Эльфийская радуга (СИ) - Лебедева Жанна. Страница 68

Он не ответил. Ведь подруга во многом была правда, а правда, как говорится, режет глаза. И сказать нечего. И хочется думать, что колкие слова несправедливы. Но все это не так…

– Смотрите! – раздался тревожный шепот Йоши.

Фиро, оторвавшись от раздумий, поспешил к другу, который стоял на краю лесной тропы и указывал пальцев на примятый мох. Там ясной вмятиной виднелся кабаний след, рядом с которым был виден еще один, человеческий – едва заметный отпечаток миниатюрной женской ножки.

– Смотрите туда! – настойчиво повторил Йоши, указывая на синеющий вдали холм, поднявшийся над лесными кронами, словно могучая спина зверя-великана.

На самом краю холма, у обрывистого края виднелись две человеческие фигуры – одна высокая, другая – совсем крошечная, а рядом с ними, покорно склонив огромную башку, стоял кабан-людоед…

С тех пор прошло десять лет. О таинственных гостях мрачного леса все давно забыли. Как-то не вспоминали, не до этого было. Да и к чему воспоминания, не будешь же тратить драгоценную память на каждого встречного-поперечного.

Кабан-людоед тоже исчез, сгинул в чаще, затаился так, что его не могли отыскать даже самые настойчивые следопыты и охотники.

Жизнь в замке князя Араганы и в его окрестностях текла своим неспешным и мирным чередом. Как и прежде в Фирапонте Арагана делили власть с Хиго, и всем было ясно – власть – такая вещь, которая никак не делится на двоих. Два сильных рода хоть и обладали серьезной военной мощью, давать ход войне не спешили, на это им вполне хватало благоразумия и мудрости. Со стороны порой казалось, что они не испытывают друг к другу особой неприязни.

Фиро мало интересовали семейные разборки. Большую часть времени он проводил с друзьями из деревни, что стояла у стен замка, иногда выезжал на охоту, сопровождая отца и брата. Надо сказать охоту он не любил, считая погоню за лесным зверем бессмысленной забавой, убивающей драгоценное время, которое можно потратить на тренировки. Фиро, как и прежде, восхищался своим старшим братом, пытаясь брать с него пример, но даже многочасовые ежедневные тренировки не давали желанных результатов, сравниться в силе и ловкости с Айзе не мог никто…

В то утро Фиро сидел у ворот замка, глядя, как в темной воде рва плещутся мальки сорной рыбы. У его ног в траве возились три щенка араги с отцовской псарни. Князь Арагана подарил их сыну, но тот остался равнодушен к подарку, ведь в его день рождения отец уехал на очередные переговоры с Хиго, и с ним отправился старший сын. Фиро с собой они не взяли. Впрочем, как обычно. Отец никогда не воспринимал младшего всерьез, все дела решал с Айзе старшим и гордился им безмерно.

За спиной Фиро раздались шаги и знакомые голоса, он обернулся – пришли Юта и Йоши. Они несли на закорках Сима и Элли – своих меленьких брата и сестру. Увидев играющих щенков, девушка сняла с плеч весело смеющегося Сима, сунула его Йоши и восторженно всплеснула руками:

– Ой, какие милые! Просто чудесные! Твои?

Фиро кивнул, безрадостно оглядывая подарок:

– Мои.

– Как их зовут? – Юта подхватила одного из щенков на руки и зарылась лицом в пушистую белую шерсть. – Вот этого как?

– Никак, – прозвучали в ответ слова, полные безразличия. – Я не люблю собак.

– Как можно их не любить? – возмутилась Юта и ткнула щенка в лицо другу. – Смотри, какие у них чудные глазки? У этого зелененькие, а у тех двоих золотистые и голубые. Нельзя к ним так относиться, ведь ты теперь их хозяин. Нужно срочно придумать им имена. Давай же, Фиро!

Парень сердито посмотрел на возящуюся у его ног лохматую парочку, потом, не задумываясь, сказал первое, что пришло на ум:

– Весна и Заря.

– Точно, – обрадовалась Юта, – странные имена, но этим чудесным малышам подходят. У Весны глаза голубые, как небо, а у Зорьки золотистые. Здорово, а этого как назовешь? – она настойчиво потрясла зеленоглазым щенком перед носом Фиро.

– Трава, – с ходу выпалил тот. – Пусть будет Трава.

Уставший от тряски щенок вдруг сердито тявкнул и ловко цапнул девушку за палец.

