Гламуру вопреки - Ямпольски Карен. Страница 38

Когда пришло время заказывать, я поняла, что ресторанный этикет Лиз тоже переняла у Эллен. Только вот раздражала она меня еще сильнее.

— А чеснок в это блюдо кладут? — спросила она о гребешках.

— Да, мэм, — ответил официант.

— А можно мне подать его без чеснока? — заныла она.

— Я спрошу у шеф-повара, — терпеливо ответил мужчина.

Он сходил на кухню, спросил и вернулся с утвердительным ответом: да, шеф может и не класть чеснок в гребешки. Однако за эти несколько минут она успела передумать.

— Думаю, я лучше возьму форель, — сказала она. — Но без масла и без соли. И чтобы без костей. И зажарьте ее на гриле, а не на сковороде. Стручковой фасоли не надо, лучше сделайте гарнир из брокколи и цветной капусты. — Она захлопнула меню и сунула его официанту.

Как будто одной Эллен не было достаточно. На помощь ей подоспела еще более вздорная и менее воспитанная младшая сестричка. Мне страшно было подумать, сколько еще таких двойных напастей мне придется вытерпеть.

Официанта, разумеется, смутили ее требования. Ведь ее представление о блюде не имело ничего общего с тем, что было написано в меню.

— Я спрошу шеф-повара, может ли он выполнить все ваши требования, — боязливо сказал он.

Лиз снисходительно усмехнулась.

— А почему бы и нет? Я же посетительница. Его работа — готовить то, что я хочу съесть.

— Но у нас много посетителей, и… — Он не стал договаривать, напоровшись на уничижительный взгляд Лиз.

— А вам, мэм? — обратился он ко мне.

— Ризотто с аспарагусом, — ответила я. Официант напрягся, ожидая продолжения. — Это все, заменять ничего не надо. Пусть повар готовит так, как ему вздумается. — Наказанием за это послужил презрительный взгляд Лиз. — И большое вам спасибо, — добавила я, что было уже, пожалуй, чересчур.

Он повернулся к Эллен.

— Я буду то же, что и она, — форель, приготовленную точно так же.

— У нас с Эллен всегда совпадали вкусы! — обрадовалась Лиз и умиленно потрепала Эллен по предплечью. — Мы с ней как сестры-близняшки!

Вот это мне тоже показалось странным. В течение обеда они постоянно друг друга трогали: сцеплялись пальцами белых рук, гладили плечи, касались волос. Зрелище было малоприятное, но я пыталась развлечься, воображая их, по наводке Лиз, сестрами-близняшками. Хотя ближайшей аналогией была бы парочка вампирш.

Обе лениво ковырялись в своей форели эксклюзивного приготовления, пока я уплетала ризотто. Все это время они либо болтали друг с дружкой, либо прилипали к мобильным телефонам — моим любимым мозолям во всех ресторанах.

— Что?! — Так Лиз приветствовала отважившегося позвонить ей человека. Затем она притворно застонала: — Можешь перейти сразу к делу? Я сейчас занята…

Она замолчала и закатила глаза. Мне хотелось повторить это движение: я ненавидела слушать чужие разговоры по мобильному.

— Я не знаю, что я думаю насчет ужина, потому как еще не доела обед, — рявкнула Лиз. — Я тебе потом перезвоню, — добавила она в крайнем раздражении.

Захлопнув телефон-«раскладушку», словно обидчивый ребенок, она тяжело вздохнула.

— Мужчины такие приставучие!

Тогда я сделала резонный вывод, что человеку, с которым она только что беседовала, хватило ума сочетаться с ней узами брака.

— И не говори. — Эллен с радостью запрыгнула в фургон мужененавистниц. — Я постоянно представляю, как отошлю своего мужа в отпуск на целый месяц. — И тут, впервые за все время, она предприняла попытку вовлечь меня в разговор: — Ты согласна, Джилл? О женщинах постоянно говорят как об обузе, но ведь на самом деле в браке мужчины куда несноснее. Да и сам этот брак ужасно переоценивают…

— Он требует столько времени и внимания, — поддакнула Лиз.

Обе уставились на меня, ожидая подтверждения своим словам.

— Ну, мне вообще-то нравится проводить время с мужем… — сказала я робко, зато откровенно. — То есть, если бы он уехал куда-то на месяц, я хотела бы отправиться вместе с ним.

