Женька и миллион забот (СИ) - Ворошилова Лариса Александровна. Страница 50

Казалось бы, чего размышлять-то: дело плевое — встретить клиента и навсегда успокоить. Труп не прятать, оставить на месте, а к нему подкинуть пару предметов — зажигалку и золотую запонку. И только. Правда, до сих пор ни Филу, ни Щеке ни разу убивать не доводилось. Не то, чтоб Фил был уж слишком большим моралистом, нет, но как-то старался от мокрых дел держаться подальше. А тут вляпался. Задолжал. И ведь по глупости, мать твою! По глупости! Долг рос с каждым днем, проценты набегали немалые, а отдавать все равно придется. Рано или поздно. Лучше — рано, само собой. А заплатить Герман обещал щедро. Очень щедро. За такое-то ерундовое дело?

Но именно это-то и настораживало. Во-первых, обычно привыкший жмотничать, Герман на сей раз даже не торговался. Во-вторых, кое-что услышанное в разговоре между охранниками заставило Фила призадуматься не на шутку. Сначала он даже решил, что им заказали человека Штуки. Потому и деньги хорошие. Но едва им издали показали этого субтильного, Фил сразу признал в нем конявинского работничка. И поначалу подумалось, вроде как провинился чем-то этот Кролик. Но тогда почему свои не уберут по-тихому? Руки марать не хотят? Боятся? Это с каких пор конявинские отморозки боятся мокрухи?

Когда же Филу всучили запаянный пакетик с «уликами», вот тут-то все и стало на свои места. Герман бесспорно хотел кого-то подставить. И этот кто-то явно был Штукой, поскольку свара у них вышла не на шутку. А вот связываться с Костиком Штукой Филу никак не хотелось. Он и так прикидывал, и эдак. За вчерашний вечер мозги сломал. И под конец решил: не станет конявинского помощничка убивать. А возьмет его в оборот, доставит к Костику Штуке со всеми «уликами», вот тогда и разговор будет другим. А то выполнят они задание, замочат пацана, а на них потом с трех сторон охоту устроят. И уж если менты капать не слишком станут, то конявинские парни, да люди Штуки их в покое по гроб жизни не оставят.

Но план сорвался. Кролик на встречу не явился, а бомжа, который под горячую руку попался, они не тронули, сунули в лапу сторублевку и отправили за водкой. Щека даже удивился: с чего это Фил таким добреньким сделался.

Но Щеке с его короткими мозгами да двумя параллельными извилинами знать дальнейшие планы было совсем не обязательно.

— Слышь? Чо делать-то будем? — напомнил о себе Щека.

Мимо на скорости пронесся бардовый москвичонок, до самой крыши заляпанный грязью, обдав двух друзей мутными брызгами из лужи.

Серега вздрогнул и машинально облизнул пересохшие губы. То ли этот холодный душ, то ли реплика Щеки вывела его из ступора, заставив принять решение.

— Так, слушай, Щека, ты наш разговор с Германом помнишь?

— Ну! — Щека боднул бычьей головой, взгляд маленьких серых глаз буравил приятеля сосредоточенно и непонимающе.

— Помнишь, мы еще когда вышли, ты удивился, чего это, мол, хозяин, так расщедрился?

— Ну! — Щека навис над Серегой.

Тонкий, костлявый палец взлетел к самому носу:

— Не собирался он нам платить, сечешь? У нас ведь какая договоренность была? Дело сделали, съездили куда надо, деньги у человека получили — и гуляй казак в чистом поле…

— Нет, погоди, какой казак? — не понял Валентин. В его бритой голове происходили некие процессы, ни озвучить, ни выразить словами которые он никак не мог — слов бы не хватило.

— Да это я так, к слову, — поморщился «интеллигентный» Серега, он вздернул голову, отбрасывая челку со лба: — Не в этом дело. Ты в суть вникай. Нас убрать собирались, — он сделал паузу, давая своему не слишком сообразительному напарнику осознать, что к чему.

Щека осознал:

— Вот ведь гад! — с чувством выдохнул Валентин.

Мимо пронеслась еще одна машина, с последующим душем. Двое парней, матерясь, отошли на безопасное место. Когда поток ругательств иссяк, Щека потер небритую щеку и, как-то по-детски, дуя губы, спросил:

— А делать-то нам теперь чего?

— Давай обмозгуем, — предложил Серега, хотя прекрасно понимал, что мозговать придется ему одному. — Герман нас уберет по любому. Мы для него — лишние свидетели. Значит…

— Надо ноги делать, — с готовностью предложил Щека.

