Долг (ЛП) - Хейл Карина. Страница 29

Я вызываю нам такси, и мы ждем на скамейке в парке: сидим бок о бок и допиваем последний виски. У меня возникает соблазн обнять ее, но не уверен, уместно это или нет. Несмотря на то, что мне приходится сражаться с искушением, ради нас обоих я должен действовать осторожно. Я наблюдаю за тем, как двигается ее горло, когда она глотает виски, в сумерках ее кожа светится. Каждая примитивная часть меня хочет взять ее на руки, перебросить через плечо и унести в какое-то темное скрытое место, где я смогу пожирать ее снова и снова.

Но тут появляется такси.

Мы забираемся на заднее сиденье, наши руки едва соприкасаются, пока водитель везёт нас сквозь темноту. Никто не говорит ни слова, но, полагаю, нашего дыхания достаточно.

Сегодня вечером машин мало, пока мы не доезжаем до Ферри-роуд, а затем останавливаемся.

— Впереди авария, — сообщает водитель. — Дорога займёт немного больше времени, простите.

Я говорю ему не беспокоиться и откидываюсь на сиденье, пожимая плечами и обращаясь к Джессике:

— Полагаю, это означает, что у нас больше времени вдвоём.

Ее лицо частично скрыто в тени и такое совершенное, словно изображено на картине, когда она смотрит на меня. Идеальные скулы, ямочка на подбородке освещены медленно проезжающими огнями, купающими ее в желтом золоте.

— Что? — спрашивает она, и я понимаю, что пялюсь.

Но не прекращаю.

— Просто ты такая красивая, — выпаливаю я. — Иногда я задаюсь вопросом, реальна ли ты. — Облизываю губы, неожиданно в горле становится сухо. — Ты настоящая?

Она открывает рот, чтобы ответить. Затем закрывает его. Слегка качает головой, прядь огненных волос падает на бледную кожу.

— Иногда я сама не уверена.

Ничего не могу с собой поделать и наклоняюсь ближе.

Я снова поцелую тебя и не смогу остановиться.

Затем громкие, резкие сирены начинают звучать вокруг нас, заставляя мое сердце ускориться. Я сижу на своем месте, дезориентированный, когда позади нашей машины выезжают машины скорой и полиции, их огни мигают красным.

— Ого, — говорит Джессика, вытягивая шею, чтобы посмотреть, — выглядит довольно плохо.

Мы застряли на красном свете, машины скорой помощи едут, хотя по-прежнему находятся позади нас. Вокруг меня просто чернота и свет. Такое чувство, словно я в могиле. Сирены становятся все громче и громче, проникая в мои уши, мою душу.

И тут неожиданно я больше не в такси, я в вертолёте.

Слышу, как жужжат турбины, ощущаю запах топлива. Сейчас ночь, и мы спускаемся вниз, сирены звучат на заднем плане. Загорается красный сигнал тревоги.

«Это не по-настоящему, — говорю себе, зажмуриваясь и ладонями закрывая уши. — Все это не реально».

А что очень даже реально - Джессика. Но я не слышу ее. Не вижу. Даже не чувствую ее аромат. Лишь моторное масло и резкий запах крови, горящие обломки и плоть.

Вертолет идет вниз. Он взорвется при ударе. Меня разорвет в клочья, все вокруг погибнет, так же как было с Роджером и Анселем, и я ничего не могу с этим поделать.

«Ты заслуживаешь это, — говорю себе. — Из-за тебя они потерпели неудачу».

Это твоя вина.

— Кейр!

Руки держат меня за запястья, пытаясь оттащить их от ушей, но я не могу убрать руки. Я потерян в этом хаосе.

— Пожалуйста, пожалуйста, — шепчет Джессика, целуя мои костяшки, — прошу, все хорошо.

Ее руки двигаются к моей спине, медленно кругами потирая ее.

— Кейр, — шепчет она, ее голос выделяется среди сирен, которые теперь исчезают на заднем плане. — Кейр, я здесь. — Она целует мои руки, пока у меня не появляются силы оторвать их от собственных ушей.

Она держит их в своих, губами прикасаясь к моему уху.

— Я здесь. Все в порядке. Ты в безопасности. С тобой все нормально. Знаю, тебе трудно, но просто дыши. Один глубокий вдох. Хорошо? Дыши со мной.

Она делает глубокий вдох, прижимая руки к моей груди и немного надавливая.

