КГБ: приказано ликвидировать (Спецоперации советских спецслужб 1918-1941) - Колпакиди Александр Иванович. Страница 22

Неудача с десантом не остановила Покровского. И вскоре он приступил к осуществлению террористических акций против советской миссии Красного Креста и организации «Совнарод» с целью сорвать наметившееся советско-болгарское сближение. 3 ноября 1922 года член его организации Николай Бочаров тяжело ранил руководителя «Совнарода» и главного редактора «Новой России» Александра Агеева, который в результате этого ранения 9 ноября скончался. А в ночь с 5 на 6 ноября было совершено покушение на курьера миссии, одновременно являвшегося корреспондентом издававшейся в Берлине сменовеховской газеты «Накануне» Сергея Чехотина. Кроме того, произошла серия покушений на руководителей групп «Совнарода» на местах. Так, в Плачковицах подверглись нападению председатель и секретарь местного отделения Лишин и Косян, а в Хасково — тяжело ранен руководитель «Совнарода» и секретарь советской миссии А. Шерьга.

Болгарские власти, обеспокоенные возможным ухудшением отношений с СССР, сразу же отреагировали на эти теракты. В Софии начались аресты членов организации Покровского. Совместно с болгарской жандармерией и сотрудниками «Общественной безопасности» в них участвовали и советские представители: Б. Иванов, С. Фирин, Г. Клесмет и С. Чайкин. В результате были арестованы члены руководства организации Покровского — полковник Буряк и капитан Драгниевич. От них были получены сведения о том, что генерал Покровский скрывается в расположенном недалеко от югославской границе городе Кюстендиле, намереваясь в ближайшее время бежать в Сербию. Получив эти данные, чекисты немедленно выехали в Кюстендил.

7 ноября совместно с агентами «Общественной безопасности» Гонгаловым и Кюмиджиевым и жандармами советские чекисты и военные разведчики блокировали дом, в котором укрывались Покровский, его ординарец Кручевский, полковник Кучук-Улагай и убийца Агеева Бочаров. Первым жандармов заметил находившийся во дворе Кучук-Улагай, который криком предупредил своих об опасности, а сам, отстреливаясь, бросился к находящемуся неподалеку лесу, где и скрылся. Позднее он перебрался через границу и поступил на службу в албанскую армию. Выбежавший во двор Покровский ранил преградившего ему Дорогу Кюмиджиева, бросился к лесу, но наткнулся в темноте на засаду и во время схватки был тяжело ранен ударом штыка в грудь. Его доставили в городскую больницу, где он не приходя в сознание скончался 9 ноября (видный деятель РОВС генерал А. фон Лампе в своем дневнике охарактеризовал покойного как «человека нравственности средней, но энергии и характера кипучего» [65]. Что же касается Бочарова и Кручевского, то они были схвачены жандармами.

В Москве высоко оценили ликвидацию генерала Покровского и его организации. Так, С. Фирин после возвращения в 1925 году в СССР был награжден орденом Красного Знамени. Что же касается Б. Иванова, то начальник Разведупра Берзин в его характеристике, датируемой 1928 годом, отмечал: «За время нахождения на закордонной работе тов. Ивановым были удачно, а иногда и блестяще, исполнены ряд весьма важных и опасных заданий» [66].

Столь высокая оценка деятельности болгарской резидентуры, похоже, имеет более глубокий смысл, нежели просто ликвидацию генерала Покровского. Дело в том, что существует версия о том, что А. Агеев, кстати, являвшийся родным братом товарища председателя Донского казачьего круга, вступил в «Совнарод» по заданию тайной правоэсеровской организации, а свою поездку в СССР летом 1922 года использовал для установления контактов с антисоветским подпольем внутри страны. Этой версии придерживался, например, знаменитый «охотник за провокаторами», бывший народоволец и непримиримый враг большевиков Владимир Бурцев, чьи бумаги ныне хранятся в ГАРФ и РГАСПИ [67].

В пользу своей версии Бурцев приводит следующий довольно странный факт. Похороны Агеева болгарские коммунисты превратили в своеобразную демонстрацию, во время которой торжественно выступили их лидеры Васил Коларов и Георгий Димитров. Однако после торжественного митинга гроб с телом Агеева был брошен, и ни болгарские коммунисты, ни представители советской миссии и «Совнарода» никакого интереса к нему не проявили. Версию Бурцева разделял и известный лидер эсеров, руководитель их группы в Болгарии В. Лебедев.

