Слышащая (СИ) - Кавин Ирина. Страница 27

– Я хочу… Как можно быстрее завершить тренировки.

Признаться, что надеялась произвести на него впечатление, я не могла.

– Ты выросла в мире людей, а люди слабы. Тренируйся столько, сколько я тебе скажу. Как только гвозди исчезают, ты должна остановиться.

Я молча кивнула.

– У тебя ещё три подхода, – заключил он, – потом отправляйся отдыхать.

Сказав это, Армин направился к стигу. Спустя минуту я сидела на льду в одиночестве. Было бы лучше не встречаться с ним так часто. Я решила тогда, что он ушёл потому, что думал так же.

Я сделала, как он сказал. Три раза возвращалась в исходное положение и держалась до тех пор, пока ледяные гвозди не скрывались в толще пола. От чудовищного напряжения сводило мышцы, но несмотря на это мысль о том, что в моей душе творилось что-то, о чём я не имела ни малейшего понятия, буравила голову с навязчивостью сверла с возвратным механизмом.

Вернувшись в комнату, я за несколько минут впихнула в себя все кломмы, что были на подносе. Я ела машинально, не чувствуя ни голода, ни насыщения: мысли об Армине никак не шли из головы. Ждать и мучиться от этих мыслей или вернуться в зал? Я выбрала второе. Но даже когда шла по ледяным коридорам, направляясь к стигу, совладать с собой не получалось и, каждый раз поворачивая за угол мне казалось, что я вот-вот столкнусь с ним. Наваждение отступило, лишь когда купол стига вновь открылся в зале для тренировок.

Я приблизилась к диску и приложила руку ко льду. Молнии заискрились вокруг моей ладони, но ничего не происходило. Люди Рхи читают и пишут образами – вспомнилось мне. “Капсула, – подумала я. – Мне нужна капсула”. Её образ отчетливо встал перед глазами, и молнии в толще льда тут же преобразовались в узор. Следом капсула возникла из-подо льда.

Я вошла внутрь. Нити энергетических молний тут же оплели моё тело, а мгновение спустя принялись поджаривать заживо, но я терпела, даже когда перед глазами замельтешила красная рябь. Я напрягала каждую мышцу и каждый нерв, впитывая боль, и вобрала её в себя без остатка. Тогда молнии отступили.

Лежа на ледяном полу я наблюдала, как они сплетались надо мной в умопомрачительные узоры. Подняв руку, я дотронулась до рисунка кончиками пальцев, но боли не почувствовала. Прежде, коснувшись молний, я бы испытала ощущения, как если бы взялась за оголенный провод. Но не теперь. Нити молний следовали за каждым движением моей кисти. Я рисовала собственный узор. Неповторимый, способный свести с ума своим совершенством.

Я ещё долго зачарованно вглядывалась в рисунок, вышедший из-под моей руки. Вдруг в сердце кольнуло. Сквозь узор отчетливо проступили чьи-то черты. Лицо, знакомое и в то же время чужое до дрожи. Как наяву я увидела лицо Армина, но оно было перекошено злобой, а глаза пылали огнём лютой ненависти…

Вскочив на ноги я бросилась вон из капсулы, и едва не столкнулась с ним. Его лицо, которое я видела только что, теперь было другим. Не тени ненависти. Только беспокойство и... Снова оно – напряжение.

– Я искал тебя. Что ты здесь делаешь? – его стальной голос, казалось, задевал каждый мой нерв.

– Я просто... Я хотела... – лепетала я, пытаясь совладать с дыханием. – Попробовать снова. Мне нужно тренироваться... Я не могу сидеть в комнате!

– Ты не должна тренироваться без меня, – сказал Армин. – Будь всегда на виду.

Он взглянул мне в глаза так пристально, как будто стремился заглянуть в душу. Я кивнула.

– Мне кажется, у меня получилось... Получилось только что контролировать энергию! – снова заговорила я. – Мне нужно ещё раз...

Армин взглянул в сторону капсулы, в которой всё ещё мерцал узор, сотканный энергетическими нитями. Загадочная пиктограмма, казавшаяся эфемерной от того, что мозг не готов был принять саму возможность существования в реальном мире подобного совершенства.

– Ты это сделала? – не отрывая взгляда от узора, спросил он.

