Июль для Юлии (СИ) - Сунгуров Артур. Страница 16
— Вы разделись? — просил он.
В ответ раздалось тихое «да», и он обернулся.
Перед ним в лунном свете стояла нимфа. Богиня. Ангел. Кружева короткой кофточки без рукавов и коротких панталончиков были не белее ее кожи. Юлия закалывала косу в высокий пучок, подняв над головой точеные руки. Кофточка на груди натянулась, обозначая упругие высокие полушария. Корсет она, все-таки сняла. Василь судорожно сглотнул, призывая себя к благоразумию.
— Пойдемте, барышня, — он протянул Юлии руку, и она осторожно вложила ему в ладонь тонкие пальчики.
Василь сразу зашел в реку по колено, не выпуская руку Юлии. Она поболтала в воде ногой:
— Теплая! Как парное молоко!
Василь спрятал усмешку, радуясь ее детскому восторгу.
Они зашли в воду по пояс. Здесь течение было сильнее, Юлия Павловна оступилась и схватила Василя за плечо.
— Вася!
— Не бойтесь, я же держу… Расслабьтесь, не напрягайтесь… Позвольте воде нести вас.
Голос его завораживал. Девушка не отрываясь смотрела ему в лицо. Луна придавала его чертам сказочный вид. Он улыбался, зубы на фоне загорелого лица были ослепительно-белые. Он увлекал ее все дальше и дальше в воду. Юлия Павловна ахнула, не почувствовав под ногами дна. Эхо подхватило ее вскрик и смех Василя. Он нарочно помедлил ее успокаивать, до того ему были приятны касания ее рук и груди — она цеплялась за него, как перепуганный котенок.
— Не бойтесь, не бойтесь! Смотрите, я стою, мне даже плечи не закрывает!
Теперь Юлия Павловна тоже засмеялась, над своим глупым страхом.
— Я буду держать вас, а вы вытяните руки и ноги и постарайтесь лечь на воду…
Василь взял барышню ладонью под живот, ощущая мягкость тела — кофточка задралась, и он не отказал себе в удовольствии коснуться обнаженной кожи. Юлия Павловна послушно расслабилась, выпрямляя руки и ноги. Ее доверие к нему было безгранично. Василь поддерживал девушку одной рукой, а другой незаметно убирал с ее спины рассыпавшиеся из прически локоны. Шпильки вывалились из пепельных кос, казавшихся при лунном свете черными. Девушка повернула к нему счастливое лицо, все в капельках воды.
— Как хорошо, Вася! А как мне плыть?
— Сложите ладошки горсточкой и подгребайте под себя. Как собаки плавают, видели? И ногами так же.
Она тут же замолотила по воде, подняв кучу брызг.
— Да под водой, под водой! — Василь вытер глаза. — Что вы, право!..
Она виновато сдула со лба прядку. Василь потихоньку повел девушку против течения, пока она старательно шевелила руками и ногами. При этом он то и дело посматривал на аппетитный круглый задик, облепленный мокрыми штанишками.
— Сильнее движения, — командовал он, — но не резко, мягче…
А сам почти незаметно погладил ее ягодицы. Возбуждение его усилилось. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, приходя в себя, и вспомнить про Немчину.
— Почувствуйте, как поддерживает вода, — сказал он Юлии Павловне на ухо по-французски. — Она сама понесет… Не сопротивляйтесь, ощутите себя частью этой реки, этой ночи…
Василь перевернул девушку на спину, подхватил ее под плечи и под колени, и закружил вокруг себя. Она заопрокинула голову, обняв одной рукой его за шею, а другую вытянув в сторону и ловя ладонью волну. Луна и звезды кружились над ней. Ей казалось, что она летит куда-то в ночное небо.
Василь смотрел на ее приоткрытые губы, умирая от желания поцеловать их. Лицо Юлии Павловны было мечтательным, она словно забыла про него. Василь взревновал.
— Хотите, я вас на закорках прокачу?
Она очнулась, глядя во все глаза:
— Это как?..
— Перелезайте ко мне на спину и держитесь за шею. Только не задушите…
Она хихикнула, обхватывая его двумя руками. Василь почувствовал, как спину ему царапают твердые маленькие соски.
— Держитесь и не бойтесь!
Она и так-то была легкой, а в воде казалась невесомой. Василь поплыл широкими саженками, чувствуя себя настолько сильным, что смог бы взлететь, наверное.
