Строптивая для негодяя (СИ) - Шикова Илона. Страница 13

Первой отвозим Анну, а уже после — до моего дома, паркуясь прямо возле подъезда.

— Спасибо, — произношу, глядя на Пашку, а он в этот момент поворачивается ко мне лицом.

Наши взгляды встречаются. И я не могу отвести от него глаз, как будто какая-то неведомая сила не отпускает. Секундная стрелка движется со скоростью света, а у меня в голове пульсирует кровь. Да что со мной происходит?

Пашка резко наклоняется ко мне, обнимая за голову, и целует в губы. Его язык проникает вовнутрь, находя мой, сплетаясь с ним в бешенном танце. Чувствую, как щеки начинают гореть. И не хватает воздуха. А я сама сижу и даже не шевелюсь, закрыв глаза и наслаждаясь поцелуем.

Парень отрывается первым, садясь ровно в своем кресле. Дышит тяжело, глядя перед собой, после чего проводит рукой по волосам и лицу.

— И что это было? — прихожу в себя от подобной сцены.

— Не сдержался, — снова поворачивается ко мне. — Полдня мечтал об этом. Особенно, — снова приближает свое лицо к моему очень близко, — когда задом своим виляла в бильярдной прямо перед моим носом.

— Еще скажи, что я тебе соблазняла, — усмехаюсь с горечью в голосе, так как только Балабанов может испортить своими шуточками столь интимную сцену.

А я-то, дура, чуть не повелась.

— Хочешь сказать, я не прав? — поднимает одну бровь.

— Хочу сказать, иди ты в задницу, — выпаливаю, открываю дверь и выхожу на улицу.

Едва делаю шаг в сторону и захлопываю дверцу, как BMW X6 черного цвета срывается с места и через несколько секунд исчезает вместе с Пашкой за углом соседнего дома. А я пристраиваю свою пятую точку на скамью возле подъезда, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Наваждение какое-то, честное слово. Не могу я столь бурно реагировать на прикосновения и поцелуи Балабанова! Это неправильно. Но стоит признаться самой себе — мне это нравится.

А через пару недель, когда Балабанов приходит на очередную встречу со мной, я жалею о том, что поддалась на его чары, заключив перемирие, а также ответила на поцелуй…

Сама не понимаю, как засыпаю после нашего девичника и всех мыслей, а на утро начинается очередной дурдом под названием “свадебная суматоха”.

Просыпаемся в семь утра с первым же звонком будильника. Наверное, напряжение и волнение играют свою роль, потому что чувствую себя великолепно даже при столь раннем подъеме. И готова к новым свершениям, а ещё хорошо повеселиться сегодня, раз душа требует чего-то нового.

Душ, утренние процедуры, кофе, который приносит прямо в комнату Петровна, чтобы мы не тратили время на беготню по лестнице, и даже одна выкуренная сигарета — Миланская любезно разрешает мне вдохнуть никотина прямо на балконе, не выходя из дома. После чего жизнь начинает играть еще более насыщенными красками.

Первыми прибывают две визажистки, которые больше часа колдуют над нашим макияжем. Приезжает Аня и садится в кресло после меня. А я за дверью слышу какие-то голоса, причем их тональность растет в геометрической прогрессии.

— Хоть одним глазком дай взглянуть! — раздается звонкий голос Вишневского.

— Нельзя тебе туда, — вопит в ответ Петровна. — Придет время, сам все увидишь.

— И я хочу, — слышу второй мужской голос и замираю на месте.

Балабанов. Как и обещал, прибыл с самого утра. Но вместо того, чтобы фыркать и возмущаться, я продолжаю стоять на месте, а сердце бешено колотится в груди. Да что ж за напасть такая! Почему так неадекватно реагирую даже на голос Балабанова? Боюсь даже представить, как отреагирую, когда увижу его физиономию.

— И тебе туда нельзя, — Петровна, как я понимаю, входит в азарт. — Сейчас по шее получите, — улыбаюсь, представляя картину, которая разворачивается за дверью. — Оба!

— Петровна, я тебя точно уволю, — кричит Вишневский. — Паша, ты за правую руку, я за левую!

— Идет, — довольный голос Балабанова. — Петровна, любовь всей моей жизни…

— Помогите! — раздается женский крик.