Я делаю вдох. Такое чувство, словно борюсь за каждый дюйм собственных легких.

Джессика выдыхает долго и мягко.

— Теперь выпусти это. Все это.

Дыхание застревает у меня в груди, и на мгновение я близок к тому, чтобы впасть в панику. Я думаю о смерти, о своих людях, я думаю обо всей смерти, которую видел, и сколько раз дышал всем этим, сколько раз говорил себе, что привыкну.

И я привык.

Я едва заметил, как все стало очень плохо.

— Выдыхай, — говорит она, легонько похлопывая меня по спине. — Сейчас.

Я выдыхаю с громким свистом, открывая глаза, чтобы увидеть, где я. Заднее сиденье такси, которое медленно движется по дороге, мимо аварии на обочине, на которую я не могу смотреть.

— Снова вдох, — говорит Джессика, и, хотя я слишком стыжусь смотреть на нее, делаю так, как она говорит. Делаю глубокий вдох и на этот раз выпускаю воздух через нос. Мой сердечный ритм начинает нормализоваться, пространство в легких увеличивается.

— Вот и все, — произносит Джессика, шмыгая носом.

Осмеливаюсь взглянуть на неё, ее глаза светятся от влаги.

О, черт возьми. Я только что перенесся в прошлое, находясь прямо здесь рядом с ней.

В последнее время я так хорошо справлялся с этим, так хорошо контролировал свой разум, не давая ему обмануть тело, что было подумал, что все это реально. Потому что все это начинается очень быстро и легко. Крайне легко. Галлюцинации становятся вашей реальностью. Когда они впервые начались, я не знал, что, черт возьми, происходит. Я слышал об этом от других людей, но это не та вещь, о которой принято говорить.

Когда я покинул место дислокации, мне пришлось заполнить опросник, в котором спрашивали, не страдаю ли я от каких-либо галлюцинаций, проблем со сном, тревоги, панических атак, есть ли у меня проблемы с гневом, употреблением алкоголя или наркотиков. Я отметил галочкой почти все, но меня никогда не отправляли к специалисту, никогда не говорили обратиться за помощью.

Поэтому я справлялся с этим так, как мог. И все стало лучше. По крайней мере, так было.

И ведь именно сегодня я думал, что нахожусь в чертовом вертолете и вот-вот умру, а Джессика была вынуждена наблюдать все это. Как будто моего ночного ужаса было недостаточно.

— Прости, — хриплю я, слова едва различимы. — Иногда я... лажаю.

— Лажаешь? — На ее лице появляется кривая улыбка. — Добро пожаловать в клуб. Я - президент.

Смеюсь от ее слов.

— Я так не думаю, Рыжик.

Она смотрит на меня, и я знаю, у неё на языке вертится вопрос: Что, блин, с тобой случилось?

Но я не могу рассказать ей. Я даже не хочу признаваться, что был в армии. Не желаю даже отдаленно ассоциироваться с Льюисом Смитом. Я не хочу, чтобы его имя привело к этому. Просто хочу, чтобы она знала меня как Кейра МакГрегора, и все.

Кейра МакГрегора, одного налажавшего ублюдка.

Свет светит мне в лицо, и я словно плыву на облаке.

Медленно открываю глаза и вижу, что я в собственной кровати. Сейчас утро.

Осторожно двигаю пальцами рук и ног, инстинктивно проверяя ущерб, прежде чем сесть. Голова немного кружится, но в остальном все нормально.

Я не могу ничего вспомнить. В такси с Джессикой я перенесся в прошлое... и потом все. Моя память обрывается прямо там, после лишь пустота.

Звук доносится с кухни.

Даже не успев подумать, я спрыгиваю с кровати, готовый схватить нож из ящика в прикроватной тумбочке.

И тут в дверном проеме появляется Джессика, на ней снова моя футболка Guns N’ Roses.

— Я сделала завтрак, — широко улыбаясь, сообщает она. — Он немного остыл, но я не хотела тебя будить.

Я закрываю глаза, потирая ладонью переносицу.

— Прости. Что, э-э-э... кажется, я не помню большую часть прошлого вечера.

— Нет? — спрашивает она. — Казалось, ты все понимал. Просто... отстранился. Закрылся в собственной голове. Кажется, не очень веселое место.

Качаю головой, не в силах поверить, что отключился на часть вечера.