Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга. Страница 38

— Правильно, — кивнула Эль. — Я послала его в сад за цветами.

— Ночью?

— Почему нет? — она пожала плечами. — Таково было мое желание.

— Но он назвал другую причину прогулки, — жандарм недобро покосился на Рейна.

— Я велела ему молчать, — Эль и тут выкрутилась.

— Простите, Богиня, но с закатом передвижение по дворцу запрещено. Мы вынуждены вернуть вам невольника. Без цветов.

— Благодарю за напоминание, — сейчас Эль походила на императора больше, чем когда-либо. Царственная осанка и сухость тона сделали свое дело. Жандармы торопливо откланялись, оставив невольника его госпоже.

Едва дверь за ними закрылась, и шаги смолкли вдали, Эльмидала переменилась. Холодность слетела с нее как листва с деревьев по осени. Но заметив синяки Рейна, она посуровела.

— Я прикажу их наказать.

— Не стоит. Они выполняли свою работу. Незачем привлекать внимание.

Эль вздохнула:

— Спасибо за помощь. Если бы они нашли меня.., — она замолчала. Ни к чему было объяснять, чем это грозило.

А затем Эльмидала преподнесла Рейну самый ценный дар, на какой он мог рассчитывать – она ему улыбнулась. Уголки ее губ приподнялись, и на щеках образовались ямочки, придав лицу небывалое очарование. Будь воля Рейна, он бы впился в эти губы поцелуем. Страстно, жадно, горячо. Но он не смел. В Иллари и за меньшие проступки убивали на месте. А потому, пожелав госпоже спокойной ночи, он ушел на балкон, где стояла его койка.

Укладываясь спать, Рейн не подозревал, что проявил непозволительную беспечность. Жадные глаза и уши все это время были начеку. Наблюдали и слушали.

…Права была Тантала, госпожа замыслила недоброе. Куда она ходила ночью с невольником, уж не развлекаться ли? Этого Верда не знала, но поклялась выяснить.

Глава 23. Сложный выбор

— Как прошла встреча? — Саби ждала Марику посреди гостиной.

Прямо заботливая маменька, волнующаяся за нерадивую дочь.

— Нормально, — зевнув, ответила она. За окном разгорался рассвет, и Марика после ночи без сна мечтала поскорее добраться до кровати.

— Я жду подробностей.

— Мы поладили.

— Ты подружилась с Богиней? — Саби улыбнулась. — Молодец! Она преподнесет нам наследника на блюдечке.

— Я взяла с нее слово познакомить меня с Гайдиаром.

— Отлично, — Саби потерла руки. — Послезавтра гонки на колесницах, я рассказывала тебе о них. Там мы отравим наследника, как и планировали. Никто не догадается о причастности дишканди.

— Говори потише, — Марика оглянулась.

— Брось. Этот дом – крепость.

Саби не терпелось обсудить детали, но Марика, сославшись на бессонную ночь, поднялась к себе. Расторопность, с которой она сбежала от напарницы, была вызвана не только усталостью. После того, как Саби отравила посла, она тяготилась ее обществом. Будь воля Марики, прекратила бы общение с девушкой, но кого волновали ее чувства. Расскажи она матери-настоятельнице о своих сомнениях, та бы расхохоталась. Дишканди не пристало жалеть ни собственных жертв, ни чужих.

Но были и плюсы. Теперь следователь оставит ее в покое. За Ингу почти не волновалась. Рано или поздно обман вскроется, и ее отпустят. Хорошо, если к этому времени и девушка, и следователь будут по другую сторону океана.

Следующий день прошел спокойно, и Марика окончательно уверилась в своей безопасности. Больше она не увидит Дарквинна. Ей бы радоваться, но она, напротив, грустила. Вместо облегчения ощущала пустоту, словно лишилась чего-то. Странное чувство гнездилось в районе груди, тяжелым камнем давя на сердце. Она гнала его от себя, отвлекаясь подготовкой к гонкам.

Долгим знакомство с наследником не будет. Они с Саби все спланировали: Эльмидала введет их в круг общения брата, и Марика при первой возможности добавит в его напиток немного своей крови. До поцелуя решили не доводить, слишком рискованно. Когда яд подействует, принц будет на колеснице в гуще гонки. Если он разобьется, дишканди не заподозрит даже Дарквинн.

