Павшее Королевство (ЛП) - Мэй Элизабет. Страница 16

Пока они перекидывались словами, мои пальцы впились в ладони. Значит Сорча и Лоннрах ушли. Конечно же, они ушли. Сорча месяцами планировала атаку: найти кристалл из Старого Королевства и использовать его силу, чтобы разрушить связанную с Эйтинне силу Киарана. Снова превратить его в Неблагого Короля. Сорча спасала меня более чем единожды, чтобы удостовериться, что это случится. Она предала своего брата. А затем убила меня.

Не знаю, кого из них я ненавижу больше. Её — за то, что украла мою жизнь и забрала у меня маму, или его — за то, что сломал мой дух и заставил меня желать смерти.

Я бы убила их обоих, если бы могла. Но убийство Лоннраха принадлежит Эйтинне, а я не могу убить Сорчу, даже если бы у меня появилась такая возможность. Тысячи лет назад, когда Киаран правил Неблагим Троном, Сорча была его консортом. Они произнесли клятву, которая связала их жизни вместе. Если умрёт Сорча, он тоже умрет.

— Что на счёт остальных фейри? — прерываю я. — Те, что были под командованием Лоннраха и те, что были с людьми в городе Деррика. О них что-нибудь известно?

Деррик замолкает, а Гэвин переводит взгляд на огонь. Тени играют на его лице по шрамам, которые он получил во время атаки фейри, пока я была заключенной Лоннраха. Я никогда не забуду тот загнанный взгляд в его глазах, когда увидела их в первый раз. Гэвин бежал и скрывался годами к тому моменту, когда я сбежала из мира фейри. Почти все следы человека, с которым я выросла, исчезли, заменились мужчиной, который ожесточился от горя и войны.

— Люди в порядке, — наконец говорит он. — Несколько фэ с корабля приходили к нам за припасами, сейчас они держатся неподалеку Западных островов. Здесь недостаточно безопасно. Не с… — он оглядывается на меня. — Некоторые фейри, которые были с Лоннрахом бросили других, но большинство выбрали стороны. Подавляющее большинство не стало выбирать Эйтинне.

Деррик выглядит раздраженным.

— Те, кто стали снова Благими после того, как сила Киарана восстановилась, должны были остаться верными своей Королеве, но они отвернулись от нее. Никогда не видел никого, кто повернулся бы спиной к их собственному Двору, — затем он ворчит — Проклятые предатели.

Когда Киаран решил оставить Неблагой Трон, Эйтинне забрала часть его силы, которой необходимо питаться людьми, чтобы выжить. Однажды у него был такой же голод, который я почувствовала в Неблагом, с которым сражалась в лесу, только его роль в качестве Короля, делает этот голод ненасытным. У Эйтинне не было сосуда, чтобы передать его силу другому фейри, согласному или способному принять ее, так же как я приняла силу Кайлих. Поэтому эта сила распределилась по всем фейри в двух Королевствах, и тогда даже Благие фейри стали Неблагими.

Теперь, когда эти Неблагие силы Киарана вернулись, эти фейри снова стали Благими. Но вернуться назад в прежнюю форму, не значит, что они простят свою Королеву за то, что она сделала с ними, точно так же, как и с Двором, который они когда — то возненавидели (даже если она это сделала случайно) или за то, что закрыла их на тысячи лет в тюрьме под Эдинбургом, так чтобы они не могли причинять людям вреда.

Гэвин закатывает глаза от слов Деррика.

— Давай будем честными? Они отвернулись от Эйтинне, чтобы спасти свои шкуры, — он отклоняется назад и подносит горлышко бутылки к губам. — Мы на проигрывающей стороне и ты знаешь это.

Проигрывающая сторона. Это значит, что Киаран выигрывает.

Деррик качает головой и шикает на Гэвина.

"Ты должна спросить. Должна". Но сначала … я краду бутылку и делаю большой глоток. Чертов ад, все горит.

— Ладно, — говорю я. — Расскажите мне о Киаране. Оба. Любой из вас. Я не хочу ждать Эйтинне, — когда они все еще молчат, я выдаю — Прекратите пытаться защитить меня, или притворяться, что знаете, что лучше для меня. Это просто смешно и оскорбительно, после всего того, через что я прошла.

Гэвин и Деррик снова смотрят друг на друга. Деррик тихо матерится и собирается заговорить, но голос Эйтинне прерывает его.

— Подожди.

Я оглядываюсь и вижу ее накраю леса. Её глаза встречаются с моими и что-то грустное мелькает в них.

— Сначала тебе нужно кое-что увидеть.

Глава 9

Я более чем уверена, что мне не понравится то, что она мне покажет.

— Это как-то связано с Книгой? — спрашиваю я, пока она ведёт меня через лес. Пожалуйста, пусть это будет связано с этой проклятой Книги.

Мы идём уже добрых десять минут, дальше и дальше от тепла лагеря, в морозную атмосферу леса. Впереди нет никакого света, ничего, чтобы определить, куда она меня ведет.

Эйтинне качает головой.

— Я отправила послание sìthichean, которые ещё верны мне, чтобы выяснить, что они могут рассказать о Книге. Я не могу рисковать, доверяя тому, что знаю сама, — она жестом указывает повернуть с тропинки. — Сюда.

Моё дыхание на выдохе превращается в белый туман. Сейчас должна быть весна, к этому времени снег уже должен начать таять, а ростки цветов прорастать сквозь ледяную землю леса. Знак того, что глубокая тёмная шотландская зима подходит к концу.

Здесь нет цветов. Нет листьев. Только холодный, кусающий ветер и чёрные ветки под беззвездным небом.

Эйтинне останавливается так внезапно, что я практически в нее врезаюсь. Удивленная, я обхожу её и вижу прямо на своем пути дом, скрытый в самой тёмной части леса, за небольшим лугом. Он больше домиков Эйтинне, но точно так же наспех возведенный. Только в этом строении нет окон или других дверей, ничего, чтобы принести свет внутрь, кроме одиночного входа передо мной. Сама дверь вставлена в массивный валун с отметками фэ, выгравированными в камне.

Это заставляет меня сделать шаг назад. Оно не гостеприимно. У двери нет никакого пылающего огонька, никакого приветствия. Ничего, по чему можно было бы судить, что это что-то большее, чем ещё один заброшенный дом, которыми сейчас заполнена страна.

Мы, шотландцы, описали бы это место, как дом с привидениями. Потому что один взгляд на него посылает сквозь тебя мороз.

— Что значат эти отметки? — спрашиваю я нерешительно.

— Fois do t’anam, — бормочет Эйтинне. — Это предложение мира, — она кивает в сторону коттеджа. — Иди. Я буду ждать тебя снаружи. А затем я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать.

«Нет», — думаю я, когда делаю эти первые трясущиеся шаги в направлении двери. «Нет, нет, нет. Поворачивай обратно. Не ходи внутрь. Не смотри на то, что она хочет показать тебе».

«Это все изменит».

Но я должна. Моё сердцебиение стучит в ушах, когда я поворачиваю ручку и открываю тяжелую деревянную дверь.

Первое, что я вижу — кровати. Десятки кроватей, занимающие каждый сантиметр пространства, как в больнице, когда она битком забита. Единственное свободное место — это островки между каждым рядом, проходы. У каждой кровати стоит столик с одинокой свечкой, свечение которой распространяет тени по коттеджу.