КГБ: приказано ликвидировать (Спецоперации советских спецслужб 1918-1941) - Колпакиди Александр Иванович. Страница 20

В числе реквизированных грузов было 45 000 винтовок, 350 пулеметов, 12 млн. патронов, сотни тысяч гранат и снарядов, 300 000 пудов зерна, 20 000 пудов сахара, 50 000 пудов другого продовольствия, 200 000 комплектов обмундирования, 58 000 пар обуви и т. п. Кроме того, французы под предлогом того, что «России больше нет», конфисковали остатки денег врангелевского правительства в парижских банках. Но еще дальше пошли англичане, которые в лице своего премьер-министра Ллойд-Джорджа потребовали немедленной репатриации русских эмигрантов в Советскую Россию, зная при этом, что в тот момент в Крыму свирепствовал красный террор под руководством Белы Куна и Землячки, унесший жизни десятков тысяч человек.

И все же подразделения Белых армий, пусть разоруженные и частично распущенные, несомненно представляли опасность для Москвы. Не стоит забывать, что к началу 1921 года в европейских странах находились остатки Северной армии генерала Миллера, Северо-Западной армии генерала Юденича, а также эвакуированные из Крыма части ВСЮР под командованием генерала Врангеля. Кроме того, именно в Европу бежало большинство эмигрантов, из которых многие хотя и не принимали участие в боевых действиях во время Гражданской войны, но не захотели остаться в большевистской России. Так, уже накануне Второй мировой войны во Франции проживало 400 тыс. эмигрантов, в Германии — 150 тыс., в Польше — 100 тыс., в Югославии — 40 тыс., в Болгарии, Чехословакии и Латвии — по 30 тыс. человек в каждой, в Румынии — 10 тыс. человек.

Поэтому неудивительно, что оказавшиеся за границей части Белой армии, сумевшие сохранить свою организацию и руководство, находились под пристальным вниманием советских спецслужб. Прежде всего это касалось подразделений ВСЮР, с ноября 1920 года находившихся в Галлиполи и острове Лемнос в Турции, а с конца 1921 года — в Болгарии и Югославии. Сотрудники и агентура ОГПУ и Разведупра РККА прилагали огромные усилия для разложения частей ВСЮР, используя для этого любые возможности. При этом главным объектом их внимания был командующий ВСЮР генерал-лейтенант П. Врангель. В Москве прекрасно понимали, что с устранением Врангеля, пользовавшегося непререкаемым авторитетом в войсках и значительным влиянием среди руководителей европейских государств, находящиеся в Турции ВСЮР потеряют всякое военное значение и через некоторое время просто разбегутся. Поэтому в 1921 году на Лубянке было решено ликвидировать генерала, представив убийство как морскую катастрофу.

Дело в том, что в находясь в Стамбуле, Врангель устроил свою штаб-квартиру на морской яхте «Лукулл». Надо отметить, что в этом был глубокий смысл, так как в любой момент яхта могла сняться с якоря и уйти в какой-нибудь другой порт, увозя с собой Врангеля, его штаб и охрану. Вечером 15 октября 1921 года Врангель покинул яхту для деловой встречи, хотя обычно в это время находился на ее борту. Именно это обстоятельство и спасло ему жизнь — спустя несколько часов, как только стемнело, яхту, стоявшую на рейде около Галаты, протаранил итальянский пароход «Адрия». Удар пришелся точно в то место, где находились кабинет и спальня генерала. Яхта (со всеми ценностями генерала и его архивом) моментально затонула, при этом погиб один из офицеров штаба Врангеля мичман Сапунов. Через три дня Врангель издал по поводу случившегося следующий приказ:

«Приказ Главнокомандующего Русской Армией.

№ 350.

г. Константинополь, Русское Посольство.

18 октября 1921 года.

15-го октября, протараненная пришедшим из Батума итальянским пароходом, погибла на рейде Босфора военная яхта „Лукулл“.

Не стало последнего русского корабля, над коим развевался у Царьграда родной Андреевский флаг…

Геройская смерть дежурного офицера мичмана Сапунова, который, не пожелав оставить родного корабля, пошел с ним ко дну, и беззаветная доблесть, проявленная в минуту гибели всеми чинами судовой команды, показывают, что дух и заветы Русского Флота остались живы в сердцах русских моряков.

Да укрепит подвиг мичмана Сапунова сердца колеблющихся, да вселит он в них веру, что, пройдя через все испытания, воскреснет Русский Флот под сенью Андреевского флага и с ним воскреснет Россия.

Генерал Врангель» [60].