Поворачиваюсь к девочкам лицом и наблюдаю, как они дружно прыскают от смеха, включая двух визажисток. Сама улыбаюсь вместе с ними, понимая, что если сейчас не прийти на помощь к женщине за дверью, то эти два оболтуса точно ворвутся в комнату. И испортят Кате настроение.

Тяжело вздыхаю от мысли, что именно мне предстоит спасать домработницу, которая продолжает грозно кричать в коридоре, называя этих двух красавцев различными нелицеприятными словами. Мой “упырь” на фоне ее ругательств звучит как комплимент.

— Угомони их, Дарина, — усмехается Катя. — И скажи моему новоиспеченному будущему муженьку, что если он сейчас не утихомирится, то развод наступит раньше женитьбы.

— Есть, товарищ командир! — козыряю, разворачиваюсь и направляюсь к выходу.

Протискиваюсь в едва приоткрытую дверь и сразу же плотно закрываю, прислоняясь к ней спиной. Артем с Пашей тянут за руки Петровну вниз, уже подобравшись к первой ступеньке, но женщина брыкается и пытается сопротивляться.

— Воспитала на свою голову, — кричит возмущенным голосом. — Неблагодарные балбесы. Ремень по вам плачет.

— Петровна, сейчас в кладовке закрою, — смеется в ответ Артем. — Чтобы не обзывалась.

— А я тебя посажу за хулиганство на пятнадцать суток, — прерываю их жаркие дискуссии. Все трое останавливаются и резко поворачиваются в мою сторону. — И вдобавок припаяю еще парочку статей, так сказать в профилактических целях, чтобы неповадно было женщинам угрожать.

— Вот-вот, — Петровна вырывает обе руки из мужского захвата, пользуясь тем, что жених со свидетелем стоят с круглыми глазами и смотрят на меня. — Даже не думай, — грозит пальцем сначала перед лицом Артема, затем перед удивленной физиономией Балабанова.

Подходит ко мне, улыбаясь, после чего быстренько прошмыгивает в комнату.

— Чего уставились? — нарушаю я временную тишину, а то эти двое начинают меня пугать своим ошарашенным видом.

Такое чувство, что привидение увидели. Я, конечно, девушка симпатичная, но не до такой же степени, чтобы мужики теряли не только дар речи, но и способность двигаться при виде моей внешности.

— Я один это вижу? — Балабанов переводит взгляд на Вишневского, а тот в свою очередь поворачивает голову в сторону своего друга.

— Тяжело тебе придется сегодня, Паша, — тяжело вздыхает Артем.

— Вы о чем? — не совсем понимаю их реакцию на мое появление.

— Дарина, — свидетель расплывается в улыбке, направляясь медленно в мою сторону. — Как же я счастлив тебя видеть, радость моя! В комнату пустишь?

— Нет, — прижимаюсь сильнее спиной к двери. Вишневский плетется следом и ехидно скалится.

Да что смешного они увидели? Я же смотрела на себя в зеркало — очень красивый макияж, идеально подходит под мои темные волосы, голубые глаза, и даже ненавистное красное платье. Тогда в чем дело?

— Дариночка, золотце ты мое, — Балабанов приближается, а Артем, взглянув на Пашку, после чего подмигивая мне, стоит и наблюдает за происходящим. И продолжает ехидно улыбаться, чтоб ему пусто было!

— Не пущу, сказала, — расставляю руки по сторонам, еще сильнее прижимаясь к двери и грозно глядя на Павла.

А он… зажмуривается, тяжело вздыхает, после чего произносит:

— Боже, дай мне силы на сегодняшний день, — и открывает глаза.

Вишневский закатывается смехом, хлопая друга по плечу, а я слежу за взглядом Пашки, понимая, что смотрит он не в мои глаза. А куда-то ниже.

Опускаю взгляд, и протяжный стон вырывается у меня из груди.

— Ну, Балабанов! — шиплю в ответ.

Я и забыла, что на мне надет короткий шелковый халатик, который одолжила Миланская, а под ним мой любимый голубой бюстгальтер. Его я надеваю исключительно под форменную рубашку. И сейчас второпях нацепила, так как новый комплект нижнего белья пока лежит рядом с платьем.

Верхняя часть халата разошлась в стороны, открыв на всеобщее обозрение мою полуголую грудь. Теперь мне становятся понятны и слова Вишневского о том, что его другу придется сегодня несладко, и наглый напор Балабанова, которой хотел, чтобы я расставила руки и полы халаты разошлись.