Антония Де Вельвиче. Читающая (СИ) - Бег Кира. Страница 44

— Девушка? Девушка. Вы будете что-то брать? — оторвал от раздумий голос лавочника. Сзади недовольно шипела очередь.

— Да, конечно, — спохватилась Антония. — Мне, пожалуйста, сырные палочки…

В офисе ее снова ждал букет, но сегодня он почему-то совершенно не радовал. Шутки коллег по поводу ее тайного поклонника тоже раздражали, и против воли Антония окинула пристальным взглядом кабинет. Коллеги тут же затихли и отстали, неуютно ежась и старательно отводя взгляды. Девушка вздохнула. Не хотела она никого пугать своим даром, случайно вышло.

Об утреннем происшествии Антония никому говорить не стала. И даже не удивилась, когда один из опрашиваемых не явился на допрос. Читающая сверилась со списком. Тот самый "пункт три", с которым в ее отсутствие работал Вик. Блондин был на выезде, поэтому пришлось довольствоваться перечнем примет и адресом проживания подозреваемого из его отчета. Хотелось бы, конечно, услышать личное впечатление коллеги от общения с этим типом, но вскоре, как надеялась девушка, ей удастся получить собственное мнение по этому поводу.

Взяв одного из стражей из отдела оперативного реагирования, Антония на служебной машине отправилась в указанное в отчете Вика место. Их со стражем сразу насторожил район, куда предстояло ехать. А по нужному им адресу и вовсе стоял пустой участок земли, без каких-либо строений и даже намека на дом. Беседы с соседями тоже результатов не принесли. Вроде приезжал кто-то, осматривал надел, потом машину из службы городской застройки у ворот видели.

Городской застройки, значит. В этой службе по письменному запросу Антонии ей предоставили данные о владельце надела. Да, действительно, некто Грег ван Крейк, тот самый "пункт три". Обращался за консультацией проектировщика примерно месяц назад и даже оставил другой адрес для связи, куда Антония со стражем и направились.

Похоже, к архитектурным изыскам у хозяина была какая-то особая страсть. Помимо основного здания, чуть дальше виднелась пристройка с замысловатой крышей, а сбоку стыдливо примостился гараж с причудливо облицованными камнями стенами.

Дверь им открыла служанка в аккуратном переднике и со строгой прической. Не пуская в дом, вежливо поинтересовалась, кто они и по какому поводу, а так же сообщила, что хозяина нет и когда будет, она не знает.

Антонию прошиб холодный пот. Будь на ее месте другой человек, то отметил бы лишь затравленный взгляд служанки да излишнюю негостеприимность — даже после предъявления удостоверений им так и не позволили переступить порог. Но Антония была Читающей. И увидела бурые пятна застаревшей боли в ауре прислуги, страх побоев и темные разводы чужой тайны за душой. Служанка что-то знала, нечто неприятное, страшное, жуткое, и это разъедало ей душу.

А еще в глубине дома находился человек с настолько мерзкой аурой, какую Антония еще не встречала. Оценив поведение служанки, Антония решила, что там прячется хозяин. И в данный момент он собирался уйти через заднюю дверь, что вела на соседнюю улицу. Отпускать его было нельзя.

— Протокол три, захват. Он в доме, зови подмогу, — скомандовала девушка, направляя свой дар на служанку. Женщина задрожала, отступила к стене и осела на пол. Стражник толкнул дверь и помчался вглубь дома.

Антония не успевала за ним, а потому, считав намерения преступника, бросилась в обход здания напрямик к задней калитке. Она успела захлопнуть ее за миг до того, как из дома выскочил крепкий невысокий мужчина с залысиной и сальным взглядом. Он не стал разбираться, одна девушка перекрыла ему дорогу или есть еще противники, и тут же свернул в пристройку. Все верно, дверь без ключа теперь не открыть, а возиться с замком у него явно нет времени.

— Караульте южный выход, он бежит к нему. Я внутрь, — скомандовала стражу Антония и припустила следом за подозреваемым. В том, что на нем как минимум три убийства, рукоприкладство и изнасилование, она была уверена. А остальное выявит следствие.

К несчастью для мужчины, из пристройки был только один выход, и путь к нему преграждала Читающая. Тип рванул по лестнице наверх, надеясь спрыгнуть и удрать через сад, или перелезть на крышу дома и уже оттуда вниз, как получится.

Антония не отставала. Ей всего-то было нужно поймать взгляд преступника более, чем на три секунды, либо подойти ближе двух метров, и она смогла бы оглушить его даром. Словно что-то почувствовав, мужчина опрокинул напольную вазу. Не оглядываясь, кинул в Читающую какой-то статуэткой, а потом и вовсе стал швырять все, что попадалось на пути. Коллекционные тарелочки, еще одна ваза, винтажная лампа на масле, изящный ночник с заряженным кристаллом.

Лендер потом так и не смог объяснить, зачем было хранить заправленную лампу, и почему масло так отреагировало на выпавший из ночника кристалл; вероятно, последний перегрелся от долгой работы. Так или иначе, разлитое по ковру масло вспыхнуло, и тут же огонь перекинулся на обитые тканью стены. Антония, сообразив, что преступник уходит, выдернула из-за складки корсета дротик и, почти не метясь, метнула его в спину мужчине. Судя по долетевшим до нее эмоциям, попала. Теперь либо должно подействовать снотворное, которым был смазан дротик, либо надо включить электрошок. Антония дернула цепочку на корсете… и не получила никакого отклика. Значит, преступник от дротика уже избавился.

Узкий коридорчик быстро наполнился дымом, мужчина вильнул в боковой проход и закрыл дверь изнутри, а Антония осталась зажата между запертой комнатой и стеной огня. Другого выхода из этого коридора не было.

Назад не повернуть. Чтобы пробраться к лестнице, надо пройти едва ли не весь этаж, а на такое сейчас бы не каждый пожарный осмелился. Антония подергала ручку двери, одновременно как можно шире открывая дар, стараясь дотянуться, достать до мужчины. Тогда был бы шанс… Но крепкого контакта не получалось. То ли преступник попался устойчивый к воздействию, то ли мешали стены и отвлекал дым, но внушить страх перед открытым окном и заставить типа повернуть обратно никак не выходило. Жаль, что от дротика он сразу же избавился, и электрошоком парализовать его не выйдет. А снотворное может и не подействовать, если царапина небольшая. Да и не останавливать сейчас нужно этого типа, а заставить действовать и открыть дверь.

Антония закашлялась. Попыталась выбить дверь, с разбегу, но безуспешно. Дым разъедал глаза, огонь, словно заигрывая, неспешно приближался. Раздался треск, где-то зазвенело разбитое стекло. Паника застилала разум, мешая думать. Преступник, судя по ощущениям, уже вылез в окно.

Антония снова с разбегу, насколько позволял огонь, налетела на дверь, а потом врезала по ней кулаком. Зло зашипела. Ее с детства учили контролю разума, неужели теперь, перед лицом всего лишь дыма и огня, она отступит? Она, которая одолела силу дара и до сих пор не сошла с ума.

Самовнушение помогло. Назад нельзя, надо вперед, за преступником. Перед ней только дверь. Дверь заперта… Судорожно сорвав с головы шляпку и при этом больно выдрав удерживающие ее заколки, Антония ощупала ленту. Ну же, ну, неужели не переложила, и нужный предмет остался дома, на прогулочной шляпке?

Из-за дыма видно не было вовсе. Антония вскрикнула и тут же снова закашлялась, найдя, наконец, за складкой ленты универсальную отмычку. Села на корточки перед дверью, нащупала замок. С первого раза вставить отмычку не получилось, артефакт выпал из рук. Антонии казалось, что огонь лижет каблуки ее ботинок, а дышать и вовсе было нечем. Стараясь успокоиться, она принялась мысленно цитировать Уложение двадцать пять, самый главный закон, регламентирующий работу Читающих. Руки шарили по полу… Да. Есть. Все так же продолжая про себя скандировать пункты закона, Антония медленно и аккуратно вставила отмычку в замочную скважину.

ГЛАВА 17. Снова больничный

Щелчок, поворот, второй щелчок. Дверь поддалась, Антония буквально вывалилась в небольшое помещение, судорожно схватила ртом воздух — и поняла, что огонь и дым рванули в комнату следом за ней. Антония ногой захлопнула дверь, судорожно кашляя. Не вставая, поползла к окну. Показалось, что за ним кто-то стоит, и силуэт полностью совпадал с описанием Чучела. Неужели преступник перелез на крышу соседнего дома, да так и остался оттуда наблюдать, как она, Антония, погибнет?