Зверь лютый. Книга 24. Гоньба (СИ) - Бирюк В.. Страница 11

— Э… Профессор… Слон — это животное… У которого нос имеет червеобразную форму. А черви бывают…

Потом начали прикидывать более сложную драматургию. Например, человек не из Всеволжска идёт, а наоборот — туда.

Рассказчик был невольным соучастником Феди, но раскаялся, идёт во Всеволожск, чтоб по мере сил помогать светлым делам Воеводы. С прямой рекламой:

— А уж во Всеволжске-городке житьё, говорят — славное. Одежонку там дают — добрую, хлебушка-то там — в волюшку, избы-то там ставят — хоромами… приходи-живи-радуйся.

Другой бежит из селения русских язычников с Унжы, волхвы которых (устрашённые эффективностью крещения от «Зверя Лютого») молились Велесу, который, в свою очередь, и приказал демону пойти на Стрелку и светоч тамошний дивный веры истинной — изничтожить.

Нервный, дёрганый, блажит истошно:

— Нету, нету у злобы силушки! Противу Воеводы Всеволжского! Ни у Велеса — скотьего бога, ни у Сатаны — ангела низвергнутого! Грядёт! Грядёт час смертный, час судный! Всё! Всё, что есть в миру — всё погибнет-погорит-повалится! Один Всеволжск-город выстоит! Милостью Заступницы да трудами воеводиными!

Естественным образом формировалась связка: князь-воевода.

— Чудище Поганое всё семейство князя Андрея погубить замыслило! Уж и сын и брат князя преставились! Немного времени сатанинскому приспешнику не хватило. Обломали замысел диавольский — Крест Святой да Воевода Всеволжский!

О патерналистском отношении между Залесскими князьями и крестьянами-переселенцами с Юга — я уже…

Третий — вообще мимо идёт. Из Костромы на богомолье к Вышгороду, к Борису и Глебу, молиться о здравии князей русских, защиты против поганых, кости в горле у племени адова. Горящий взор и призывы:

— Молитесь, молитесь православные о здравии князей наших! Об крепкой крепости веры нашей — Всеволжске-городе!

Репутация Боголюбского как «сильно православного» — общеизвестна. Противостояние чёрт-князь — очевидно. На эту очевидность накладывается неожиданное — вмешательство «третьей силы», «Зверя Лютого». Как положено — в последний момент, нежданно-негаданно.

Есть и явные очевидцы. Парень-новик, что при захвате бесовского отряда видел огни печей преисподней в глазах Феди, покалечен был и чудом (милостью и радением Воеводы) жив остался, был свидетелем казни. И шевеления головы после смерти:

— А у Воеводы-то в руке… Голова-то, слышь-ка, отделённая. Одна, стал быть, без тулова. А — моргает! Челюстями, слышь-ка, лязгает! Скалит клыки свои, бесово отродье, на народ-то православный… Пожрать-то всех топорщится. А — фиг! Воевода его за власы держит, не трусит, не смущается. Говорит-указывает: Ты, де, теперь мне служить будешь, псом цепным у порога поскуливать.

Если эту, смысловую, «лицедейную» часть, Хотен накатывал основательно, то в части обеспечения пришлось плотно поработать с Точильщиком.

Маршруты, ключевые точки, «команды доставки», «спасательные группы» и многое другое приходилось продумывать заранее. Понятно, что экспромт не исключается. Если он хорошо подготовлен.

У меня на территории Залесья работают разные структуры. Есть посольство в Боголюбово, фактории по Оке, в Гороховце на Клязьме, в Ярославле на Волге, есть телеграфисты, есть несколько групп точильщиков. Вбрасывается новая категория — пропагандисты. Отношения между структурами?

Мелочь мелкая? — Вот на таких мелочах и сыпятся многие проекты.

«Сказочники» никак не взаимодействовали с посольством. Лазарю я даже не говорил ничего. Он врать не умеет. Если информация о такой форме моей деятельности дойдёт до Андрея… возможны негоразды. Распространение слухов властями никогда не приветствуется: конкуренция за ресурс, за внимание населения.

Национальная специфика: в России всегда весьма причудливо-негативна молва о власти.

