Москва – город проклятых (СИ) - Кротков Антон Павлович. Страница 59

— Где твоё оружие, сволочь? — зло крикнул он и в упор выстрелил в Сенина. Пуля просвистела над ухом. Вас Вас упал на землю и с ужасом ждал контрольного выстрела. Но танкист был уже далеко от него. Он снова расстреливал каждого, к кому подбегал. На глазах вас Васа майор убил ещё двоих мужиков из его батальона.

— Охранять машины, мать вашу! — орал он. — Всем стоять! Охранять наши машины!

Танкисту удалось восстановить дисциплину. Размахивая дымящимся пистолетом, с яростным лицом, он указывал каждому его место, внушая резервистам больший ужас, чем прорвавшиеся через стену зомби. Автоматчики послушно рассредоточились вокруг установок, обеспечивая их прикрытие. Перед ними метались жуткие фигуры — живые факелы в горящей одежде. Они страшно кричали и размахивали руками. Их надо было тушить, но майор-танкист прокричал:

— Огонь! Бейте по всему, что движется!

Ему возразили:

— Там же наши.

— Молчать! — рявкнул танкист. — Приказываю стрелять! Бейте по головам. Сомнения на х…! Если они не стали зомби, вы прекратите их мучения, и вечная память героям! Греха здесь нет. Мы — русские легко отдаём жизнь за други своя и за Родину. Огонь!

Дружно загремели автоматы, свинцовый вихрь отбросил набегающую толпу обратно, головы горящих бойцов взрывались, как арбузы.

Батарея самоходок с марша развернулась и ударила по стене, но вместо ракет из пусковых труб они выпускали порции раскалённой плазмы. Вас Васа обдало горячей волной, он едва удержался на ногах. Испепеляющая мощь огнедышащих «драконов» поразила его. Ничего подобного Сенин ещё не видел. На помощь им подоспела какая-то супер секретная военная техника. Залп буквально испепелил всё в районе их бывшей позиции на расстоянии примерно квадратного километра.

Покончив с ордами зомби в течении десяти секунд, загадочные «плазмомёты» двинулись восвояси, действуя по принципу «ударил-уполз». И неизвестно было приползут ли чудо-машины в следующий раз. Потому что сопровождающий установки майор в танковом шлеме со злостью ответил Сенину, яростно сверкая белками на чумазом лице:

— А ты что за хрен такой, чтобы командованию перед тобой отчитываться?! — Майор-танкист не признал в Сенине человека, в которого только что стрелял. И ещё минут пять сердито отчитывал Вас Васа за неуместное любопытство и недопустимо обвиняющий тон. И всё потому, что Вас Вас, только что потерявший две трети своей роты, набравшись храбрости, позволил себе прямо спросить: «Почему нельзя придать его батальону эту батарею? Неужели должно погибнуть ещё сотня или две простых мужичков, чтобы в штабе, наконец, задумались над тем, как избежать таких чудовищных потерь?».

Впрочем, увидев как совсем не по-армейски смутился и покраснел явно засидевшийся в капитанах офицер, танкист, наконец, смекнул, что перед ним не строевик, а резервист из штатских. Смягчившись, он снизошёл до разъяснений:

— Думаешь ты один такой на свете — остро нуждающийся? Таких как у тебя блокпостов по периметру города почти полста, а в резерве у командования на случай прорыва всего один дивизион из двух моих машин.

Вскоре батарея ушла. А Вас Васа стал бить озноб, крутило живот. Теперь он стыдился своей «гражданской» хвори, ведь вокруг творилось такое! Смерть ждала его и с фронта и в тылу, он сам не понимал, как уцелел. Большинству его сослуживцев не так повезло. Неподалёку немым укором лежали расстрелянные своими же их товарищи, бензин выгорел и почерневшие, скрюченные скелеты дымились.

У него на глазах молоденькая санинструкторша и ассистирующий ей старший сержант Иванов-Доброхотов пытались удалить осколок гранаты из живота солдата, который по возрасту был ровесником Сенину. У мужика вывалились кишки, одежда врача и добровольного санитара были сплошь в его крови и испражнениях. Инъекция с морфием пока не подействовала и старший сержант всем телом навалился на раненого, чтобы тот поменьше сучил ногами в тяжёлых сапогах и размахивал кулачищими.

