Балтийская Регата (СИ) - Ант Алекс. Страница 55

Начиная с 1993 года время стало делится на четыре главных потока. На самом деле их было во много раз больше, но они все различались совсем не на много и были крепко связаны как бы в пучок. Поэтому изменяя что-то в одном «прутике», мы воздействовали абсолютно одинаково на целый пучок.

Ира открывала множество фирм по всему миру на подставных людей. Если кто-то начинал воровать слишком много и беспардонно, приходилось его убирать. Не обязательно из жизни, совсем нет. Иногда мы даже оставляли ему все деньги, но больше с ним тесно не работали. Иногда такие фирмы даже здорово поднимались, и мы снова начинали сотрудничать, но уже не вкладывая своих средств и не давая им советов по дальнейшему ведению бизнеса.

Мы вертелись в лихие девяностые с полной отдачей. Конечно были и стычки с бандитами, и наезды различных властных структур. Но против бандитов у нас было несоизмеримое превосходство и в силе, и информации. Пропадали они сотнями и целыми стаями, пока не поняли, что тягаться с нами им не по зубам. Главным в этих вопросах был Банщик. Весь криминал его боялся, как огня. Трудно даже пересчитать сколько раз его пытались убить. Но он был защищен инициацией, а термоядерного оружия у бандитов все же пока не было.

С властями было ещё проще. Вот тут мы устраняли не только самого человека, его семью, но даже старались физически убрать всех его людей и тоже целыми семьями. Эти гниды были гораздо умнее бандитов, но гораздо омерзительнее и трусливее. Пары показательных экзекуций бывало достаточно надолго. Они просто исчезали, иногда очень болезненно. Иногда попадали в рабство где-нибудь в Саудовской Аравии целой семьей, мы приплачивали бедуинам за показательные постоянные насилия. Сюжет о такой семье делал сговорчивыми самых неприступных клоунов в лампасах генералов, самых бойких политиканов и корреспондентов самых читаемых газет. Но мы не злоупотребляли этим. За всё время нам пришлось сделать всего пять таких показательных экзекуций. Бизнес есть бизнес и каждый выживает, как умеет, в том числе и гниды. Мы не рвались в политику или в «локомотивы экономики», исправно платили налоги и, если в какой-то стране нам становилось некомфортно, мы просто сворачивали активность. Перегоняли средства в другие страны или даже в другие временные потоки. Поэтому, иногда, вдруг исчезало куда-то золото не только стран, но и всего мира. Где его тысячи тонн из хранилища Форта Нокс? Куда пропало «золото КПСС»? Становились дефицитом драгоценные камни или редкоземельное металлы. Вы это и сами можете проверить и заметить, если покопаетесь в недавней истории.

Наша экспансия началась в Кёнигсберге — Калининграде. Здесь всё было знакомо по прошлой жизни и точки соприкосновений были вполне известны. Область оказывалась отделённой от России, а значит эффективные менеджеры Москвы пока распродавали другие заводы, газеты и пароходы, не взирая на мелочи.

В Калининграде начала девяностых было поспокойнее, чем в Питере или Москве. На офисах простецки по-социалистически отсутствовали кованные железные двери и массивные замки. Убийств и стрелок с перестрелками у бандитов почти не было. Самоуничтожили парочку одиозных и то в Литве, на этом закончили. Вы можете видеть их могилы на старом кладбище — не спутаете. Сказывалось окружение области уже Европейскими странами Балтии и Польшей. Граница была совершенно открыта и малый бизнес процветал.

Но самое потаённое в этом вопросе было то, что всё в Калининграде ещё при СССР было поделено среди трёх китов местной мафии. Ими были: бывшие партийные ворюги с когортой подрастающих воров из комсомола, военная мафия и КГБешные удальцы. Конечно все основные бразды правления держали первые — партайгеносные полки идеологического фронта разваливающейся КПСС, за ними с животами на перевес выступали разного рода военные и военно-морские интенданты, крохи собирали рыцари плаща и кинжала, а за ними в кильватер следовали разного рода милицейские начальники, которым можно было бы посочувствовать, но я не буду.

Самым лакомым кусочком «народной» собственности был флот. С одной стороны, громада рыболовного флота, немного пожиже флот ДКБФ, и на закуску флот из река-море сухогрузов типа «Балтийский», «Сормовский» и непотребных речных барж, работавших на Немане и в Куршском заливе. Портов в городе тоже было три: Рыбный порт, Торговый и махонький речной. Рыбный порт был всегда забит судами в три-четыре корпуса стоявшими у причалов, чуть получше была налажена работа морского Торгового порта, а на речной вообще не обращали внимания, пока мест в других портах хватало. О нём вспоминали, когда «плановая экономика» сбоила и отказывалась планировать — значит каждый день.

