Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра. Страница 21

— Вы… — в этом «вы» столько всего: испуг, негодование, шок, злость. Она, оказывается, может быть такой разной…

— Беспринципный шантажист, — подмигивает ей Влад. — Вы же помните? — он выпрямляется и нарочито любезно отходит на шаг назад. — Я, конечно, не эксперт, — уже очень обходительным тоном заявляет он, — но как мужчина, — он делает небольшой акцент на этом слове, — в состоянии определить, понравится ли ваше творение представителям моего пола.

— Тетя Аня, покажите ему, — подключается Соня. — Пожалуйста.

Аня натужно выдыхает воздух, прожигая Вольского гневным взглядом, потом разворачивается влево и, выпрямившись, как натянутая струна, двигается к ширме в углу.

— Пойдем, — Соня дергает Влада, быстро семеня следом за ней.

Аня раскрывает штору, являя стоящий за ней манекен, одетый в потрясающий серо-голубой свитер, с асимметричным воротником и такими же вставками.

— Ух, — вырывается невольно у Влада. Он протягивает руку, а потом просительно поворачивается к Анне. — Можно?

Она безразлично пожимает плечами, и Влад, не долго думая, стаскивает свитер с манекена, натягивая его на себя.

— Прямо под цвет твоих глаз, — восторженно заявляет Соня. А потом наивно добавляет. — И как на тебя пошит.

Владу разом как-то начинает не хватать слов, он недоверчиво смотрит на совершенно смутившуюся Аню, потрясенно понимая, что размер свитера удивительным образом ему подходит, несмотря на то, что его габариты в два раза больше модельных.

— Очень красивый, — внезапно осипшим голосом произносит он. — Продайте его мне.

— Он не продается, — Аня сцепляет руки, и Влад замечает, как белеют костяшки её пальцев, видимо, оттого, что она с силой их сжимает.

— Жаль, — он искренне расстроен. — Если все-таки надумаете, не продавайте его никому, кроме меня.

Аня молчит, а потом еле заметно кивает головой.

Снимать с себя творение её рук так не хочется… А еще больше не хочется, чтобы оно досталось кому-то другому. Глупый рассудок почему-то уверенно твердит — это твое, для тебя.

…Нет, этого не может быть… Она не могла это сделать, вспоминая обо мне… Тогда почему такой цвет и размер? Или могла?

Тишину взрослых нарушает Соня, не понимая, почему они вдруг замолчали и думают о чем-то своем, не обращая на нее никакого внимания.

— Вот видите, тетя Аня. Я вам говорила, что ваш свитер всем понравится, а вы его никому показывать не хотели.

Влад видел, что Сонина болтовня смущает Аню еще больше, она выглядела сейчас такой маленькой и растерянной и, казалось, не знала, куда спрятать глаза, еще немного, и она просто расплачется от досады.

— Знаете, — тихо начал он, — вы действительно очень талантливы. Я думаю, какую бы вы не создавали одежду — женскую или мужскую — это всегда будет невероятно стильно и красиво.

Она недоверчиво хмурится и как-то очень по-детски закусывает губу.

— Вы сейчас очень заняты? — не меняя интонации, спрашивает Влад.

Вопрос застает её врасплох.

— Я… Да нет… Не знаю… Нет, наверно. А зачем вам? — огромные глаза, не отрываясь, смотрят в его, и Влад начинает таять, как кусок льда, согретый их светом.

— Я хотел пригласить вас…

— Я не хожу в рестораны, — дергано перебивает его Аня.

— Я помню, — вдруг очень тепло и мягко улыбается он. — Вы мороженое любите?

Соня беззаботно встревает вместо нее:

— Конечно, любит, мы с ней в дом мороженого «Валь-де-валь» ходили.

— Ну вот, — светло усмехается Влад. — Пойдемте, накормлю вас с Соней мороженым.

Соня начинает прыгать вокруг дяди как заведенная, обнимая и пытаясь поцеловать. — Ура, ура, мороженое!

И пока девочка выражает свой бурный восторг, Влад, не отрываясь, смотрит на Аню, вид у которой не лучше, чем у висельника, собравшегося на эшафот.

— Вы ведь не откажете ребенку в такой маленькой радости? — тихо спрашивает он.

Аня грустно вздыхает и берет в руки сумочку, лежащую рядом на столике.

— Не откажу.

Она

Аня сидела за столиком дома мороженого, и упрямо не могла понять, что она здесь делает. Прошло больше двух недель с момента, как она покинула дом Вольского в Австрии. Злость, которая поначалу поднималась в ней горячей волной при одном воспоминании о нем, постепенно начала стихать, и теперь все сначала…

Мало того, что он притащился к ней, прикрываясь Соней, так он еще и делает вид, будто ничего не произошло, мило улыбается и строит из себя джентльмена. Вот и сейчас, накупив всем мороженого, уселся напротив и лопал его, как большой ребенок, довольно жмурясь, и расточая сногсшибательные флюиды по всему залу. На него пялилась абсолютно вся женская аудитория кафетерия. Даже чопорные мамочки, забыв о детях, едва не сворачивали шею, чтобы посмотреть, как знаменитый Владислав Вольский запихивает себе в рот яркие холодные шарики десерта.

Аня не любила приковывать к себе взгляды толпы, и ей нравилось, что выходя на подиум после показа, не нужно было долго расшаркиваться перед публикой, а достаточно было появиться на несколько минут, вежливо поклониться и снова исчезнуть за кулисами. В данный момент, благодаря Вольскому, на нее невольно обращали внимание практически все, кто находился в помещении. Мужчины смотрели оценивающе-заинтересованно, женщины критически-завистливо, и от этого хотелось забиться в дальний угол зала или встать и громко объявить всем: «Я не с ним».

Вольского, похоже, тот факт, что его облизывали взглядами как мороженое, которое он ел, совершенно не смущал, более того, вероятно, за долгие годы он привык к такой реакции на себя, и просто не обращал внимания. Подняв на Аню свои наглющие серые глаза, он, улыбаясь, спросил:

— Вы почему не едите, Аня? Я вам ваше любимое мятное мороженное взял.

— Откуда вы знаете, что я люблю мятное? — Аня нервно ковырнула ложкой в креманке и испуганно уставилась на Влада.

— Соня сказала, — ничуть не смутившись, заявил он. Потом, поддев у себя в посудине ложечкой розовый комочек, протянул его на вытянутой руке к Аниным губам.

Аня возмущенно открыла рот, и в этот самый момент сладкая, пахучая масса оказалась внутри. — Вы что делаете? — проглотив мороженное, пискнула она.

— Делюсь по-братски, — радостно заявил Вольский. — Это клубничное. По-моему, намного вкуснее мятного, — и зачерпнув целую горку, смачно проглотил её, облизавшись, как сытый и довольный кот.

— А мне банановое нравится, — тут же подхватила Соня и, набрав ложку мороженого, стала пытаться накормить им Аню. — Ну, пожалуйста, тетя Аня, попробуйте, — ныла она, не принимая Аниного отказа.

Согласиться было ошибкой, это Аня поняла слишком поздно, потому что следом за Соней за нее взялся её наглый дядя.

— Нет, черничное еще вкусней. Ешьте, — Влад настойчиво тянул к ней ложку, и Ане не осталось ничего другого, как молча съесть то, что он ей подсунул.

Но кошмар, похоже, только начинался. Они словно сговорились, теперь эта сумасшедшая семейка один впереди другого пичкали её своим мороженым, при этом мило приговаривая, как это удивительно вкусно. И самое страшное, что у Ани даже возмутиться не получалось, потому что они тут же начинали громко уговаривать её, привлекая еще большее внимание к их столику.

— Перестаньте. Я больше не могу, — взмолилась она, когда Влад пристал к ней с очередной порцией десерта. — Я лопну.

Лицо Вольского расползлось в счастливой улыбке.

— Вот и замечательно. Хотя, лучше бы вы поели что-нибудь более существенное. Вы когда принимали пищу последний раз?

Аня нервно покосилась на Соню, уплетающую мороженое, и изумленно уставилась на сидящего напротив нее мужчину.

…Это еще что такое? Чего это он решил мне допрос с пристрастием устроить? И вообще, какое его дело?

— Вам какая разница, когда ела? — узко процедила она.

— Мне? — лицо Влада вдруг стало совершенно серьезным, и Ане показалось, что он как-то очень странно и пристально её разглядывает, и там, за этим серым непроглядным омутом его глаз кроется какая-то страшная тайна, разгадка которой способна перевернуть её жизнь с ног на голову. — Мне — никакой, — как-то натянуто спокойно заявил он. — А вот вы можете заболеть, если будете плохо питаться.