— А куда? У тебя такое местечко есть? — Серега вопросительно уставился на напарника.

Щека горестно покачал головой, бычья шея поворачивалась с трудом.

— Вот и у меня нет. Стало быть…

— Стало быть, надо найти этого менеджера и… — Щека ударил кулаком о лапатистой ладони.

— Да нас по любому уберут, — стараясь не раздражаться, терпеливо повторил Фил. — Надо делать ноги, это ты прав. Вот только вопрос: в какую сторону. Что от нас ждет Герман?

— Ну… как это… — Щека замялся, так далеко в будущее его мысли не простирались.

— Он ждет, что мы пупок рвать станем, найдем менеджера и прихлопнем его. А если не получится, то с повинной к Герману двинемся. Вот он чего от нас ожидает… вот тут-то нам каюк и настанет.

— А мы?

— А мы двинемся к Костику Штуке. Вот смотри, — он вытащил из кармана накрепко запаянный полиэтиленовый пакет с зажигалкой и золотой запонкой. — Это нам дал Герман, так?

— Ну? — в ответе Щеки было не столько утверждения, сколько вопрос.

— Ладно — запонка, черт с ней, ее кто угодно носить может, а вот ты на зажигалку посмотри, — и Фил сунул под нос своему приятелю пакет.

Тот долго лупал глазами, таращась на зажигалку и совершенно не врубаясь, что, собственно, от него хотят.

— Ну, зажигалка, как зажигалка, — наконец сделал вывод он.

Зажигалка и в самом деле была самая обыкновенная — стального цвета, неприметная, вот только с обеих сторон на ней были выгравированы инициалы: КД, инициалы вензелистые, заковыристые, ну, одним словом, как в старых аристократических российских домах было принято.

— Смекаешь? — Фил вопрошающе заглядывал в глаза партнеру, но у того от бессонной ночи и всех этих заморочек последняя извилина выпрямилась. Он страдальчески наморщил лоб, напрягая мозги, но ни одной мысли в его серых глазах так и не отразилось. Зато на бычьей шее вздулись вены от усилий.

— КД, то есть Константин Демидов. Мерекаешь? Костик Штука. — Фил еще раз встряхнул пакетиком, а затем бережно убрал его во внутренний карман куртки. — Вот кого Герман подставить хотел. Да и Генка этот у него же менеджером работает, он двух зайцев одним выстрелом собирался прищучить. Менеджера этого убрать, как видно, тот ему поперек дороги встал. А главное, — Фил многозначительно вздернул указательный палец в воздух, одним этим движением совершенно завладев вниманием Щеки, — Костика подставить. Как дело будет сделано, то нас… — он чиркнул себя по горлу большим пальцем. Щека невольно сглотнул. В его маленьких, глубоко посаженных глазках, прорезалась злость. — И ты понимаешь, продумал он все круто. Если дело не выгорит, то менты на нас выйдут. Он, вроде как, ни при чем. Кто ж нам поверит. Да и купленных там… пристрелят при попытке к бегству или при сопротивлении милиции… А если выгорит…

— То люди Штуки обязательно дознаются, — неожиданно закончил за него Щека, нервно поскребывая щеку толстыми, как сардельки, пальцами.

Мимо пролетел шмель, нет, не пролетел… Щека сноровисто поймал его рукой, запечатал в коробочку двумя ладонями и встряхнул, прислушиваясь к тому, как пушистое насекомое жужжит и бьется внутри тесной тюрьмы. На круглом лице Щеки отразился восторг и умиление.

— Да брось ты, не до шмеля!

Щека горестно вздохнул и распечатал лопатообразные ладони. Шмель, жужжа, унесся прочь.

— Так вот, я чего сказать-то хочу, не прятаться нам надо. Смекаешь?

— А чо? — в глазах Щеки появился азарт. — Устроим Герману войнушку? — с надеждой в голосе предложил он, невольно берясь за пистолет, висевший на поясе.

— Не, — Фил мотнул головой, точно отбрасывая последние сомнения. — Нам вдвоем с Германом не сладить, людей у него много. Мы себе другого папу найдем.

— Кого?

— Костика Штуку! К нему сейчас и двинем. Если… тьфу, тьфу, тьфу… — Серега с чувством сплюнул через левое плечо, — все обойдется, то мы к нему под крылышко пристроимся. А если он нас возьмет под свое покровительство, то никакой Герман нас не достанет. Осознал? — Серега с удовольствием и от души ткнул приятеля кулаком в бронированный живот. Тот даже не шелохнулся.