Милашка (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 62

— Среди нас есть человек, который внес решающий вклад в победу. Для начала он придумал мины и ружья, которые разили врага, научил воинов применять его в бою. Он сорвал наступление курумцев на границе. Когда противник прорвал линию обороны, задержал его, имея под началом всего четыре тучима. Это дало нам возможность подготовить оборону. Он построил ее так, что мы уничтожили превосходящие силы врага с минимальными потерями. Я говорю о Владе Хоме.

Зал взорвался овацией. Люди били в ладоши и радостно кричали. Не ожидал, что я так популярен.

— Подымись сюда, Влад!

Я пошел к сцене. Мне улыбались и что-то говорили, некоторые касались моих рук. Какое-то безумие, честное слово. Наконец, это кончилось, и я встал рядом с Лейей. Она дала знак, и зал стих.

— Среди тех, кто приглашен на прием, Влад Хома — единственный, кто не имеет наград. Я считаю это несправедливым.

Зал одобрительно загудел.

— Мы не жалели их. Но Влад скромный человек, к тому же необыкновенно щепетильный. Он считал, что раз женат на главе Дома Сонг, то награждение воспримут неправильно. Он прав?

В этот раз гул был возмущенным. Послышались крики: «Ерунда!», «При чем тут это?»

— Вот и я так считаю, — улыбнулась Лейя. — Мы думали: как его наградить? Влад достоин Знаков Доблести, но их недостаточно для него. Потому Высший Совет учредил особую награду. Это Знак Спасителя Отечества. Сейчас я его покажу.

Лейя сделала жест, к ней подошла адъютант. В руках она держала поднос. Лейя взяла с него четырехлучевую звезду, переливавшуюся в лучах света.

— Знак изготовлен из золота и платины, украшен драгоценными камнями. Лучшие ювелиры работали над ним днем и ночью. По-моему, получилось.

Она показала Знак залу. В ответ раздались аплодисменты.

— Знак изготовлен в единственном экземпляре. Так решил Высший Совет. Носить его будет только Влад, причем, постоянно. Статус Знака не позволяет его снимать. Пусть все видят героя. Думаю, это справедливо.

Ответом была овация. Лейя прикрепила Знак к моему мундиру. Ткань сразу отвисла. Тяжелый, блин!

— Носи! — сказала она. — И не дай, Нихья, снимешь…

Потом были здравицы. Их кричали командирам и подчиненным, метким стрелкам, трудолюбивым минерам и отважным бронеходчицам. Затем на сцену вышел оркестр. Хитро посмотрев в зал, Берг поднес к губам микрофон.

— Дому и домины! Хотим вас порадовать. В честь победы над врагом прозвучит новая песню. Ее сочинил Влад Хома. Надеюсь, герой не откажется спеть.

Зал зааплодировал. Я встал и поклонился. Текст и ноты я отправил Бергу два дня назад. Накатило после боя… А он, значит, разучил.

— Давай, Влад! — улыбнулась Лейя. — Не все ж воевать!

Я вышел на сцену. Берг протянул мне микрофон. Я взял и поднес его к губам:

— Защитникам Мея, павшим и живым.

Негромко вступили инструменты.

Зал затих. Сотни глаз смотрели на меня.

— Забери тебя Пустота! — сказала Лея, когда я вернулся за стол. — Ты заставил меня плакать, да еще при всех. Что подумают о председателе Высшего Совета?

— Хорошо подумают, — сказал я. — Правильно. Как и о моей награде. Она, между прочим, тяжелая. А мне ее носить…

— Еще слово, и я награжу тебя Знаками Доблести. Они тоже тяжелые. Будешь носить все четыре.

— Молчу! — сказал я и поднял руки. За столом засмеялись.

Не все высшие офицеры были на приеме. Тойя Тим и ее бронеходы развивали наступление. Сопротивления им не оказывали — войск у противника не осталось. Лишь однажды колонны бронеходов натолкнулась на четыре тучима. Курум поскреб по сусекам и бросил на фронт всех, кого отыскал. Тойя не стала атаковать врага лоб — эта война многому научила, и выслала грузовики с ружьями. Перед фронтом они развернулись и открыли огонь. Через пять минут курумцы сдались — умирать они хотели.

Вслед войскам Тойи шли ремонтные бригады. Они восстанавливали железнодорожные пути и электрические линии. За бригадами ехали беженцы, они возвращались в свои селения и дома. В покинутых местах возрождалась жизнь.

Я в этом не участвовал — остался в Мее. Мы снимали мины и неразорвавшиеся фугасы, приводили в порядок обезображенную войной землю. Еще помогал Каю. На его заводе делали ружья для пехоты. Война привела в армию мужчин, и они оказались беззащитны. Женщина может ударить молнией, мужчина — нет. Совет дал задание, конструкторы попотели. За образец взяли бронебойный вариант. Изобрели новый патрон, облегчили ствол и уменьшили калибр. Получился карабин. Весил он прилично, но бил метко. Военным нравилось.

Сводки с фронтов радовали — войска Тойи подходили к границе. В Куруме царила паника. Это сообщала агент Гайи. Война катилась к концу, и тут Лейя собрала Совет Обороны. Позвали и меня, я входил в Совет.

Выглядела Лейя хмуро. Меня это удивило — дисгармонировало с победными сообщениями с фронтов. Причина стала ясна сразу.

— Ко мне пришли послы соседних государств, — сообщила Лейя. — Принесли это обращение, — она достала из папки и показала присутствующим листок бумаги. — По сути это ультиматум. Нам угрожают войной, если перейдем границу.

— Это с чего? — возмутилась Хойя. — Им что за дело?

— Боятся. Их впечатлили наши победы. Взяв Курум, мы станем сильнейшим государством на континенте.

— Это блеф! — сказала Хойя. — Они не станут воевать.

— Настроены серьезно, — покачала головой Лейя. — Агенты доносят: они мобилизуют войска. Возможно, демонстративно. Но отмахнуться нельзя. Против трех государств нам не устоять.

— Курумцы постарались, — пояснила Гайя. — Соседи кредитовали их, теперь опасаются, что долги не вернут. Полагаю, им что-то пообещали. Предприятия или льготы по торговле.

— Мы утратим победу! — возмутилась Хойя. — Через десять лет курумцы нападут снова. Уже было.

— Соседей это не волнует, — вздохнула Лейя. — Воевать не им.

— Можно посмотреть? — спросил я, указав на бумагу.

Лейя протянула листок. Я пробежал его глазами. М-да. Два абзаца. Кто ж так составляет ультиматумы! Щительней надо быть.

— Предлагаю сообщить послам, что государство Сахья будет придерживаться буквы обращения.

Все посмотрели на меня.

— Да, — кивнул я. — Здесь написано: «если бронеходы Сахья перейдут границу с Курумом». Значит, не будем переходить.

Лицо Хойи налилось кровью.

— Мы ее переедем.

Брови членов Совета поползли вверх.

— Нет запрета въезжать в Курум на поездах.

— Гм! — сказала председатель Совета по иностранным делам.

— А что значит: «бронеходы Сахья»? Полагаю, речь о машинах, сделанных нами. Используем трофеи.

— Не поможет, — сказала Лейя. — Они принесут новое обращение.

— Как скоро?

— Дней через пять, — сказала председатель Совета по иностранным делам.