Флаги над замками (СИ) - Фламмер Нат. Страница 2

Он схватил чемодан Сандера и вприпрыжку кинулся к дверям. Сандеру ничего не оставалось, как последовать за ним.

Но поспеть за трясущимся за свои кровные пятьсот рублей Андрюхой было не так-то просто. И, когда Сандер вышел из здания аэропорта, Андрей уже заталкивал его чемодан в багажник огромного оранжевого крузака. И, нет, это не был какой-нибудь, прости господи, паркетник, что вы! Настоящий ФДжи, с огромными колесами и бездонным салоном, в котором, при большом желании, можно было разместить лошадь.

— Андрюха... — осведомился Сандер, подходя к машине и складывая брови домиком, — скажи мне, старый друг, тебя что, батя покусал?

— Так, не умничай! — Андрюха втянул товарища в пахнущий кожей и почему-то водкой салон и захлопнул дверь.

— У нас минута. Полетели! — он газанул с места и, отчаянно вращая глазами, понесся к выезду с парковки. Едущее навстречу такси испугано попятилось и прижалось к обочине. А внедорожник, взвизгнув, затормозил возле шлагбаума. Андрюха сунул в прорезь талон и — о, чудо! Шлагбаум медленно пополз вверх.

— Й-й-эс! — Андрюха хлопнул себя кулаком по колену и повернулся к Сандеру. — Видал? «Ба-а-тя покусал»... Что б ты в тачках понимал, америкос, — он хохотнул. — А я, между прочим, фермер! Понял?

— Понял-понял. Ты мне вот что скажи, фермер, у тебя водярой откуда прет?

— А... — Андрюха принюхался, — блин! Вот блин! — он съехал на обочину и остановился. И перегнулся назад:

— Точно. Грохнул одну. Мать ее... — он повернул к Сандеру расстроенное лицо. — Надо будет по дороге заехать еще купить, остановимся.

— По дороге куда, Андрюх? — Сандер вздохнул. Не то что бы у него была хоть малейшая надежда, что друг отвезет его домой, но кто может запретить человеку, вернувшемуся с учебы из далекой страны в родные места, хоть немного помечтать?

— Как куда? На базу, конечно! Я ж тебе не сказал разве? Там все ждут уже. И батя, и Настюха, в общем, все наши. Ну да, а как ты думал? Я за тобой поехал и за водкой. А так — шашлык, баня, Ладога... Красота?

— Угу, красота… — Сандер вздохнул и посмотрел другу прямо в глаза: — М-м-м, а ты точно ничего не забыл?

— А? А что? — Андрюха вытаращился на него, и его лоб пошел глубокими складками.

— Медведя, Андрюх. Ты забыл медведя. Поехали!

Ёситада наклонился над раковиной и плеснул в лицо ледяной водой. Потом еще. И еще. Потер щеки и снова подставил руки под струю. Вдохнул, выдохнул, набрал воды в рот, прополоскал его, чтобы избавиться от ненавистного ментолового привкуса. Не помогло: язык и горло продолжало жечь так, словно он завтракал в корейском ресторане.

Нет, даже в таком ключе не стоит думать о завтраке. Рано, еще слишком рано — желудок уже не содрогался от спазмов, но болел сильно, а в горле стоял противный колючий ком.

И проклятый ментол. Сколько он съел тех абсолютно бесполезных конфет? Десяток? Больше? Какая разница, все они в той или иной форме попали в розовый, пахнущий клубникой пакет. Какой идиот придумал ароматизировать пакеты? Человек и так не может справиться с собственным желудком, а тут ему еще предлагают на выбор яблоко или банан. Впрочем, вероятнее всего, это придумали ради заботы о соседях несчастного страдальца — самому ему уже ничем не поможешь.

Конечно же, наученный прошлым, невероятно горьким опытом, Ёситада принял все меры предосторожности. Ничего не ел аж за пять часов до посадки в самолет и принял снотворное еще в зале ожидания, да такое сильное, что уснул, едва защелкнув ремень безопасности.

...Чтобы проснуться через два часа как раз над Тихим океаном. Разумеется, он выбрал место подальше от окон, но авиакомпания позаботилась не только о пакетах. В спинку впереди стоящего кресла был вмонтирован экран. И спутниковая карта предстала перед Ёситадой во всей своей красе. С четким указанием высоты и глубины того места, над которым они в данный момент пролетали.

