Римский трибун (Историческая повесть) - Жидков Станислав Николаевич. Страница 51

— Вот как? Тогда объявите всем: кто не желает служить в римской армии, пусть немедленно убирается. Но если кому-нибудь еще взбредет в голову оставить без разрешения пост или нарушить приказ, его повесят как предателя. Кстати, это касается и вас, начальников. — Кола ди Риенцо круто повернулся и пошел к своей палатке.

Ночной инцидент не на шутку встревожил его. Конечно, несколько повозок с провизией, проскочивших в осажденную Палестрину, не могли существенно повлиять на ход событий. Но то, что наемники перестают подчиняться, служило плохим предзнаменованием. С одними ополченцами замка не взять. Для штурма такой крепости нужны опытные бойцы. Кола посмотрел в сторону высоких каменных стен. Он понимал, что, не заплатив солдатам, начинать приступ немыслимо. Денег же в казне не было. Лишь Аримбальдо и Бреттоне могли бы помочь. Их брат Монреаль был достаточно богат, чтобы ссудить необходимую сумму. Однако в последнее время оба капитана вели себя подозрительно. Доверяться им дальше было опасно.

Риенцо задумался. Оставалось еще одно средство. Он мог бы пополнить казну за счет новых налогов. Но это неизбежно вызовет недовольство. Отказываться от штурма Палестрины? Отступи они сейчас перед Колонна, завтра придется отступать перед другими. Только разгром мятежного барона позволил бы Римской республике укрепиться и покончить с войной. Кола ди Риенцо с ненавистью вспомнил надменное лицо Стефанелло, последнего представителя многочисленного когда-то рода Колонна. Человек этот славился необычайным коварством. Возможно, ему удалось подкупить Аримбальдо и Бреттоне. Имея такого противника, надо быть начеку.

Внезапно Кола увидел скачущего по Римской дороге всадника. Еще издали он узнал Чекко Манчини. Художник подъехал к нему.

— Что-нибудь случилось? — с беспокойством спросил Кола.

— Монреаль в городе, — сказал Чекко, тяжело слезая с коня.

— Зачем он пожаловал?

— Да уж не для того, чтобы помочь нам. Кондотьер предлагает грандам тайный союз. Он обещал расправиться с тобой, если те впустят его наемников в город и согласятся, чтобы Рим стал базой для его армии.

— С кем же он ведет переговоры?

— От его имени действует барон Лукка Савелли. Завтра римские патриции должны дать ответ. Можно не сомневаться, что они пойдут на сделку.

— Теперь ясно, почему мои военачальники пропускают обозы в Палестрину, — хмуро сказал Кола. — Но как удалось узнать о Монреале?

— Он скрывается в доме Пандольфуччо ди Гвидо. Один из слуг Пандольфуччо сообщил, что в заговоре замешаны не только гранды, но и многие богатые горожане из кавалеротти.

— Значит, толстосумы заодно с баронами готовы предать Рим! — Кола быстро взглянул на Чекко. — Надо действовать! Скажи, могу ли я в такую минуту рассчитывать на тебя?

— Иначе я не был бы здесь, — отозвался художник.

— Тогда оставайся тут за меня. Пусть пока никто не знает о моем отъезде. На наших ополченцев и капитана Риккардо можно положиться. Следи в оба за Аримбальдо и Бреттоне. Чуть что, гони их из лагеря. А наемникам скажи, что в ближайшее время они получат плату за месяц вперед и мы начнем штурм крепости.

— Поедешь в город один? — изумленно спросил Чекко. — Лучше бы вернуться туда со всей армией.

— Нельзя выпускать Колонна. С изменниками в Риме я справлюсь и сам. Заодно постараюсь собрать с горожан деньги.

— Ну дай тебе бог удачи.

— И тебе тоже.

Они крепко обнялись. Через несколько минут Кола ди Риенцо покинул лагерь.

— Конте с отрядом выступает сегодня. Я бы тоже хотел пойти с ополченцами на штурм Палестрины. — Лоренцо исподлобья взглянул на отца.

— Мы оба будем там, когда начнется приступ, — отрываясь от бумаг, отозвался Кола ди Риенцо. — А пока тебе придется съездить в Монтефьясконе. Отвезешь кардиналу Альборносу мое послание.

— Неужели нельзя отправить письмо с другим гонцом?