Я подтвердила. Армин продолжал смотреть на рисунок нитей и, казалось, не дышал.

– Невероятно! – одними губами произнёс он.

“Кажется, у меня появился первый повод для гордости!” – мелькнула мысль.

– Значит я и правда теперь могу контролировать её? – спросила я, хотя знала ответ.

Мне хотелось услышать хотя бы слово похвалы. От него. Армин будто очнулся от моих слов.

– Да, – выдохнул он. – Ты способна контролировать энергию. Как и все Слышащие.

Последняя фраза, похоже, была призвана скрыть его истинное мнение о моих достижениях. Но его реакция была красноречивее слов. И я была полностью довольна собой.

– Сейчас время учиться летать в потоках, – Армин вернул меня с небес на землю.

Он отошёл к диску, и вскоре вместо капсулы передо мной вырос гигантский ледяной цилиндр, с одиноко вьющимся снежным потоком внутри. Поток двигался плавно, как и в прошлый раз. Стоило мне приблизиться, как ледяная стена цилиндра треснула, впустив меня внутрь. Армин пристально наблюдал за мной, но не произносил ни слова.

Окинув взглядом поднимавшееся вверх русло снежного потока, я с удовлетворением осознала, что не чувствовала дрожи в коленях. Я больше не боялась боли, не боялась упасть, а значит, не боялась лететь.

Глубоко вдохнув, я с разбега прыгнула в виток потока, который, пролетая, нижним краем едва не касался пола, эйрфилд появился под ногами, и поток понёс меня вверх. Виток за витком он качал меня будто на волнах, мотал из стороны в сторону, петляя как серпантин, а я, балансируя, изо всех сил старалась удержаться в русле. Я представила себя канатоходцем в цирке: у зрителей от каждого его движения перехватывает дыхание, но для него страх – непозволительная роскошь. Когда каждая клетка тела выстраивается до идеального равновесия, впитываешь его всем своим существом и становишься невесомой. Испытав это, я впервые познала полёт.

Напряжение в мышцах ушло, ноги запружинили, подстраиваясь под траекторию русла, руки расправились, помогая телу удерживать равновесие. Мои крылья были не за спиной, они таились где-то глубоко внутри меня, но стоило мне расправить их, как не осталось больше запредельной высоты.

Поток уносил меня выше и выше, пока я не оказалась под сводами цилиндра. Здесь русло сделало поворот, и я полетела вниз. Скорость потока резко возросла: ветер свистел в ушах, а поднявшаяся метель слепила глаза. На одном из изгибов витка русло потока неожиданно изогнулось, толкнув меня вверх. Я чуть было не сорвалась, но, вовремя сообразив, на лету ударила ступнями друг о друга, высвободив из подошв железные когти. Они крепко сцепились с ледяной поверхностью потока как раз в тот момент, когда очередной толчок едва не сбил меня с ног.

Плавное русло потока сменилось кочками и выбоинами. Меня то и дело подбрасывало вверх, так что каждую секунду я должна была смещать корпус, балансируя, чтобы удержаться на ногах. Но пока я сосредоточила все силы на том, чтобы выдержать скорость полета и резкие изменения траектории, я напрочь забыла о том, что происходило вокруг. Это и подвело меня.

Неожиданно возникший рядом снежный поток пересёк мою траекторию и резким ударом в бок разом сбил меня с ног. Я кубарем покатилась по смерзшемуся снегу потока, и на очередном изгибе сорвалась вниз, не сумев зацепиться за ледяной край русла. Боль пронзила тело, когда я с высоты в несколько метров шлёпнулась на лёд, но мгновенно стихла. Гораздо сильнее была моя досада. Снежный поток в ту же секунду рассеялся метелью, и образовавшийся в стене цилиндра проход дал понять, что тренировка была окончена.

К моему удивлению, Армина не было в зале. Я решила, что должна продолжать работать, делая то же упражнение, что и накануне. Подход за подходом я повторяла его, пока мышцы не начали деревенеть. Упав на пол после последней стойки и ощущая, как охлаждалось лицо, покрываясь ледяной маской замерзшего пота, я желала только одного – вновь оказаться в капсуле. Я буду тренироваться, пока не почувствую полный контроль над энергией. Я научилась впитывать её, научилась чувствовать её рисунок. Никто из людей не способен на это, а я могу стать с энергией единым целым. И стану.