Ипподром Иллари имел форму вытянутого овала протяженностью в километр и вместительностью в десятки тысяч зрителей. Стены и трибуны были из белого камня. Чтобы аристократом удобно сиделось, на камень стелили подушки. Простолюдинам, чьи места на задних рядах, такой роскоши не полагалось, и они приносили с собой коврики.

Посреди арены, усыпанной песком, возвышались башенки. Они делили поле надвое, организуя круг для гонок. Марика и Саби не спешили подниматься на трибуны – благодаря знакомству с Эль им отвели лучшие места среди аристократии, но они спустились к лошадям и наездникам.

Под трибунами было пыльно и душно. Пахло лошадьми, навозом и потом. Наездники готовились к гонкам: проверяли крепления, осматривали оси колесниц. Здесь было не протолкнуться. Кто-то пришел пожелать удачи любимому наезднику, кто-то посмотреть на лошадей, чтобы сделать верную ставку. Но большинство интересовал наследник.

Пробраться сквозь плотное кольцо поклонников оказалось непросто. Марика и Саби боролись за каждый шаг. Наконец, они выбились в центр, где стояла колесница принца, запряженная четверкой лошадей, он сам и наиболее близкие к нему люди. Эльмидала в том числе.

Девушка приветствовала Марику сдержанной улыбкой. Большего на людях она себе не позволяла. В Эль было столько жизни. Каково постоянно ограничивать себя? Может, положение Богини вызывало у кого-то зависть, но Марика испытывала по отношению к новой знакомой исключительно сочувствие. Она видела схожесть в их ситуациях – они обречены жить в одиночестве. Одно хорошо, мучиться недолго. Если Эль принесут в жертву, то Марику со временем убьет собственный яд. Обе не доживут до тридцати.

Заметив новые лица, наследник оживился:

— Прелестные дамы, нас, кажется, еще не представили друг другу.

— Вы в представлении не нуждаетесь, благородный господин, — Саби взмахнула ресницами. — Каждая девушка на девяти островах наслышана о сиятельном принце Гайдиаре и его многочисленных достоинствах.

Наследник хмыкнул, довольный комплиментом. Как Саби удавалось всего парой слов располагать к себе людей? Марика, к своему сожалению, не умела льстить. Поэтому они с напарницей распределили роли – она отвлекает принца, а Марика травит.

Пока Саби восхваляла разомлевшего наследника, Марика сосредоточилась на напитках на низком столике. Невольник минуту назад разлил игристое вино, и пузырьки стремительно взлетали со дна похожих между собой бокалов – прозрачных на тонкой ножке – и только один украшал рисунок из золотого напыления. Нетрудно догадаться, что он предназначался наследнику.

Компания аристократов во главе с принцем взорвалась хохотом. Марика дернулась от громкого звука. Так дело не пойдет, она слишком напряжена. Прикрыв глаза, пару раз глубоко вдохнула-выдохнула, успокаиваясь. Мать-настоятельница учила: главное в деле спокойствие. Нервничающий человек уже наполовину проиграл.

Она сосредоточилась на том, как воздух наполняет легкие и как его покидает. Звуки и запахи отступили на второй план. Само время как будто замедлилось, когда она открыла глаза. Обостренным вниманием Марика фиксировала каждую мелочь: то, как принц, запрокинув голову, рассмеялся шутке Саби, как его спутники не сводили с него глаз, и даже то, как невольник повернулся спиной к столику. Каждый в ангаре был занят делом и смотрел куда угодно только не на бокалы. Лучше момента не подберешь.

Булавкой, спрятанной в рукаве, Марика, не жалея себя, уколола палец. Выступившую кровь сцедила в бокал наследника. Алая капля мгновенно растворилась в вине, не изменив его цвет. На вкус она тоже не повлияет. Но и этой крохи хватит, чтобы лишить наследника жизни.

Невольник повернулся, и Марика сделала вид, что тянулась за бокалом. Взяв один, пригубила вина. Пузырьки через нос ударили в голову, и та немного закружилась. Или причина в том, что она секунду назад натворила? Сколько времени прошло, а убийства до сих пор давались с трудом. Каждый раз, отнимая чужую жизнь, она внутренне сжималась. Казалось, часть самой Марики умирала вместе с ее жертвами.