На грани свободы (ЛП) - Саваж Шей. Страница 6

— Не спать.

Снова, блядь, я разговариваю сам с собой.

Переворачиваясь с надеждой, что движение само по себе будет держать Песочного человека ^[2] подальше от меня, я услышал, как пружины подо мной застонали в знак протеста. Это сразу же мне напомнило еще одну маленькую, дерьмовую кровать в самом сердце аризонской пустыни. В моей голове всплыли ритмичные звуки скрипящей кованой кровати, когда я вколачивался в Лиа.

Моя рука освобождает ее шею, и я хватаю девушку за волосы.

— Мой член чувствует себя так хорошо, трахая тебя, — рычу я в ее ухо. — Тебе нравится? Да?

Стон – единственный ответ, который я получаю, но этого достаточно.

Я резко вхожу в нее, на мгновение удерживаю себя глубоко внутри, а затем медленно, почти полностью, выскальзываю. Я бы вышел полностью, но в таком положении слишком затруднительно будет обратно возвращаться внутрь нее, не встав вновь на колени, а мне нравится, когда она, вся распластанная, так лежит подо мной.

Ей тоже нравится.

— Ты знаешь, как легко было бы, — стону я, и мой голос звучит тяжело и хрипло в ее ухо, — трахнуть тебя в задницу в таком положении?

Чувствую, как она напрягается, а на ее шее и плечах появляются мурашки. Я слегка улыбаюсь – она раньше никогда не принимала член в свою попку. Мои губы прижимаются к ее коже ниже уха.

— Не в этот раз, — шепчу я, и чувствую, как она ненадолго расслабляется подо мной.

С Лиа у меня никогда не было ничего, кроме традиционного секса. Пока она оставалась в той хижине, я столько раз ее трахал, но никогда не брал в попку. Кроме того единственного комментария, когда она была подо мной, и я совершенно не думал об этом. Я бы поимел ее так, как она бы захотела, но в отличие от любых других женщин, с которыми я когда-либо был, мой член нацеливался только на ее киску.

Потянувшись к голове, я схватил тонкую подушку и подтащил ее к груди. Она пахла чем-то вроде дешевого моющего средства с примесью хлорки, но я, прижавшись к подушке щекой, постарался не обращать внимания на жжение в носу. Мне хотелось воссоздать чувство, которое у меня было, когда я проснулся в то утро, лежа головой на животе Лиа, а ее рука перебирала мои волосы. Я ненадолго прикрыл глаза и сразу почувствовал, что сознание попыталось от меня ускользнуть.

— Еще нет, — прошептал я в пустой комнате. — Сначала она должна занять все мои мысли.

Может быть, тогда мне приснилась бы Лиа. Это ведь возможно, не так ли? Все мои сновидения начались снова сразу после того, как я покинул ту хижину, так что – я не могу вызвать в воображении сон о ней?

— Пожалуйста!

Я представил себе, как бы ощущалась ее кожа под моими руками и то, как она пахла на следующий день – как она была со мной всю ночь. Вспомнил звук ее учащенного дыхания и тихих стонов, когда я в первый раз вошел в ее тело. Я все еще мог почувствовать ее язык в своем рту после того, как утром она позаимствовала мою зубную щетку.

Я пытался наполнить свои мысли воспоминаниями о ее грустной улыбке, когда она взглянула на меня через плечо и поднялась по ступенькам в автобус. Она не хотела, чтобы я отвез ее к дому матери, и я в любом случае не смог бы надолго оставить свой пост, чтобы это сделать.

Она просто была девушкой, потерявшейся в пустыне.

Она не должна была ничего значить для меня.

Вернувшись в Чикаго, я попытался все забыть – особенно заблудившуюся девушку, которую уложил в свою постель и подпустил слишком близко к своему сердцу. Я занимал себя работой и проводил время со шлюхой, но все же понимал, что на самом деле потерял себя в том домике в пустыне – потерял себя в ее глазах и также между ее бедер. Эта потеря была тем, что толкнуло меня через край и привело на эту узкую кровать в крошечной камере, точно так же и Лиа очутилась в моей кровати в тесной хижине.

Я не мог больше удержаться и не спать, и, зная, что мои шансы на успех равны нулю, все же продолжал пытаться с этим бороться.

