Исход - Широков Алексей. Страница 41

Ну, во-первых, «Охренеть и ах!» Несчастный, изуродованный калека вместе с семьёй, при всех возможностях, переезжает в дремучую глубинку и, конечно же, именно там встречает того единственного, кто способен поставить его на ноги! И, естественно, тот тут же бросается его лечить. Видимо по доброте душевной, потому как делать ему, видите ли, больше нечего!

А ведь я не раз и не два слышал от чулымских, что самопальный священник Жора – человек не просто суровый, а злой и довольно жестокий и жадный. В деревне Варяга вообще не любили, но я как будто не воспринимал эту информацию ни в положительном, ни в отрицательном контексте. Что называется, пропускал мимо ушей.

И вот этот человек берётся вылечить инвалида и ничего не просит взамен? А потом ещё учит его всему, что знает и умеет сам… Нет, я вполне верю, что предчувствуя свою скорую смерть, наставник мог пойти на то, чтобы передать свои знания, но! Я почему-то никогда не задумывался над тем, а как именно я за какие-то пару годиков, ну пусть даже те четыре-пять лет, что я помню, взял да и освоил то, чему многие посвящают всю жизнь, но так и не достигают моего уровня? И это с учётом того, что мне нужно было ещё заново учиться ходить, а потом ещё развивать порядком атрофировавшиеся мышцы, и так далее, и тому подобное?

Опять же, только недавно, когда Ву Шу начала «дрючить меня на столбиках», до меня дошли её слова о том, что дерусь я пусть технично, но такое чувство, что я никогда не отрабатывал свои приёмы и даже стойки под себя. Нет, в искусстве лаоши я, по её же словам, показываю уже немалые успехи. Но это фактически только первый шаг и лишь маленькая частичка, да и даётся она мне ой как не просто, в то время как знания, усвоенные мной от наставника, кажутся сейчас воистину огромными.

А ещё разговор с Вороновым на тему метания ножей и прочих колюще-режущих предметов. Вот что значит фраза: «Ты вроде бы делаешь всё правильно, но я не понимаю, почему ты мажешь! Такое впечатление, что ты выучил само движение, руки, а глазомер и навыки не развивал… Словно бы и не занимался никогда подобным!» Я ведь точно помню, как часами напролёт мучался с наставником, который как раз был докой в том, как познакомить кусок стали с глазом противника на расстоянии, и всё никак не мог нормально поразить мишень.

Нормально ли, что после смерти Варяга я, до встречи с Ниной, каждый раз, когда раздражался, слышал в голове мантру успокоения, которую зачитывал мне его голос? Если так задуматься – то нет! Это точно шиза! А я как-то не обращал на всё это никакого внимания.

А эти сны… где меня каждую ночь встречал мёртвый наставник и постоянно умирал, стеная о том, что я предал его? Ведь они начались примерно тогда, когда у меня появились друзья, а сам я решил не слепо следовать последним наставлениям Варяга, не скрываться, непонятно от кого пряча свою силу, а просто жить в своё удовольствие.

Да и тот странный эпизод с попаданием в другой мир. Последнее что я помню – встреча с бабушкой, а дальше – темнота, в которой я парил, пытаясь остаться самим собой, и вот я падаю с мотоцикла на полянке посреди джунглей. Надо сказать, что я довольно вдумчиво допросил Воронова и вытряс из него всё что он знает, и услышанное мне очень не понравилось!

Я не провалялся в коме и не был похож на одержимого или находящегося под контролем человека. Кузьма Ефимов оставался вполне естественным и вполне себе узнаваемым. Вот только я свёл почти на нет любые контакты с друзьями и знакомыми, а так же очень профессионально «терял» слежку, чего в принципе не умею. Но всё же в конторах, курирующих меня любимого, тоже не лопухи работают, и по результатам наблюдения аналитики и психологи установили явное несоответствие психопаспорту. Ну а то, что происходило позже… когда я, а точнее тот, кто управлял моим телом, начал готовиться к походу в Украинскую Зону и к переходу в этот мир – вообще отдельная история.

