Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 41

— Ну наконец-то завтрак! — обрадовалась я и пересела за столик у окна. Если бы служанке хватило глупости явиться сюда без подноса, боюсь, я бы не сдержалась и закусила ею. Так сильно была голодна.

После обильного завтрака, довольная и безмятежная, отправилась в купальню, но надолго там не задержалась — не я одна решила начать день с омовений в душистой воде. В таком скоплении милых дам немудрено заработать мигрень.

Поэтому окунулась быстро и, уходя, перекинулась парой фраз с Софи.

— Ты же не откажешь в столь ничтожной просьбе близкой подруге, — канючила фрейлина, сидя на мозаичном бортике бассейна и лениво болтая изящной ножкой. Маленькие фонтанчики, брызгами разлетавшиеся во все стороны, вызывали недовольство расположившихся неподалёку дам. — Ну пожалуйста, одолжи мне её, ну одолжи! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

— Хорошо, — легко сдалась я. — после обеда заглядывай ко мне, Мадлен хватит времени на нас обеих.

— Ты мой ангел! — послала мне воздушный поцелуй девушка.

Попрощавшись с фрейлиной, я отправилась к себе. Правда, проходя по длинной анфиладе, пронизанной косыми лучами жаркого солнца, в одном из залов остановилась. В просторном помещении, задрапированном бледно-розовой парчой, маялись от безделья придворные. Но не они привлекли моё внимание. А маркиз де Шалон, мирно беседующий… со своей бывшей женой.

Сегодня герцогиня д’Альбре пребывала в приподнятом настроении. Вести от Адриена, полученные накануне вечером, вселяли надежду, что очень скоро она распрощается со строптивым телом, так и не подружившимся с её душой, и переселится в оболочку, куда более ей подходящую.

Близняшки были красавицами, каких поискать. К тому же владели огненной магией, столь близкой Серен по духу. Да и восемнадцать лет — чудесный возраст. Идеальная пора, чтобы начать всё заново.

— Хоть какой-то от старухи толк, — облекла свои мысли в слова молодая женщина, вспомнив, что именно Берзэ посоветовала ей присмотреться к сёстрам ле Фиенн.

Серен кокетливо улыбнулась двум господам в напудренных париках, отвесившим ей галантные поклоны, и, лениво помахивая веером, продолжила свой променад.

Что её безумно раздражало, так это то, что в теле Опаль она как будто стала невидимкой. Придворные вроде бы её и замечали, награждали взглядами и улыбками. И тут же спешили передарить их кому-нибудь другому.

Раньше, когда Серен была собой, а не этой сероглазой куклой, стоило ей появиться в королевском дворце или в каком-нибудь светском салоне, как остальные дамы сливались с окружающей обстановкой, превращались в неодушевлённые предметы интерьера. Миленькие безделушки, тешившие взор, но не стоившие того, чтобы подолгу их разглядывать.

Другое дело сиятельная графиня ле Круа, маркиза де Шалон… Взгляды всех мужчин при виде Серен преисполнялись благоговения, обожания, восхищения. Ну а на завистливые взгляды женщин её светлость попросту не обращала внимания.

Теперь же (немыслимо!) при дворе все только и говорят, что об Александрин! Кузина не переставала преподносить сюрпризы. То привлечёт внимание к своей персоне игрой в карты на раздевание, то прилюдно поссорится с мужем, а то графы всякие во время бала ползают перед ней на коленях, моля о прощении. А теперь ещё пошёл слух, что мадам и месье де Шалоны якобы самая красивая пара во всём королевстве.

— Совсем с ума сошли, — недовольно проворчала Серен.

Но и это стало не последним для неё потрясением. Какая-то дура-фрейлина, Софи, кажется, во время беседы с её величеством ляпнула несусветную чушь: назвала Александрин Огненным цветком Вальхейма. Добавив, что маркиза заслужила это прозвище своей чувственной красотой и ярким темпераментом.

Правительница согласилась со столь лестным для Ксандры сравнением, а придворные, идиоты, ей поддакнули.

Серен раздосадовано хлопнула по ладони веером. Но ведь это же она была Огненным цветком Вальхейма! Это её считали самой прекрасной женщиной королевства! Её боготворили и перед ней преклонялись! А теперь…

Её просто не замечают.