– Ай, – вскрикнула Юта, роняя свою ношу. Ее брат весело рассмеялся:

– Серьезный зверь, с характером.

– Глупая лайка, – отмахнулся Фиро, тоскливо глядя на пустую дорогу, уходящую от замка на запад.

Неприятно быть вторым и всегда оставаться на последних ролях. Парня грызла обида. Его брату отец подарил коня, того самого, о котором он мечтал с детства. А что досталось ему? Три глупых щенка. Глупых и бесполезных. Несправедливо. Надо отдать должное Фиро, обида, живущая в его душе, никогда не перерастала в чувство зависти. Он не завидовал брату, он им восхищался, старался во всем копировать, следовать подражать. Но усилия юноши оставались тщетными. Никакие тренировки не помогали достигнуть того же мастерства и той же стремительной скорости и небывалой ловкости, которыми обладал Айзе. Быть может, виной тому было извечное равнодушие отца, который будто не замечал младшего сына.

По возвращению, отец и брат рассказали последние новости. Старший сын князя Хиго, Шайя, пострадал на охоте от клыков огромного кабана. Никто из лекарей Хиго не смог облегчить страдания раненного, поэтому он обратился за помощью к соседу. Проявив снисхождение, князь Арагана отправил к Шайе собственных целителей, но и их труды успехом не увенчались. Больному с каждым днем становилось все хуже и хуже.

Тогда Фиро мало интересовали проблемы Хиго. Разговоры отца он слушал вполуха. Услыхав, про кабана, вспомнил события почти десятилетеней давности и задумался, не тот ли это кабан, от которого когда-то их с Йоши и Ютой спас старший брат.

Прошла пара недель. Неожиданно по округе поползли восторженные вести – сын Хиго жив и здоров, и причина его выздоровления – небывалое мастерство таинственной целительницы, недавно объявившейся в Фирапонте. Сперва все решили, что хрупкая, как тростинка, улыбчивая девушка, исцелила Шайю Хиго случайно, но потом все стало на свои места. Молодую целительницу с непогодам мудрым, взрослым взглядом признали гением своего дела. Ее звали Клодия.

Так, потайными тропами, легкой поступью в Фирапонту явилось зло. Оно не встретило на своем пути преград, ибо, как любое другое зло, было хитро и коварно, а к тому же умело ловко прикидываться благодетелью и мутить головы жаждущих быть обманутыми. Нет более благодарной публики, чем потерявшие надежду и получившие шанс на ее обретение. Нет никого одержимее и беспринципнее человека, решившего получить силу и славу любым путем, готового идти по трупам в буквальном смысле этого выражения…

И вся Фирапонта сошла с ума. Клодию боготворили, восхваляли, засыпали дарами. Она не спешила открываться каждому, осторожничала, словно боялась чего-то. Всегда была настороже, как охотница, ждущая добычу. Не доверяла никому. Так в один прекрасный день рядом с ней появилась воительница с Севера, черноволосая, мрачная Бернадет. Эта хмурая молчаливая женщина, непревзойденная мечница, стала верным телохранителем Клодии, пока та, тихо, заговорщицки, собирала вокруг себя молодежь из семей местной элиты.

Избирательная Клодия окружила себя только теми, кто не сомневался в ее исключительности и не задавал лишних вопросов. Так к ней присоединились Айзе и Шайя – старшие сыновья двух самых влиятельных родов Фирапонты. Один лишь Фиро ей не верил. Он узнал ее – эту девушку он с друзьями видел в лесу много лет назад. Это она шла в компании мрачного великана. И жуткий кабан, Фиро не сомневался в этом, напал на юную троицу по ее приказу…

Но все вроде бы шло хорошо. Все было, как раньше. Мечтательный Йоши придумывал новые авантюры и походы, Юта вздыхала по Айзе, Фиро тренировался изо дня в день, надеясь однажды превзойти в воинском мастерстве своего брата. Но одно обстоятельство омрачало спокойную жизнь Фирапонты – в окрестностях начали пропадать люди. Сначала на это не обращали должного внимания – Фирапонта – местность дикая. Дальняя восточная окраина Королевства, где кроме опасных зверей всегда хватало военных дезертиров, разбойников, беглых каторжников и других головорезов. Но вскоре мнимое спокойствие надорвалось и разразилось штормом всеобщей паники. Убийств стало чересчур много, а разделанные человеческие останки, найденные в придорожных канавах, красноречиво указывали на то, что спокойной и тихой жизни здесь больше не будет никогда.