А вокруг валялись обугленные, дымящиеся, безголовые трупы сослуживцев, с которыми он вместе не так давно ехал на автобусе с призывного пункта! Многих он знал по мирной жизни, знал, где они работают, знал их семьи, здоровался на улице… Как теперь смотреть в глаза их близким, и сослуживцам, которым пришлось стрелять в своих же товарищей? Вас Вас вдруг понял, что не может больше оставаться тут ни одной лишней минуты. Его скрутило в три погибели и вырвало. Хорошо, что в темноте и общей суматохе этого никто не заметил. Все вокруг только приходили в себя после случившегося.

Едва отбили атаку, к капитану подбежал посыльный из штаба и доложил, что только что по ВЧ позвонил генерал и сейчас ожидает на проводе его доклада. Командир роты Сенин ошалело оглянулся на вестового, педант и службист он сам на себя сейчас не был похож: ворот кителя порван, фуражка где-то потеряна, кобура расстегнута и пуста. А главное выражение лица немолодого капитана было дикое, словно от сильных переживаний он повредился рассудком. Он что-то пытался сказать, но его речь с мелким зубовным постукиванием превращалась в повторение одних и тех же слов, в бормотание безумца:

— Там Ю-ю-урка остался…Ю-ю-урка остался…

Только теперь Сенин понял, почему больше не обернулся на крик старого приятеля: в недрах своей души он не мог поверить тому, что увидел. В голове не укладывалось, что такое возможно в реальной жизни.

К ним подошёл лейтенант Ляпин и протянул командиру оброненную фуражку.

— Так как быть с генералом? — смущенный от того, что командир так странно ведёт себя — никуда не идёт и уже минуты две ничего ему не отвечает, вежливо напомнил посыльный.

Капитан несколько раз дёрнул шеей и прокашлялся, в глазах его, наконец, появилась осмысленность момента:

— Ответьте генералу, что капитан Василий Васильевич Сенин только что пал смертью храбрых вместе с большей частью своих солдат. А ротой теперь командует его оставшийся в живых заместитель лейтенант Ляпин. И что труп капитана Сенина, согласно инструкции, вы приказали немедленно кремировать.

Глава 44

После того как в них что-то ударило, и вертолёт резко устремился вниз, все, кто находился в пассажирском салоне, мгновенно осознали, что они сбиты и вероятно погибнут. Поднялся страшный переполох: крики, визг, мольбы. Некоторые повскакали со своих мест. Это было роковой ошибкой, ибо плоский вертолётный штопор, в который они попали, создал в кабине ситуацию наподобие той, которая бывает внутри работающей стиральной машины. Покинувших свои кресла безумцев стало швырять от одного борта к другому…

Маргарите Павловне Козыревой хватило благоразумия оставаться на месте и удержать рядом с собой дочь. Благодаря этому они получили хотя бы призрачный шанс на спасение. Тем более что командир президентского вертолёта каким-то чудом удерживал почти переставшую повиноваться ему машину от отвесного падения. Даже дилетантам было понятно, что за штурвалом находится АС, который контролирует снижение, хотя после того как второй пилот самовольно выбросился с парашютом, это вероятно было очень и очень не просто…

И всё равно тот обрубок, в который после попадания ракеты превратился белоснежный красавец Ми-8, терял высоту слишком быстро и при этом постоянно вращался. Не было сомнения, что их ждёт очень жёсткая посадка, в результате которой многие на борту вероятно погибнут или получат серьёзные увечья. Тем более, что под ними центр города и отыскать среди густой застройки пригодный для приземления пятачок почти нереально.

За иллюминаторами было темно и всё мелькало, поэтому столкновение с землёй застало пассажиров врасплох. Сильный удар почти у всех вызвал потерю сознания, но даже те немногие, кто не лишился чувств, были оглушены страшным грохотом, скрежетом рвущегося металла и треском ломающихся лопастей. Затем всё стихло, и на короткое время возникла поразительная тишина. Потом те, кто выжили, очнулись от шока, и разом стали орать. Особенно душераздирающе вопили получившие серьёзные ранения.