Попытки рассорить Морана с выскочкой-кузиной ни к чему не привели. Ещё каких-то пару недель назад Александрин Стража даже видеть не желала. А когда их взгляды всё же пересекались, бледнела и спешно отворачивалась.

И вдруг, в какой-то момент, который ускользнул от внимания Серен, всё изменилось. Теперь, встречаясь с магом в галереях замка, девчонка нежно ему улыбалась. Его светлость смотрел на жену так, словно каждый раз видел её впервые, и, поражённый неземной красотой своей избранницы, жадно изучал каждую чёрточку её смазливенькой мордашки.

На неё, Серен, Моран так никогда не смотрел. С вожделением — да. Прежняя маркиза де Шалон умела заставить мужчину её желать, в мгновение ока могла разжечь страсть. С лёгкостью превратила бы даже святошу-жреца в одержимого ею. Её светлость ловко пользовалась своим обаянием, красотой, которую Единая щедро ей отсыпала. А иногда, если требовалось, и к магии прибегала. В арсенале роковой соблазнительницы имелись любые виды оружия и все они были направлены на поражение.

Герцогиня нервничала, ведь между Александрин и Стражем зарождалась совсем иная связь, которая с каждым днём всё крепла. Единение душ или как-то так — Серен в высоких чувствах не особенно разбиралась. Предпочитала полагаться на связь плотскую.

Эти до противного трогательные отношения её светлость страшно бесили. Бесила мысль, что теперь де Шалон сходит с ума по другой. Другое имя, опьянённый страстью, шепчет ночами.

Мерзавец-Страж её тоже в упор не видел! Делал вид, будто бывшая жена для него пустое место!

А она… Она, наоборот, стала всё чаще обращать на него внимание. Всякий раз, замечая среди придворных, не в силах была оторвать от мага взгляда. И потом, оставшись одна, снова и снова воскрешала в мечтах его благородный профиль. Как будто наяву слышала глубокий, умопомрачительный голос. Рисовала в мыслях дерзкие, сладострастные картины: как мечется под ним и кричит от удовольствия, что дарят ей резкие, быстрые толчки, пронзающие её лоно.

За последнее время Моран изменился. Было в нём что-то мрачное, что-то дикое. Тьма, она жила в маге и раньше, как и во всяком потомке морра, но теперь Серен ощущала её особенно остро.

Эта тьма манила, будоражила, пробуждала в молодой женщине чувства, на которые она не имела права. Желания, удовлетворить которые не могла.

И вот она снова поймала себя на том, что любуется Стражем. Казалось бы, ну что стоит отвернуться, выйти из зала, где им двоим было явно тесно.

Но вместо этого, нервно взмахнув веером, как мотылёк к обжигающему пламени, не боясь опалить себе крылья, поспешила к магу.

— А вы всё в трудах, маркиз. Всё в трудах, — растянула губы в самой обворожительной из всех своих улыбок и подалась к чародею, неосознанно желая оказаться к нему как можно ближе. — За их величествами последи, гостей встреть, да и жёнушке внимания уделить не забудь. А то опять надуется. Как вас на всё хватает, маркиз?

Маг встретил её безразличным, ничего не выражающим взглядом. Серен поморщилась. Уж лучше бы метал громы и молнии, как тогда, когда торчал в зазеркалье, чем оскорблял её равнодушием.

— Ты что-то хотела? — безучастное.

Ну хоть бы один мускул дрогнул, хотя бы тень гнева исказила эти совершенные черты.

В камне и то больше жизни.

— Поболтать, — передёрнула острыми плечиками герцогиня. — Как старые друзья. Как бывшие любовники. Ты ещё вспоминаешь те безумные ночи, что провели мы с тобою вместе? — Её светлость изо всех сил старалась, чтобы голос звучал томно, пронизывающе.

Задевал потаённые струны в душе Стража, на которых она когда-то так виртуозно играла.

Что-то мелькнуло в глубине чёрных, точно два мориона, глаз, но Серен не успела понять, что же именно.

Маркиз приблизился к ней вплотную, заставив сердце замереть в сладостном волнении, и прошептал ей на ухо:

— Мне приятнее вспоминать о недавних ночах, каждая из них никогда не сотрётся из моего сознания. А вот прошлое с тобой… Нет, прости, забыл.