Поэтому сначала ему принесли ингалятор, так как он начал задыхаться. Потом плед, потому что его трясло так, что, наверное, остальным пассажирам показалось, что они попали в турбулентный поток.

Конфеты и пакет были уже позже, когда обслуживающий персонал лайнера понял, что он не собирается умирать прямо сейчас.

«Неужели такой молодой и симпатичный юноша настолько боится упасть на землю?» — слегка насмешливо поинтересовалась у него пожилая соотечественница с соседнего кресла. Ёситада не помнил, что именно он ей ответил и ответил ли вообще. Впереди было еще двенадцать часов ада. Нет, как раз упасть он совершенно не боялся. И идея выпрыгнуть из самолета неоднократно посещала его голову за эту кошмарную бесконечность, которую он провел, зависая в пустоте. Ведь одиннадцать километров! Одиннадцать километров было только до поверхности воды. Примерно через час Ёситаде стало казаться, что земли под ним вообще нет и никогда не было.

При этом, разумеется, суворексант, снотворный препарат нового поколения, продолжал действовать. Спать хотелось до одурения. Врач, выписавший рецепт, сказал, что на его памяти с этим лекарством ни разу не было сбоев. Видимо, Ёситада оказался первым — надо будет написать доктору. Или судиться с фармацевтической компанией.

Хотя, может, он и правда проспал бо̀льшую часть полета, и ему снилось, как он летит над Тихим океаном с розовым клубничным пакетиком в руках.

Ёситада поднял голову и вытер лицо плотной матерчатой салфеткой. Сойдя с трапа самолета, он еле подавил в себе позыв броситься на родную землю и целовать ее. Хотя бы за то, что она есть.

Зеркало отразило слегка зеленоватое изможденное лицо, обрамленное торчащими во все стороны ярко-рыжими прядями.

«Анимешка»,— называла его Оливия. Он напоминал ей персонажа японской мультипликации. Замученная, несчастная дурацкая анимешка... Надо написать Оливии, что он долетел: она знает, как он переносит полет, и беспокоится.

Звякнул телефон. Ёситада взял его с полочки и открыл сообщение. И улыбнулся слегка печально. «Я знаю, что тебя не съели акулы, потому что я та акула, которая уже давно сожрала тебя».

Увидит ли он когда-нибудь Оливию еще раз? Вероятнее всего, нет, и она это тоже прекрасно понимает. Его беззаботная юность, полная приключений и романтики, осталась там, за ограждением аэропорта имени Джона Кеннеди. Теперь все будет совершенно по-другому. «Служить семье». Ёситада поморщился, снова криво улыбнулся и быстро набрал:

«Увы, я не рыба

И даже не птица, скользящая в небе.

Змея. Но зато на земле».

Нажав «отправить», он убрал телефон в задний карман брюк и вышел из туалета.

На парковке его ожидал черный «Хонда-Легенд». Сато, личный водитель и доверенное лицо господина Токугавы Ёримицу, стоял возле дверей, вытянувшись, как сухой бамбуковый стебель. При виде Ёситады он молча согнулся в слишком глубоком поклоне, и на мгновение показалось, что его худая спина сейчас треснет пополам. По мнению Ёситады Сато давно было пора отправиться на заслуженный отдых, — еще ребенком он помнил водителя дедушки глубоким стариком. Но сейчас он несказанно был рад видеть этого человека. Сато потрясающе умел молчать не только языком, но и глазами. И словно умел читать мысли. Когда Ёситада был мальчишкой, это пугало его. А сейчас он знал, что Сато отвезет его именно туда, куда нужно, — в небольшую квартиру в Эдогаве. Там Ёситада не был уже пять лет, но он не сомневался, что все осталось на своих местах. И что окна с прекрасным видом на реку тщательно вымыты, а на кровати — чистое постельное белье. Стоит ли заказать еду по дороге? Или уже потом, когда он, наконец, выспится?

Громкий щелчок за спиной отвлек Ёситаду от размышлений. Он обернулся и тут же зажмурил глаза, ослепленный вспышкой. Кулаки сжались сами собой, и он медленно, четко разделяя слова, произнес:

— Я же ясно сказал: никто не должен знать, когда я прилетаю.

Сато тоже повернулся в сторону фотографа. На его лице появилось такое выражения, будто он сейчас выхватит из-за пояса несуществующий самурайский меч. Он шагнул вперед и протянул руку к наглому журналисту: