно. Прекрасно и очень-очень спокойно, особенно в те моменты, когда я ныряла и меня оглушала подводная тишина.

Я не знаю, сколько мы плавали, но когда попыталась нащупать ногами дно, то увидела прогресс: уровень воды уже был по шею.

– Наплескалась? – спросил Малкин, выныривая в полуметре от меня.

– Ну… – я неопределенно повела плечами, но не стала признаваться в том, что очень хотелось бы еще на час остаться просто качаться на волнах. – В общем-то да.

– Тогда к берегу.

Выходить из воды было жалко. Она словно удерживала меня прибоем, стараясь во время отлива утянуть обратно.

– Ничего, Красное море ничуть не хуже, – вдруг проговорил Малкин и внезапно добавил: – Оно еще и более красочное. Надо будет понырять с масками у рифов.

Я смотрела на него, как та самая рыбка с рифов – хлопая глазами и раскрывая ротик. Наш зверь-Малкин только что сказал, что мы в Эйлате будем не только пахать на благо Макса и его образа добродетельного мужика, но и немного, самую капельку, самую чуточку отдыхать?! Обалдеть!

– Надо же как-то начинать выгуливать твои купальники, – хмыкнул Александр Сергеевич, накидывая на мокрую голову полотенце, и с ехидцей закончил: – Будешь показывать их знакомым и говорить: “Вот эта тряпочка купалась в Тель-Авиве, вот эта в Эйлате, а эти две еще маленькие, их пока в свет не выводили!”

Вот же… противный мужик! Даже самую радужную перспективу может испортить!

Судя по всему, благодушный настрой Малкина смыло волнами, так как стоило ему вернуться в отель, как нашему со Старовойтовым взорам вновь предстала Несмеяна.

Несмеяна с крайне деловым видом мерила шагами гостиную своего номера и материла по телефону кого-то из своих помощников в России.

Мы с Максом сидели на диванчике. Я с планшетом, в котором корректировала завтрашнее расписание, а он с распечатанной ролью в руках и вселенской грустью во взоре.

– Вот скажи, Рыба моя, как вы искупались? – заупокойным голосом начал актер, намекая, что ему совсем не радостно. – Хорошо ведь? Водичка теплая, солнышко ласковое, Малкин не орал? Весь комплекс моральных удовольствий.

– Угу, все хорошо, – буркнула я, не желая вступать в полемику.

– А вот мне тут было плохо, – продолжала нудеть наша звезда еще более печальным тоном, наверное на случай, если я еще в прошлый раз не поняла его настрой.

Я посмотрела на Макса с истинно женским удовольствием от его мук и, лучезарно улыбнувшись, призналась:

– А я знаю!

– Бессердечная ты, Рыбка, – вздохнул Старовойтов и протянул мне листы. – Проверь меня, я пока порепетирую.

– Только без рук, – на всякий случай предупредила звездуна и, получив клятвенные заверения, что будет даже без ног, отложила планшет.

Малкин, покосившись на нашу идиллию, поморщился и ушел в спальню, продолжая беседовать по телефону.

Надолго Макса не хватило. Несколько раз прогнав отрывок, он зевнул и выдал, что профессионализм завтра его выручит, после чего удалился в свой номер.

Воровато покосившись на закрытую дверь, за которой по-прежнему бушевал тайфун Несмеяна, я потянулась к чемодану и с трепетом извлекла оттуда тетрадь и ручку.

Итак!

“Новость дня номер раз: Малкин умеет улыбаться и даже – о ужас! – ШУТИТЬ. А еще предпринимал неплохие попытки утопить меня в морюшке.

Новость номер два: у Малкина самая совершенная задница из всех, что я видела. Не то чтобы это было каким-то сверхважным наблюдением, но почему-то захотелось сказать.

Новость номер три: плечи у него тоже ничего. Очень даже ничего. Едва слюной не захлебнулась, если совсем уж честно.

Ну, и новость четыре: завтра мы выезжаем в Эйлат, причем, судя по обмолвкам господина начальника, кроме работы нам там обломится еще и дайвинг. Обалденно же!

Правда, к Эйлату, дайвингу и желанной Максовой роли прилагается еще и Давид Фельдман… Но что сделать с этим – я придумаю!”

Уф… Все, что ли? Очередная порция глупостей написана, эмоции выплеснуты, можно ужинать и спать ложиться. Вставать завтра ра-а-ано.

Глава 21

Когда Малкин говорил, что в Эйлате будет Красное море, я представляла пляж, лазурное небо и пробы где-то в комфортных условиях и живописных местах.

Угадала, пожалуй, только с местами. Потому что в пустыне, куда нас целых пять часов везли автобусы, было действительно красиво. На этом достоинства съемочной площадки будущего бестселлера заканчивались.

Здесь было невыносимо жарко. Почти сорок, хотя мне казалось, что все пятьдесят градусов.

И если в басах были кондиционеры и ехать было вполне сносно, то стоило выйти, как тихонечко взвыл даже Малкин.

– Двадцать первый век, сейчас все снимают на фоне зеленого полотна. Но нет же, местным подавай натуральность, – себе под нос пробормотал он, стирая со лба мгновенно появившуюся испарину.

Зато Макс держался бодрячком… похоже, он действительно настроился поражать Давида своими талантами и теперь стойко и мужественно сносил все тяготы и лишения.

Старовойтов выглядел одухотворенно, словно Питерский художник на вернисаже: взгляд прямой, устремленный в светлое будущее, а не на стройные ноги помощницы Фельдмана. Максу не хватало только бакенбардов и трости, чтобы походить на человека высокодуховной культуры, разве что цветастые шорты и рубашка-гавайка выбивались из образа.

– Час на подготовку к пробам, развертывание аппаратуры и настройку, – громко по-английски и в рупор скомандовал невысокий смуглый мужик в кепке, показываясь вдалеке. – Актерам готовиться.

Вышло по-военному четко, так что все вокруг засуетились, и только наша троица осталась в некоторой растерянности, но ровно до момента, пока Давид не подошел к нам:

– Прошу прощения, что пришлось ехать на разных автобусах. Много дел, все нужно успеть, – выдал он Малкину и Старовойтову. Меня же одарили долгим, почти нежным взглядом и поприветствовали отдельно: – Я так рад видеть вас, Ульяна Михайловна. Надеюсь, столь ранний выезд не принес вам дискомфорта?

Мне даже неловко стало. Во-первых, с чего бы мне такие привилегии, во-вторых, лицо непосредственного начальника побагровело. Как бы не перегрелся, бедняга.

– Ну что вы, – ответила Давиду. – Это моя работа. Никакого дискомфорта.

– Замечательно, – хлопнул в ладоши он и, наконец, соизволил перевести взгляд обратно на Макса. – Пока у нас есть время, давайте я вас отведу в один из вагончиков. Мы с режиссером прослушаем вас, посмотрим, на что способны, молодой человек. Если все плохо, то даже не станем терять времени на грим.

Старовойтов ослепительно улыбнулся, не дрогнув на такой пассаж даже мускулом. Хотя прозвучало пренебрежительно. Давид, хоть и согласился рассмотреть Макса, но брать его явно не намеревался. Дурной знак, если честно.

Тут из дверей дальнего автобуса томно выплыла незнакомая девица. Высокая, черноволосая, фигура – идеал, ноги от ушей. Она потянулась, широко зевнула и, завидев нашу компанию, поспешила к нам.

– Давидик, – пискнула она, останавливаясь в полуметре от него. – А почему меня не разбудили?

Фельдман натянуто улыбнулся вновь прибывшей.

– Не хотели будить нашу звезду. Недосыпание плохо влияет на цвет твоего лица. Знакомьтесь, – начал представлять он. – Индира. Исполнительница главной роли.