Павшее Королевство (ЛП) - Мэй Элизабет. Страница 53

Мы крутимся прямо в тот момент, когда огромный дуб позади нас наклоняется вперед. Делаю выпад в сторону, стараясь уйти с дороги, прежде чем он упадет.

Он не падает. Проклятое дерево движется.

Ветки тянутся за нами словно скрипучие, скрюченные пальцы. Корни оборачиваются вокруг лодыжек Эйтинне и дергают ее назад. Она падает на землю и дерево с силой тащит ее по влажной почве.

— Уходите! — выкрикивает Эйтинне. Она машет своим мечом, кромсая ветки, чтобы освободить себя. Затем прыжком поднимается на ноги и пускается в бег.

Мы бежим через густой лес. Наши ботинки ударяют по грязи и воде; по такому сложно быстро продвигаться. Чуть дальше скользкие листья на земле препятствуют нашему поддерживаемому темпу, но мы продолжаем бежать. Мы не замедляемся. Позади нас можно услышать ломающиеся ветви, звуки столкновения, когда тяжёлый корень ударяет по земле.

Оглядываюсь на Сорчу и вижу движение слева от меня.

— Позади тебя!

Опаздываю. Ветви обхватывают тело Сорчи, сбивая ее с ног. Деревья дергают ее назад через грязь, болезненно ударяя о землю.

Не могу ничего поделать с промелькнувшей мыслью: "Оставь ее там".

Но даже если Сорча не может мне помочь найти Книгу, мне все еще нужна она, чтобы открыть ее. Это единственная причина, по которой я буду беспокоиться о том, чтобы спасти ее никчемную шкуру. Она права: я безжалостна.

Мчусь вперед, ударяя по дереву. Металл фейри с легкостью проходит сквозь него, но ветка хватает меня за лодыжку, рублю по ней, прежде чем появляется возможность схватиться сильнее. Затем делаю выпад, чтобы схватить руку Сорчи.

— Самое время, Охотница, черт побери.

Мое лезвие свистит в воздухе, когда перерезаю сковавшие ее ветви.

— Подумывала оставить тебя.

— Я думала, ты так и сделаешь.

Дергаю ее с собой, когда пускаюсь на бег.

— Это ничего не значит. Ты мне нужна, чтобы открыть Книгу. Я все еще ненавижу тебя.

— Поверь мне, Охотница, я понимаю, что твои мотивы далеки от благородных.

Где Эйтинне? Смотрю влево и нахожу ее сражающейся с огромным, возвышающимся деревом. И остальные начинают приближаться. Морриган оживила весь чертов лес.

Эйтинне прыгает с переворотом в воздухе, чтобы увернуться от ветви, но другая появляется справа от нее. Крутясь под наклоном, она высоко бьет мечом. Ускорившись, она присоединяется к нам. Выражение лица угрюмое; ее плечо кровоточит.

Мы прорываемся сквозь тянущиеся к нам ветви, продираясь и сражаясь за наш путь отсюда. Лес густой, слишком густой. Мне не видно, где он заканчивается и это нападение слишком насыщенное, слишком быстрое. Мои конечности болят, начинает расти усталость. Когда отсекаю одну ветвь, другая занимает ее место. И другая. Их хватка мощная, грубая, оставляющая красные полосы на моих запястьях и руках.

— Там, — задыхается Сорча.

Через ряд деревьев сияет портал.

Выкрик Эйтинне привлекает мое внимание. Она бьет своим лезвием, ее движения быстры. Когда она дотягивается до меня, Эйтинне тяжело пихает меня вперед.

— Отправляйся через портал! Найди Книгу!

Ее серебряные глаза горят.

— Позволь мне выиграть для тебя время.

— Но…

— Идиотка, — фыркает Сорча, хватая меня за рубашку. Она тянет меня с силой и начинает бежать. Мы бежим к порталу, ветки вокруг нас начинают сокращать расстояние. Мы не успеем. Он слишком далеко.

Слишком далеко.

Нет, мы почти там. Сосредоточься. Найди Киарана. Найди Книгу. Убей Морриган.

Всего лишь немного впереди…

Ветка оборачивается вокруг запястья, и я вскрикиваю, ударяя наотмашь мечом. Другая дергает за ноги. Ударяюсь о землю, и ветка беспощадно тянет меня назад, но я хватаюсь за грязь в попытке добраться до меча, чтобы отрубить ветвь. Умудряюсь подняться на ноги, но теперь она снова достала меня болезненным захватом на руках.

Сорча там. Она выхватывает один из маленьких клинков из ножен на моем запястье и улыбается, мелькая своими клыками.

— Полагаю, что тоже выигрываю для тебя время. Это все еще ни черта не меняет.

Она прорезает ветвь, хватает меня за пальто и тяжело пропихивает через портал.

Глава 32

Портал отправляет меня на край темного, освещенного лунным светом, поля. Требуется мгновение для глаз, чтобы достаточно привыкнуть и заметить, что на земле находятся фигуры. Той формы, которую не могу уверено определить…

Позади меня слышатся шаги. Низкое бормотание Сорчи доносится из колыбели лесных деревьев на краю поля. Затем:

— Ух! Эйтинне, ты не могла бы отпустить мою…

— Твое предплечье намного менее мускулистое, чем я думала оно будет.

— Потому что это не мое предплечье, идиотка.

Поворачиваюсь прямо в тот момент, когда они обе, спотыкаясь, выходят из-за деревьев на краю поля. Эйтинне цепляет ветки и вытаскивает их из волос, а Сорча поправляет тяжелый материал своего платья. Ее каблуки проваливаются в мягкую землю поля, когда они направляются ко мне.

— Рада, что тебе это удалось, — говорю я.

— Конечно же, мне удалось это, — бодро отвечает Эйтинне. — Я потрясающая.

— Ты застряла с деревом, — фыркая, говорит Сорча. — Мне пришлось освобождать тебя от веток и тащить твою тяжелую задницу через портал именно тогда, когда он начал закрываться…

Эйтинне чуть было не врезается в Сорчу, которая просто замирает по пути. Она смотрит мимо меня и ее дыхание затрудняется.

— О, боже.

Следую за их взглядом, и через меня пробегает холодная дрожь. Фигуры на земле, которые я не могла определить до этого — части тел. Тысячи тел. Ни одно из них не целое или скрепленное: просто поле конечностей, сердец и других органов, вырастающих из земли, будто это какой-то сад.

Это не было сражением. Это не было даже убийством. Это было ради развлечения. В этом есть определенная структура, извращенное чувство удовольствия в том, как поле подготовлено, а тела разделены по своим собственным отличным секциям. Сердца. Конечности. Внутренние органы. Головы. Таким способом можно было бы разделить цветники и каталогизировать каждый вид.

Каждая часть идеально сохранившаяся. Нет никакого признака разложения, нет даже запаха. Как говорил Деррик, daoine sìth не гниют. Вот почему они сжигают своих мертвых, потому что в противном случае они закончат подобным образом. Не могу смотреть на кучу голов, в особенности таких не тронутых, как эти, они как будто все еще живы.