При каждом его взмахе Юлия Павловна сдавленно ахала, прижимаясь щекой к его щеке. Василь ворвался в сверкающую лунную дорожку, барышня вытянула одну руку, ловя жидкое серебро на поверхности реки. Неведанное ранее чувство свободы охватило все ее существо. Сердце ее замирало и сладко дрожало.
Василь почувствовал, как слабеют ее объятья, и успел подхватить барышню прежде, чем она скрылась под водой. Ругая себя распоследним дураком, Василь в несколько взмахов доплыл до пляжа, держа на сгибе руки обмякшее тело.
Вытащив Юлию Павловну на берег, Василь уложил ее на одеяло и склонился над ней, зовя по имени. Никогда еще он не испытывал подобного страха. Нет, она не захлебнулась, она просто потеряла сознание. Василь уловил слабое дыханье и, вспомнив, как действовала Даша, стал растирать ладони барышни. Она еле слышно всхлипнула, как будто просыпаясь.
— Юленька, Юленька, — шептал Василь, едва касаясь губами ее лица и пьянея от запаха лаванды. — Очнись, милая…
Она слабо пошевелилась, и он сразу отпрянул.
Она открыла глаза.
— Что же вы пугаете меня так? — ласково упрекнул он ее. — Ведь Дашка мне голову оторвет, если с вами что-нибудь случится!
Юлия Павловна не ответила. После теплой воды стало холодно, она задрожала. Василь заметил это и снова выругал себя за недогадливость. А вдруг барышня простудится!
Он набросил ей на плечи простыню, высвободил распустившиеся волосы, принялся разбирать их по прядям:
— Сейчас переоденетесь в сухое, я не смотрю… Согреетесь.
Юлия Павловна неуклюже стягивала под простыней мокрую одежду. Василь взял ее панталончики и старательно отжал. Потом сделал то же самое с кофточкой. Подождал, пока девушка завернется в сухую простынь и убежал в кусты, чтобы тоже снять мокрое белье. Он натянул штаны и рубашку, и вернулся к Юлии Павловне. При его появлении, она виновато улыбнулась:
— Простите, Вася, я вас подвела… Плохая из меня ученица…
Он присел на корточки, убирая с ее виска влажную прядь.
— Вы все делали правильно, вы просто умница. Это я виноват, слишком много эмоций для вас.
— Мне никогда не было так хорошо, — сказала она дрогнувшим голосом и посмотрела ему на губы.
Василь поспешно уставился в небо. Этот ангел сам не знал, что делал. Один ее взгляд доводил чуть не до экстаза. Надо было отойти, но Василь побоялся подняться из-за топорщившихся пониже живота штанов. Слава Богу, что барышня ничего не заметила.
— Я есть хочу, — сказала она еще более виновато, как-будто признаваясь ему в каком-то преступлении.
— Сейчас, достану, — засуетился Василь. — У меня там столько всего припасено!
Корзина стояла рядом, поэтому ему не пришлось вставать. Так ангел не заметит его откровенного желания.
Василь расстелил перед Юлией полотняную салфетку и достал толстые ломти ржаного хлеба, пышного и ароматного, холодные рубленые котлеты, свежие огурчики, толщиной в палец, все в острых пупырышках. Еще он достал кринку с молоком, длинные перья зеленого лука, вареные яйца, соль в тряпочке. Кушаньями его снабдила кухарка, которой он нащипал гору лучины, да еще и пел при этом не умолкая, пока вся женская половина не заплакала в голос, растрогавшись от жалобных песен.
Юлия Павловна сразу отпила едва не половину кринки. Довольно вздохнув, она положила на хлеб котлету и с аппетитом принялась есть. Василь подавал ей то перышко лука, то огурчик, как завороженный глядя на довольное девичье лицо.
Луна краем коснулась леса, и барышня зевнула. Пора и домой.
Он по себе знал, как тяжело сейчас ее телу, испытавшему легкость воды. Юлия Павловна попыталась одеться, но это плохо получалось. И у нее даже не было сил воспротивиться или возмутиться, когда за дело взялся Василь. Он мигом справился с крючками и шнуровками и заколол локоны красавицы шпильками.
Барышня зевала, как кошечка, глаза ее слипались. Василь шутливо уговаривал ее потерпеть еще немного. Потом они шли по дороге, залитой лунным светом, и барышня опиралась на его руку.