Следствие и суд над капитаном «Адрии» не доказали его злого, умысла. Но ряд наблюдателей все же отметили странные детали произошедшего. Во-первых, «Адрия» регулярно курсировала между Батуми и Стамбулом, что означало постоянный контракт с советскими торговыми организациями, которые не поддерживали отношения с кем придется. Во-вторых, после того, как «Адрия» потопила яхту, она не только не села на мель около берега, но и моментально остановилась. Для большого парохода это означает только одно — что таран был точно рассчитан. В-третьих, после гибели «Лукулла» пароходная компания, которой принадлежала «Адрия», не только не уволила капитана, но и взяла его под свою защиту, согласившись выплачивать пожизненную пенсию вдове мичмана Сапунова, погибшего на яхте.

Так или иначе, но Врангель остался жив и продолжал руководить армией. К концу 1921 года его хлопоты об устройстве частей русской армии в Сербии и Болгарии увенчались успехом, и полки ВСЮР ушли из Турции. Причем в Болгарии они помогли правительству справиться с болгарскими коммунистами, пытавшимися в 1919–1922 годах организовать в стране революционные выступления. После этого разместившиеся в Болгарии подразделения ВСЮР стали объектом повышенного внимания со стороны Разведупра РККА и ИНО ВЧК-ГПУ.

Уже в июле 1921 года в Болгарию прибыла миссия Российского общества Красного Креста в составе четырех человек во главе с И. Корешковым. Однако на самом деле деятельностью миссии руководил его заместитель, резидент военной разведки Борис Иванов (он же В. Краснославский). Два других члена миссии — Федор Карин (А. Корецкий) и Герман Клесмет (Р. Озол) — были сотрудниками ИНО ВЧК-ГПУ Сразу по прибытии в Болгарию миссия развернула активную работу по разложению белой эмиграции.

Вскоре к сотрудничеству с советской разведкой были привлечены бывшие врангелевские генералы Гравицкий, Секретев, Семенцов, Николаев, Клочков и Зеленин. Но основной упор миссия делала на работу среди эмигрантов при помощи просоветских организаций «Союз возвращения на Родину» («Совнарод») и «Общеказацкий земледельческий союз» (ОКЗС), руководящую роль в которых играли бывший адъютант командующего Донской армией подполковник Александр Агеев и редактор «Донского вестника» граф Эдмонд дю Шайла. Еще до приезда миссии Красного Креста эти организации издавали свои газеты: «На Родину» и «Вестник земледельца», а в конце октября 1922 года они были объединены в единую газету «Новая Россия» под редакцией Агеева и прибывшего из Берлина сотрудника военной разведки, будущего строителя Беломоро-Балтийского канала Семена Фирина.

Вскоре произошло объединение аппарата миссии Красного Креста и руководства просоветских эмигрантских организаций, после чего уже в ноябре 1922 года в составе миссии действовали следующие отделы: военный, торговый, политической пропаганды и контрольно-справочный, которые возглавляли соответственно Агеев, Фирин, Сергеевский и Сергей Чайкин (бывший мичман, эмигрант), а также благотворительный. Деятельность миссии была весьма эффективной, о чем свидетельствует, например, следующий приказ командующего ВСЮР генерала Врангеля от 8 ноября 1922 года:

«Приказ Главнокомандующего Русской Армией.

№ 313.

Суд чести, избранный Советом Объединенных Офицерских обществ в Королевстве С.Х.С. (сербов, хорватов и словенцев — одно из названий тогдашней Югославии авт.), рассмотрев в заседании своем 8 ноября с. г. дело об именующих себя: бывшим Командиром Донского конного корпуса Генерал-Лейтенанте Секретеве Александре, бывшим Командиром 2-й бригады 1-й Донской казачьей дивизии Генерал-Майоре Клочкове Иване, бывшим помощником начальника Алексеевской пехотной дивизии Генерал-Майоре Зеленине Евгении, бывшим Командиром Самарского пехотного полка Полковнике Житкевиче Дмитрии, причисленным к Генеральному Штабу Полковнике Оржановском Вячеславе, бывшим Командиром Сунзенско-Владикавказского пластунского батальона Полковнике Климовиче Николае и бывшим Командиром бронепоезда „Единая Россия“ Полковнике Лялине Михаиле, признал их виновными „в том, что 29 сентября 1922 года в газете „Новая Россия“ за № 1 они опубликовали за своими подписями обращенное к русским воинским чинам воззвание, в котором они призывали последовать их примеру, перейти на службу к советской власти и возвращаться в Россию, объявив при этом о своем переходе на службу в красную армию и о признании ими советской власти“. Посему и на основании § 1 приказа Главнокомандующего Русской Армией 1921 года № 325, суд чести постановил: всех вышепоименованных лиц исключить со службы с лишением чинов и с последствиями, указанными в ст/ст. 38, 39, и 40 XXII кн. С.В.П. (Свод воинских преступлений — авт.) 1869 г. изд. 4.