Мы с ходу зарегистрировали несколько фирм. Поначалу ведущей стала «Глобал Кёнигсберг Ривер — Си Стимшип Лайн» (GKRSSL), попросту «Кёнигсбергское Пароходство». Но! «Западное речное пароходство» в то время довольно прочно держалось на плаву и имело довольно раскрученный «бренд». Ломать — не строить и мы его не ломали, а наоборот стали сразу поддерживать, вливая в него довольно крупные суммы и «спонсируя» его мудрых руководителей. В Кёнигсберское Речное Пароходство приходили суда «отжатые» у Беломоро-Онежского, Северного и Северо-Западного речных пароходств. За наши вливания мы иногда просили «Западное пароходство» обеспечивать нас работой. В общем и целом, тут царили мир, дружба и «жевачка». Но бизнес есть бизнес и наши суда работали, практически не заходя надолго в Россию и каждое было с собственным европейским судовладельцем. «Кёнигсберское Пароходство» оперировало только как фрахтователь (наниматель) судов и не более.

Это только кажется, что всё довольно просто. Что было делать с моряками, на пример? Суда растаскивались по сусекам, а только в одном Калининграде и только в рыбной отрасли высвобождалось около 250 000 человек. При чём в этой самой рыбной отрасли все команды были из людей, совершенно отученных от собственного мышления. Приобладало стадное мышление овец, не побоюсь такого сравнения. Их всегда кто-то обслуживал. И при наборе, и при перелётах на суда целыми командами, и в море за ними следили вездесущие помполиты да первые помощники. Это касалось не только рядового состава, но и командного. Что нам было делать с этим стадом? Значит нужна была очень большая группа офисных менеджеров — кадровиков, а те тоже всегда были под присмотром КГБ и прочих составляющих коммунистического рая. Тратить деньги на этих дармоедов я не собирался. А вот найти вменяемых людей было чрезвычайно трудно. Ставка была сделана на молодых моряков не более 40 лет от роду. Мы их искали везде и переманивали квартирами и регулярной повышенной оплатой труда. Под них открывали крюинговые фирмы со штатом не более трёх человек. И эти люди себя оправдывали, заменяя сотенные коллективы прошлых баз флота.

Очень плохо было дело у береговых служб Рыбного флота. Начиная от служащих Рыбного порта и кончая любым работником любой базы флота, неразбериха просто поражала. Корень зла, его «кощеева игла», лежал в обычной рыбе. Рыба не только мокрая и склизкая, она ещё и липкая. От этого к рукам береговых прохиндеев липли такие суммы, что даже нам было не накормить полчища этих пираний. Приведу один пример. На судне в основном стояли обычные гравитационные весы для взвешиванья рыбы перед заморозкой и упаковкой в короба. В коробе помещалось от 30 да 33 килограммов рыбы в трёх ледяных брикетах. Можете вы в качку на судне взвесить ровно 10 или 11 килограмм рыбы? Конечно нет, так как пока судно летит с волны вы взвесите большее количество, а когда оно поднимается на волну — взвесите меньше. Поэтому все моряки всегда расфасовывали больше рыбы в короба. А больший вес прилипал к рукам кладовщиков и продавцов. Эта «мелочь» выходила миллионами долларов в чистогане. И это только один малюсенький канал незаметного обогащения не работающей армии прохиндеев от партии, профсоюзов и прочих физкультурников. Зажратые это были люди их армию было не перевешать и ничего они не боялись пока рвали добычу.

Самой большой и нужной нам базой была база Тралового флота. Один Тралфлот имел по Калиниграду десятки офисных и складских зданий и тысячи прохиндеев за калькуляторами и столами. Каждый из этих мальков рвал зубами и руками рыбу. Сломать их было не под силу даже КГБ, а уж о нас я просто промолчу. Следовало искать узкое место. Узким местом сидел на стуле за столом очень уважаемый в городе также в узких кругах старенький человечек в очках с вечно треснувшим стеклом и поломанной душкой. Он ездил на работу на «Ладе — копейке» с треснувшим справа стеклом водителя, по фамилии. Давайте без фамилий. Вёы сами фамилию найдете, не хочу, чтоб его дети на меня в суд подавали — те ещё прохиндеи. В шабат к нему иногда обращались, и он, таки, работал, но головой. У него она была не местом куда фаршированную рыбу кладут, чтоб не испортилась, а местом, которое у русских, в основном, внизу и сзади располагается. Он этим местом, которое у него наверху, думал. И думал очень умно, представляете это себе? Я не очень, так как в СССР это среди людей было раритетом, обычно верх и низ путался бесповоротно ещё в детском саду, а обвиняли во всем именно таких, тех, кто думал верхом. Я даже его высокую должность вам не скажу, потому, как не знаю, как у вас во времени, но у нас в этом окаянном потоке руки у КГБ тоже на месте и разные роковые комбинации отравляющих веществ по фамилии «Старичок» прекрасно действуют даже за рубежами нашей общей и пока необъятной Родины.