При Борисе Годунове — слухи о царе-убийце, которые усилились с появлением самозванца, «посеяли тревогу и сомненье, на площадях мятежный бродит шёпот». Позже: царь Пётр — подкидыш, лже-сын Натальи Кирилловны. Судачили о происхождении Екатерины I («не прямая царица — наложница»), Петра II («до закона прижитый» сын «некрещёной девки»).

Передавали, что настоящий отец Анны Иоанновны — учитель-немец, потому она «Анютка-поганка». Распространяли кривотолки о Елизавете Петровне («прижита до закона», «не природная и незаконная государыня»), о цесаревиче Павле Петровиче («выблядок»). Обсуждали интимную жизнь Елизаветы Петровны («Сначала ее князь Иван Долгорукой погреб, а потом Алексей Шубин, а ныне-де Алексей Григорьевич Разумовский гребет…») и её тайных отпрысках (легенда о Таракановых).

Вообще, в истории России, как отмечалось уже в конце 19 века, нет государя или государыни, о коих бы не рассказывались в русском народе разных гадостей. Исключение — нынешний, богом данный и горячо любимый. На тот момент — Александр Третий.

Власти всегда боролись с «враками», даже с помощью официальных актов. Екатерининский «Манифест о молчании», или «Указ о неболтании лишнего» (1763) грозил преследованием людям «развращенных нравов и мыслей», что суют свои носы в «дела, до них непринадлежащих». Манифест неоднократно оглашался народу, ослушники преследовались тайным сыском.

Позднее XIII партийный съезд 1924 года принял специальную резолюцию «против распространения непроверенных слухов».

Этого здесь ещё не произошло, но образ мыслей — сходен.

Показывать связь между факториями и «сказочниками»…? — Если «говорун» в фактории по двору метлой метёт — вариантов нет. А вот если «мобильная группа»… лучше не афишировать. Аналогично — телеграфисты и точильщики. Принципиальная разница между «сенсором» и «эффектором», между «динамиком» и «микрофоном».

Но, естественно, «пайзаца» — тайный знак, который может быть предъявлен в критической ситуации для запроса помощи.

Сами группы: «сказочник» — вбрасывает инфу. «Лицо». Его видят, слышат, помнят. Пытаются побить. Тут полезен второй член группы. Крепкий молчаливый мужичок. «Кулак». С навыками рукопашного боя. Но без поножовщины! Ещё один молчальник — «Ухо-глаз». Смотрит и слушает. Как чего устроено. Стены крепостей, глубины перекатов, воровство начальников, жадность пресвитеров…

Чисто по технологии движения в здешней местности — мальчик-слуга. Подай-принеси. «Тревожный колокольчик» — когда группу начинают бить-хватать, он должен сбежать и донести весть. Спасти, вернее всего, не смогу. Но взыскать с обидчиков — постараюсь полной мерой.

Купчик-коробейник, типа — не от меня, а «самозанятый». Он-то, внешне, и является главным в команде, остальные — слуги, попутчики.

Этот персонаж («торговый партнёр Всеволжска») позволил легально требовать, при возникновении «силовых» проблем, помощи от местных властей, от князя Андрея.

Опыт показал оптимум — 3–5 человек. С присоединением к местным попутным группам. К осени мы сформировали и отправили четыре таких команды. Одна погибла полностью. Тупо замёрзла в лесу. Три других — на Верхней Волге, на Которосле и на Клязьме — распространяли мою «ИИ» — информационную инфекцию. С приключениями. С потерями. Довольно успешно.

Сразу признаюсь: попытка провести эту операцию минуя князя Андрея — моя ошибка. Перебдел. Сам себя перехитрил. Даже видя своими глазами, проезжая по этой земле, по «городам и весям», не уловил некоторых оттенков.

Боголюбский плотно контролировал своё княжество. Понятно, что появление команды «сказочников» где-нибудь в Дубне — вовсе не то событие, о котором немедленно докладывают «светлому князю Суждальскому». Но деятельность команд, временами, приводила к конфликтам. В которые вынуждены были вступать местные власти. А «поправлять» их следовало через князя Андрея.

С Боголюбским пришлось объясняться. Правда, ситуация уже была другая. Мы говорили о конкретных вещах, а не о тех… «злодейских замыслах», картинки которых могли прежде возникнуть в его мозгу.