Лиз так и ахнула, услышав мое сентиментальное признание.

После обеда я, переборов себя, проводила сладкую парочку в офис Эллен, где мы наконец поговорили немного о делах. После всей той ерунды, которая обсуждалась за ланчем, я испытала значительное облегчение. И все же мне не терпелось скорее от них сбежать. Переговоры завершились через пятнадцать нескончаемых минут, и затем я решила заглянуть в дамскую комнату у них на этаже. Примостившись на унитазе, я вдруг услышала цоканье каблуков. Две женщины продолжали беседу. Женщинами этими были Эллен и Лиз.

— Ты ее так расхваливала, а я вообще не пойму, что в ней особенного, — сказала Лиз.

Ей отвечал голос Эллен:

— Ну, Ти-Джей считает ее очень одаренной. И ее общественный статус помогает компании держать марку.

— Одаренной? Да какой же нужен дар, чтобы насильно запихивать людям в глотку свою собственную личность? — хмыкнула Лиз. — Да и кто вообще решит назвать журнал своим именем? По-моему, только законченный нарцисс.

Сомнений не осталось. Они перемывали кости мне. Я не шевельнула ни единым мускулом, отчаянно стараясь не выдать своего присутствия. Я продолжала слушать — слушать то, что они предпочли бы не говорить мне в глаза.

— Ну, иногда с ней весело, — признала Эллен. — Мы провели немало времени вместе. А потом она вдруг утратила интерес к общению со мной за пределами офиса.

Я удивилась, заслышав в ее голосе обиду.

— Ну, теперь мы снова будем работать вместе, и у тебя появится человек, с которым ты сможешь проводить время и в офисе, и за его пределами. Притом человек, подходящий тебе по мировоззрению, — сказала Лиз. — Сама же видишь: ей доверять нельзя. Я уловила негативные волны, которые от нее исходят. Она ветрена, она просто подлизывалась к тебе, когда это было в ее интересах…

Ее голос затих, заглушенный шумом воды, а после и вовсе исчез за закрытой дверью.

Меня всерьез это задело. Выслушав ее тираду, я не поняла двух вещей: во-первых, как Лиз согласилась перейти в «Джилл» из «Харизмы»; во-вторых, как она, игнорируя меня все два часа за обедом, умудрилась все же составить столь нелицеприятное мнение обо мне и моих взглядах. Лиз жестоко ошибалась во мне. Но я, кажется, тоже немного ошиблась в Эллен.

Главным, что я вынесла из этой беседы, было следующее: доверять Лиз Александр я не могу ни при каких обстоятельствах.

Как выяснилось в тот же день, Пол тоже ей не доверял. Мы обсудили поспешную замену в его офисе вскоре после инцидента в уборной.

— До тех пор пока они не начнут вмешиваться в созидательные аспекты, нам придется поверить, что они способны продать любой журнал, — убедил меня он. Хотя его слова лишь подтвердили мои опасения: иначе зачем было их произносить?

— А почему ты тогда волнуешься? — спросила я.

Пол вздохнул.

— Потому что мы с тобой только что потеряли отличного издателя и союзника в лице Линн. А Лиз — прихвостень Эллен из «Харизмы». А это, в свою очередь, означает, что они обе уже много лет работают с Ти-Джеем. Я не смогу соперничать с этим альянсом.

Я понимала его: «Харизма» ведь тоже принадлежала «Нестром». И хотя Пол и Эллен должны были обладать равными правами под управлением Ти-Джея, приход Лиз явно накренил чашу весов Эллен.

Понимаете ли, иерархия «Нестром» напоминала военные чины. Ти-Джей был, безусловно, генералом. В его подчинении находился целый взвод полковников, каждый из которых отвечал за несколько изданий. Пол и Эллен были полковниками, в чьи обязанности входил контроль моего журнала. Пол был креативным директором «Джилл» и отвечал за его содержание и внешний вид. Эллен являлась нашим председателем правления и заведовала официально-деловой подоплекой. Я же была майором по творчеству и подчинялась Полу Лиз — майором в вопросах бизнеса и отчитывалась Эллен. Таков нормальный порядок.

Но вскоре после прибытия Лиз в нашей субординации воцарился полный хаос, будто бы в часть заслали Дональда Рамсфельда. Лиз стала вести себя как полковница; Пола, казалось, разжаловали до майора, а со мной и вовсе обходились как с солдатиком без офицерского звания.