Балтийская Регата (СИ) - Ант Алекс. Страница 37

В Дарлове, на его внешнем рейде, я был в три часа ночи. Отдал якорь и, зажег верхний свет на палубе. Дарлово, маленький морской порт сегодня, пропах рыбой. И ловят тут с незапамятных времен треску, камбалу и салаку. Здесь на каждого жителя приходится по рыбному ресторанчику или закусочной. Значит и движение мелких рыбацких судов здесь интенсивное, а чтоб пираты с них не лазали куда не следует, я выпустил на поводке Цыгана на верхнюю палубу, а ему в помощь, как засадный полк, Джасика.

Затем я активировал скафандр в скрытом режиме, когда он не сияет, как полная Луна, и полетел в городок. Манекен я нашел быстро в витрине магазина на улице Владислава четвёртого. Кто это такой, я не знаю потому, как и знать не желаю. Король какой-нибудь, не иначе. В скафандре можно проходить сквозь горы, не то что сквозь тонкую стенку или витрину, без последствий для обеих предметов. Взяв в багажное отделение манекен, я поднялся примерно на километр и, с этой высоты, оглядел местные подземелья. Мне понравилось подземелье под замком. Полетел туда и обследовал его более детально. Оно было в неплохом состоянии, но требовало ремонта, а значит денег. Я нашел пять подземелий и четыре подземных причала в состоянии, которое с большой натяжкой можно было бы назвать удовлетворительном. Но это уже было хоть что-то похожее на укрытия.

Затем я полетел на борт яхты, поднял якорь и полным ходом попёр к Гданьскому заливу в Гдыню. Пока мужественный авторулевой вел заданным курсом яхту, я вышел на палубу и, активировав скафандр, полетел к Сааремаа и уже в полёте перешел в август 1945 года. Переход во времени, вернее вспышку иногда его сопровождающую, могли засечь не известные мне свидетели и связать её с моей яхтой.

Я не боялся катастрофы века моей «Звездочки» и какого-нибудь ничтожного парома, ведь в свое основное время я вернусь через пару минут. Передо мной стояла более важная задача отыскать момент гибели трех барж и буксира недоделка.

Подлетел я к Сааремаа тридцатого августа сорок пятого года в шесть часов вечера. Крушения пока не было и караван барж ещё не лежал на грунте пролива. Зависнув в 100 метрах от поверхности воды, я стал осматривать место. Не далеко на берегу стояла халупа местного крестьянина. Вид у неё был примерно, как у хижины дяди Тома, описанной пером незабвенной воительницы за права черного населения Америки Гарриет Бичер-Стоу два столетия тому назад, или как современный бомжатник. Это был домик Георга Сеппа. Кроме него, спящего и храпевшего в яме рядом с колдобиной наполненной дерьмом, здесь никого не было.

Я перенесся на две недели в сентябрь. Тут уже лежали погибшие баржи на дне и буксир с трупом. Я отлетел назад на неделю, барж не было. Такой раскачкой во времени я добился того, что стал свидетелем гибели буксира. Несколько раз посмотрев все этапы эпохального морского боя я понял, что спасти Банщика можно только в момент, когда он, выброшенный в воду и оглушенный взрывом буксира, ещё только пытается себя спасти в лучших традициях всех утопающих.

Самое простое, было бы просто грохнуть Георга Сеппа, но правильные герои всегда идут в обход. Под запретом то действие было, видимо ещё не всех нормальных людей убил засранец Сепп, видимо ещё для чего-то нужен окаянному времени. Ну мы люди не гордые, не то, что разбитные парни с Сааремаа, мы подождём.

Конечно, при эвакуации Банщика с поля морской битвы, пришлось время немного замедлить. Ну не успевал я реагировать правильно и верно под оглушительные спецэффекты гибели славного буксира «Тор», зато они освещали всё, когда я забрал в скафандр Славку. Он, конечно, как и я раньше, упал в обморок часа на три, впитывая информацию Богов, но это было мне только на руку. Зависнув на высоте полутора метров над седой равниной моря, я выкинул в нижний люк скафандра заботливо приготовленный шторм трап.

Скорее всего, мой навороченный кабриолет имел для таких десантов свое навороченное приспособление, не спорю, только я в ворохе инструкций для НЛО в моей голове так нужную мне и не нашел. Было как кофе варить, как оладьи пожарить, даже как черную икру синтезировать, а про трап ни словечка. Что это я о продуктах калорийного питания запел? Видимо молодое и здоровое тело просит кушать. Потерпит немного.