— Пойми, сынок, это очень важно. Папский легат обещал прислать конницу. Именно сейчас она нужна, как никогда. Поторопи кардинала и постарайся, чтобы отряд через два дня был в Риме. За это время я соберу с горожан налог, и мы сможем уплатить солдатам. Тогда и начнем штурм Палестрины.

— Разве нельзя обойтись без всадников кардинала, отец?

— Мы должны оставить их в городе. Ведь если нас не будет, заговорщики опять попытаются поднять мятеж.

— Ты отправляешь с Конте почти всех верных людей. Не лучше ли оставить часть отряда? Когда я вернусь, можно будет взять их с собой.

— Здесь я как-нибудь обойдусь. После казни Монреаля и Пандольфуччо ди Гвидо изменники поджали хвосты. А вот нашим под Палестриной необходима помощь. Наемники грозят покинуть лагерь. Надо показать им силу республики.

Кола вновь склонился над столом. Дописав письмо, он приложил к бумаге свою печать.

— Возьми двух солдат из моих стражников. Скачите, не жалейте коней. — Он поднялся, обнял сына и трижды поцеловал.

— До свидания, отец, — пряча письмо на груди, сказал Лоренцо. — Я сделаю все, чтобы выполнить твой наказ.

Проводив сына до двери, Кола ди Риенцо подошел к окну. Внизу на площади перед Капитолийским дворцом строились ополченцы. Оттуда доносились слова команд, голоса и плач женщин, пришедших проститься с близкими. Среди провожавших Кола узнал своего тестя Франческо Манчини. Тот стоял рядом с племянником Конте. В блестящих доспехах и высоком шлеме капитана ополченцев сын художника выглядел бывалым рыцарем. Вот он подал знак, и трубачи протрубили сигнал «в поход». Отряд длинной колонной двинулся с площади.

Кола устало опустился в кресло. Уже трое суток, с того дня как пришло известие о появлении в Риме Монреаля, он почти не спал. И сейчас тревожные мысли не давали сомкнуть глаз. К счастью, удалось схватить кондотьера. Главный заговорщик и его укрыватель Пандольфуччо ди Гвидо казнены. Но в городе действуют их многочисленные сообщники. Лукка Савелли, другие бароны и богатые пополаны, готовившиеся предать республику, остались на свободе. И трогать их нельзя. Прежде надо покончить с Колонна. Только падение Палестрины могло развязать руки для борьбы с тайными недругами в самом Риме.

А пока враги распускали всевозможные слухи и подбивали горожан уклоняться от уплаты налогов. Несмотря на решение народного собрания, сбор средств на армию проходил с трудом. В некоторых районах чуть было не дошло до бунта. Приходилось даже прибегать к помощи солдат, чтобы утихомирить крикунов. Теперь с уходом преданных ополченцев в городе будет еще неспокойней.

Погруженный в свои думы, Кола не заметил, как к нему подошел Франческо Манчини.

— Ну вот, простился с Конте. Он уверен в нашей победе.

— Побольше бы нам таких воинов, — тихо отозвался Кола ди Риенцо.

— А тебе пора отдохнуть. Ведь человек не может без сна. — Старый нотарий положил руку на плечо зятю. — Ступай-ка приляг, мой друг.

— Потом отосплюсь. Еще надо успеть многое, — вздохнул Кола.

— Не лучше ли вам с Ниной перебраться пока в мой дом? В нашем квартале было бы спокойней.

В доме столяра Паоло Буффа было шумно и весело. Соседи и друзья собрались к столяру на семейное торжество. Он справлял в этот день крестины третьего сына. Женщины хлопотали вокруг младенца, укладывая его в свежевыструганную люльку.

Придвинув стол к верстаку, Буффа расставил на них горшки с полентой и вареными овощами. Сосед, горбатый ткач Симоне, разлил по кружкам вино из глиняной оплетенной бутыли. Когда все было готово, хозяин пригласил друзей к столу.

— Выпьем за новоокрещенного раба божия Николая! — торжественно произнес он. — Пусть господь пошлет ему удачу и крепкое здоровье.

— За нового римлянина! — Гости дружно подняли и осушили кружки.

— Жаль, вина больше нет, — кивая на пустую бутыль, вздохнул Симоне. — Разве так следовало бы отметить это событие.

— И поленту придется есть без соли, — пробуя густой отвар из горшка, пробасил кузнец дель Веккио. — От чертовых налогов можно сдохнуть.