И проиграл.

Сны пришли снова.

И я проснулся от собственного крика.

* * *

— У тебя гости, Арден.

Слова пронеслись в моей голове, но я не нашел их очень интересными. Я был гораздо более сосредоточен на попытке удержать воспоминания о мягких, темных волосах в моих пальцах и то, как моя душа, казалось, расслабилась около Лиа, пока моя голова лежала на ее животе.

— Давай, Арден, у тебя назначена встреча.

Не помню когда точно, но в какой-то момент парочка охранников и начальник блока пришли и потащили меня в одну из приватных комнат для свиданий. Вокруг запястий защелкнули наручники, а потом другие их концы закрепили на подлокотниках стула. Я слегка приподнял руки, но они не могли сдвинуться далеко.

Я вжался в пол подушечками пальцев ног и попытался сдержать панику из-за лежащих на запястьях наручников, но это действие недостаточно меня отвлекло. Я отчаянно пытался думать о чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от того, что меня обездвижили. Я представлял, что буду делать, если зачешется нос. Вспоминал последний футбольный матч, который я смотрел, и задавался вопросом, смогу ли посмотреть здесь какую-нибудь игру этого сезона. Мне было интересно, что делала прямо сейчас Лиа, и нравится ли О́дину с ней. Я был уверен, что так и есть, и утешался мыслью, что он хотел бы жить с Лиа.

Через несколько минут после того, как меня усадили в кресло, в комнату вошел Ринальдо Моретти с высоким, застенчивым парнем в костюме, следующим позади него. Взгляд моего босса был суровый и закрытый – почти нечитаемый, если не считать того, что я точно знал, о чем он думал. Я должен был прийти к нему, если дойду до края, а я этого не сделал.

Проблема была в том, что когда пересекаешь эту черту, то думаешь не совсем рационально. Это было своего рода объяснение.

У меня прихватило горло. Я не мог смотреть на него и вместо этого решил опустить глаза на стол. Мои легкие не получали достаточно воздуха, и я заставил себя дышать через нос. Сжал руки в кулаки, чтобы они не тряслись и не гремели цепями.

Ринальдо прочистил горло, и я взглянул вверх.

— Я сожалею, сэр, — сказал я вопреки обыкновению дрожащим голосом.

Ринальдо уставился на меня; в его лице читалась ярость, хотя он старался казаться безэмоциональным. В его глазах угадывалась жесткость, в предплечьях было определенное напряжение. Он откинулся на спинку металлического стула, и его пальцы сжались.

— Мы обсудим это в другой раз, — пообещал он. — Не сомневайся. А пока я здесь, чтобы познакомить тебя с твоим адвокатом.

— Майкл Бирд, — представился молодой человек. — Я специализируюсь на случаях, где подсудимый пострадал от ПТСР. Я так понимаю, вам поставили этот диагноз? Можете точно сказать, когда?

Я внимательно посмотрел на мужчину в костюме. Он был ненамного старше меня, и я засомневался, что ему вообще больше тридцати. На мгновение я решил, что Ринальдо нашел мне дерьмового адвоката, чтобы гарантировать, что я застряну здесь надолго, но это не имело смысла. Если бы он хотел, чтобы я сошел со сцены, его бы вообще здесь не было, не говоря уже об адвокате с ним на буксире. Он знал, что все мои деньги были переведены в наличность и к ним не было доступа, и, если бы он не относился ко мне серьезно, то просто оставил бы меня гнить с общественным защитником.

Что он сделает со мной после освобождения, ну, остается только догадываться. Он не стал бы тратить время и силы, чтобы вытащить меня, а затем убить. Это была бы пустая трата денег, когда он мог бы сделать то же самое дешевле, дав взятку охраннику или какому-нибудь заключенному.

Майкл Бирд серьезно относился к делу – это точно. Он терпеливо ждал, когда я отвечу на его вопрос, и казался в последнюю очередь нервным или спешащим куда-нибудь. Учитывая, что Ринальдо, должно быть, рассказал ему, кем я был в его организации, я был немного удивлен, насколько он спокоен. Часто, когда меня первый раз кому-то представляли, все рядом начинали нервничать.