Взял я в обнимку манекен в платьице эксклюзивном из будущего да сиганул в пучину, и оная приняла меня холодом могильным. Что будет так холодно я даже не подумал. Но так, постепенно, адаптировался ко внешним условиям. Только вот плыть к железным ящикам секретного груза в жилетах по застывшим волнам было не очень обычно, но приятнее, чем бороться со штормовыми волнами и ветром это уж точно. Даже как-то забавно. Вверх по волне работаешь руками и ногами вовсю, да ещё и толкаешь манекен, а с волны, словно на саночках с горки едешь. Долго ли, коротко ли по растянутому моменту времени я добирался до ящиков Аненербе-Дёница, а добрался. Привязал я рученьки манекена к ручкам ящиков, да столкнул груз с манекеном из обвязки спасательной. Даже пулю, подлетающую ко лбу манекена, видел, застыла она как оса в полёте на фотке.

Обратный путь был гораздо быстрее и приятнее, так всегда бывает, когда возвращаешься со свидания. Манекен манекеном, а красивый был, вечная ему память в волнах. Как уж я поднимался по штормтрапу даже заикаться не буду, всем понятно и так, что тяжело. Вскарабкался в кабину скафандра, перевёл дыхание, забрал шторм трап, закрыл все отверстия и, погрузившись в пучину вторично, но уже в скафандре, вернул нормальное течение времени. Очень забавно было наблюдать как тонет манекен вместе с ящиками, с пулевой дыркой во лбу, пускающей пузыри, но делать все равно было нечего. Надо было выдержать время. Через полчаса мы, с моим новым соратником, который ещё не очнулся, вылетели из-под воды и понеслись в сторону моей «Тяхти». Пока были на дне Балтики, я там в рубке «Тора» два вещмешка притырил между делом, видимо Банщика имущество, не иначе.

Пора и в наше время возвращаться. На палубу моего авианосца я приземлился в режиме полного камуфляжа. Дезактивировал скафандр и упал в радостные объятья Цыганка и Джасика. Уложили мы нашего спасённого в его каюту, оставили у его одра Чёрную Смерть в виде Цыгана, а сами с Джасиком поднялись в рубку. Здесь все было путем. Авторулевой стойко рулил и кораблик как-то двигался ко Гданьскому заливу и городу Гдыня на его берегу.

Покой нам только снится

После акции есть хотелось жутко. Зря все-же я отказался и не синтезировал полпуда черной икры, когда мне предлагали в скафандре.

Я такого голодного человека видел только один раз в далекой юности на перелете из Москвы в Луанду. В те далекие времена в Анголе, столицей которой и была жемчужина Африки Луанда, шла жестокая война всего свободолюбивого народа Анголы в лице кубинских «добровольцев» и советских военных советников, против отщепенцев того-же народа из ЮАР под руководством лидера Савимби. Кличка «нашего» лидера Ангольского народа как-то стерлась у меня из памяти, харизмы у него не было на нас. Почему-то рейсы Аэрофлота туда шли пустыми, видимо, не хотели Советские люди путешествовать по миру на пенсиях за счет советских Профсоюзов. Но экономика СССР была экономной и не допускала такого расточительства, как пустые рейсы на край Ойкумены. Чтобы как-то компенсировать нехватку пассажиров на самолетах, на них стали возить моряков из числа научных судов министерства Рыбного хозяйства и разных прочих военных советников.

Там, где идет война всегда есть время и место чего-то пограбить, притырить, всякая война ведется исключительно за трофеи. Если вам кто-то говорит что-то другое, значит он уже что-то своровал, в нашем случае это была рыба. Нет, мы не следили за судами, подвозящими оружие повстанцам Савимби, мы, простые мирные советские люди, просто разведывали и ловили рыбные запасы юга Африки и не более. И не надо так подозрительно на меня смотреть.

Всем офицерам, а значит и мне, тогда второму помощнику капитана, полагались места в первом классе. Ну не хотели даже в первом классе туда летать чиновники из Министерства Иностранных дел СССР или торгпредств, поэтому нас в первый класс и пускали. Старпом же у нас был скрытый алкоголик и он не хотел рассекречивать свои тайные пристрастия перед капитаном преждевременно. Он посадил рядом со мной боцмана, по совместительству, артельщика, так как я, по совместительству, заведовал питанием и ларьком на судне. В СССР всегда все чего-то совмещали. Председатель Совета министров совмещал Генсека КПСС, боцман совмещал артельщика, я совмещал снабженца и так далее. Все же было экономно и зарплату платили одну по должности, которая стоила дешевле, исключая Генсека, конечно. Сам старпом, зажав контрабандную бутылку дрянной водки, народовольцем пошел в народ, на место боцмана. Каким-же его взгляд был голодным, когда он посетил нас в полете! Посетил он нас после обеда из какой-то несерьезной антисанитарной пластиковой подстилки пластиковой-же курятиной, а мы намазывали красную икру на поджаренные ломтики белого хлеба с маслом, оттопырив мизинчики. Икру любого цвета нам выдавали без меры и запивали мы ее абсолютно бесплатными, алкогольными напитками всего мира. И делали это между приемами слегка недожаренных стейков. Его взгляд голодного человека даже сейчас преследует меня, как память о затопленном в Севастополе русском парусном флоте и я, от этого взгляда из прошлого, покрываюсь на седом загривке гусиной кожей от ужаса.