Я поднимал старые закладки Варяга. Выходил на старые контакты Варяга. Даже назывался порой Варягом, а по опросам сталкеров на базе, которую я посещал, так и вовсе был «Варягом».

Потом, помнится, ещё был провал в памяти при посещении мёртвого города – во время боя в храме. Тогда, незнамо как порубив огромные ожившие статуи, я сказал Янке какую-то скабрезность, заутюжил залпом бутылку водки и отрубился. Ну и последняя наша встреча… Не знаю бред ли это был или нет, но во время первой процедуры «Банного издевательства» я точно помню как кричащего что-то наставника спеленали золотые ленты и куда-то утащили. И, как я уже сказал, с того момента во мне что-то переменилось.

– Что же ты со мной сделал… Наставник, – произнёс я задумчиво глядя в никуда. – И главное – зачем?

– Ку-зи-ма? – вывела меня из задумчивости Ву Шу, выходя на балкон, с которого я любовался красотами главного города Наднебесной Империи. – Мы готовы. Только тебя ждём.

– А? – я обернулся. – Да… я тоже готов. Уже иду.

Примерно через пять минут жители столицы могли наблюдать небольшую, но очень представительную процессию во главе со странно одетыми, белокожими людьми, покинувшую гостиницу «Джилог де Джуеквел» и направившуюся в сторону переправы на остров Запретного Города.Сначала путь наш лежал в местное Министерство Иностранных Дел, как бы оно там не называлось, чисто чтобы соблюсти все формальности, а затем следовало там же зарегистрироваться у «Главного Исполняющего Чиновника Императорского Турнира» – как участник от культа с горы «Ун-веньшань».

– Светловолосый дьявол Ли Си Цин, бандит и убийца с горы Ун-веньшань! – прокричала радостно девушка-распорядитель турнира и, застыв на одной ноге, грациозно направила в мою сторону сложенный синий веер, оставив красный раскрытым.

– Твою мать… – тихо выругался я под вой и злобные выкрики с трибун. – Как знал что эта жирная крыса где-нибудь, да и подгадит.

– Не волнуйся, – улыбнулась Ву Шу, хлопнув меня по плечу, и повернулась к высокому постаменту где сидели судьи, – я разберусь…

Запретный Город оказался… не таким уж и запретным. По китайским боевичкам я почему-то представлял себе подобное культурное явление как своеобразный «Город Призрак», в котором не живёт никто, кроме Императора, его семьи, обслуги и свиты. Ну и, конечно же, кучи одинаковых клонов-стражников с копьями, но они – так. Для массовки.

В остальном же, на мой взгляд, Запретный Город просто обязан был состоять из пустующих дворцов, ну или, как минимум, вечно закрытых административных учреждений, огромных пустых площадей и широких улиц, по которым неуловимыми тенями вечно снуют унылые запуганные клерки.

Так что я был обманут в ожиданиях и сильно разочарован в режиссёрах одной известной азиатской национальности! Запретный Город этого мира оказался не угрюмым некрополисом, а самым обычным, пусть и китайско-фентезийным «бизнес-сити». Да, жило здесь куда меньше людей, нежели работало, да, сюда не пускали «обычных смертных», но и «необычных смертных», в первую очередь чинуш высшего звена и прочих успешных лизоблюдов, вполне хватало чтобы превратить это место в натуральный человеческий муравейник.

Как ни странно, но, по словам Воронова, со своей миссией как «Посла» в первом приближении я справился на все сто процентов. Пройдя небольшую лестницу из чиновников «Министерства дел варваров второго и нелюдей третьего мирового круга», а именно так называлось это учреждение, мы добрались, наконец-то, до «младшего помощника какого-то там помощника чьего-то помощника», который, собственно, принял у нас бумаги к производству и обещал связаться с миссией в ближайшие дни для согласования встреч на более высоком уровне.

А вот с чиновником-регистратором турнира – случилась осечка. Мало того что он сразу же отнёсся ко мне как к сору под его каблуком, так ещё и кривился, принимая свитки так, словно бы брал в руки экскременты. А затем с постной мордой, приняв обязательный для участников взнос, осторожно намекнул на то, что неплохо было бы немного позолотить ему волосатую лапку.