При правительстве Стамболийского Лебедев играл в Болгарии весьма значительную роль, выступая посредником между болгарским правительством и Советской Россией. Кроме того, он непосредственно находился в больнице у постели Агеева, причем некоторое время — наедине с ним.

Наводит на размышления и запись беседы генерального консула СССР в Константинополе В.П. Потемкина с первым секретарем миссии Болгарии в Константинополе И. Алтыновым, состоявшейся 26 мая 1924 года. Вот выдержка из нее:

«Потемкин: Разрешите мне напомнить Вам хотя бы случай с сотрудником миссии Красного Креста в Болгарии Агеевым, который был убит, причем болгарское правительство не приняло мер к должному наказанию виновников этого политического убийства.

Алтынов: Мои сведения по этому делу несколько расходятся с Вашими. Убийцы Агеева предстали перед болгарским судом. Однако на суде выяснилось, что убийство Агеева было совершено его собственными друзьями, которые заподозрили, будто он состоит на службе у врангелевцев. Дело всесторонне разбиралось перед трибуналом, весь процесс шел в точном соответствии с нашими законами» [68].

Еще одним подтверждением данной версии может служить арест в 1932 году в Уральске бывшего полковника Николая Альбина, который в 1921–1924 годах был товарищем (заместителем) председателя «Совнарода» Агеева. В 1924 году он при помощи Ф. Карина вернулся в СССР, отсидел 2 года в лагере, после чего вышел на свободу и обосновался на Урале.

Как утверждает расследовавший дело Альбина чекист А. Абузаров, уже в 1927 году с Альбиным установили связь тайно прибывшие в СССР представители РОВС [69]. Контакты Альбина с зарубежными белоэмигрантскими эмиссарами продолжались вплоть до ареста, что позволяет говорить о том, что и он был внедрен в «Совнарод», но не эсерами, а контрразведкой Врангеля.

Захват атамана Тютюнника

Не меньшую опасность, чем белая эмиграция, представляли для установившегося в России коммунистического режима украинские националисты. Имена С. Петлюры, Ю. Тютюнника, Е. Коновальца, С. Бандеры говорят сами за себя. После долгой и кровопролитной борьбы, подробный рассказ о которой не входит в нашу задачу, остатки разгромленных отрядов украинских националистов оказались за пределами ставшей советской Украины. Но и находясь в эмиграции, они не сложили оружие и продолжали борьбу против советской власти, не отказываясь и от актов террора.

Активности украинской эмиграции во многом способствовало то, что после окончания Гражданской войны за границей оказались десятки тысяч украинцев, сражавшихся в свое время против Советской власти. Только в одной Польше их сосредоточилось не менее 35 тысяч человек. Центрами националистической украинской эмиграции являлись, помимо Варшавы и Львова, также Берлин, Прага, Париж и Вена. В эмиграции действовало большое количество различных партий, организаций и групп, которые грызлись между собой, как пауки в банке.

Например, в Германии большим влиянием пользовались сторонники бывшего марионеточного «гетмана» Павла Скоропадского. Его самозванная гетманская «управа» даже издавала в Берлине свой журнал.

Бывшие сторонники Скоропадского во время его недолгою правления в период австро-немецкой оккупации Украины объединились в 1920 году в Вене в «Украинский союз хлеборобов-державников». В этот союз вошли такие «хлеборобы», как граф Монтрезор, Скоропис-Йолтуховский, князь Кочубей и другие. Лидером «хлеборобов» стал Лепинский, в свое время являвшийся крупным земельным собственником в Умани. В 1922 году организацию возглавил сам бывший гетман, который постоянно проживал в Берлине, получая назначенную ему немецким правительством пенсию. Филиалы организации Скоропадского, помимо Германии и Австрии, действовали также в Чехословакии, Польше, Франции, США и Канаде. Главным рупором организации являлся журнал «Поступ». Большое содействие гетманцам оказывал главный противник православия и российско-украинского единства Львовский униатский митрополит Андрей Шептицкий.