Наемник (СИ) - Шейко Максим Александрович. Страница 42

Оставшуюся часть контрибуции полагалось выплачивать посредством специально учрежденного налога на прибыль, за сбором которого следила особая комиссия под председательством свежеиспеченной бургграфини. Вот тут-то и началось самое интересное.

Едва подошел срок первых выплат, как на прием к её сиятельству потянулись убитые горем налогоплательщики. Скорбно вздыхая и печально закатывая глаза, представители городской буржуазии сетовали на то, что торговлишка по причине военных действий совсем оскудела и доходов не приносит вовсе — едва-едва концы с концами сводить удается, да и то не всегда. Валиан все эти стенания внимательно выслушивала, вежливо кивала и… поручала мне разобраться. Я вызывал Дирка, прочно занявшего должность ординарца, с дежурным отделением латников и шел разбираться.

Обычно коммерсанты начинали бледнеть и заикаться еще на стадии предварительного знакомства. После того, как я приступал к изъятию амбарных книг и прочей финансовой документации, цвет уклонистов дрейфовал в зеленую область спектра. Причем, судя по агентурным сведениям Весельчака, уважаемых буржуа пугала даже не столько сама возможность попасться на сокрытии доходов, сколько тот факт, что здоровенный полуварвар-наемник, совсем недавно штурмовавший их стены и крошивший добропорядочных граждан двуручным мечом, неплохо волочет в бухгалтерии.

Дальше следовала поверхностная проверка до первого мало-мальски заметного несоответствия, после чего очередное дежурное отделение волокло спалившегося торгаша пред светлы очи репарационной комиссии, где я, потрясая гроссбухом и стуча кулаком по столу, громогласно требовал начисления огромной пени за попытку уклонения от налогов. Члены комиссии от Танариса горячо одобряли. Представители Ирбренда вяло отбрыкивались. Я настаивал, предлагая ввести для особо злостных неплательщиков смертную казнь через повешение с последующей полной конфискацией имущества в пользу казны. Тут уже горожане начинали нервничать всерьез…

Спасение приходило от неизменно председательствующей на этих собраниях Валиан. Бургграфиня мягко прекращала прения и объявляла технический перерыв, после которого мурлыкающим голосом сообщала, что, выслушав аргументы сторон и принимая во внимание искреннее раскаяние обвиняемых, готова на сей раз ограничиться умеренным штрафом. Естественно, при условии полного и своевременного погашения основной суммы сборов. Я тихо бурчал что-то грозное в сторону вытирающих испарину ирбренцев, остальные комиссары молча пожимали плечами, и на этом инцидент считался исчерпанным.

Такая вот простенькая игра в хорошего и злого полицейского, благодаря которой бюргеры, забыв всю свою ксенофобию, очень скоро начали вполне официально славить эльфийку как главную защитницу и хранительницу города. После Эйбрен-заступницы, разумеется, но небожители — особая статья. Правда, чтобы схема работала как надо, парочку особо злостных неплательщиков мы всё-таки повесили…

В остальном же жизнь в Ирбренде шла размеренно и неспешно. "Мертвецы" отдыхали после трудов праведных и готовились к весенней кампании. Постоянное присутствие в городе крупного, хорошо организованного воинского отряда несколько улучшило криминогенную обстановку (всего пара масштабных облав с участием наших ребят привели к тому, что городская тюрьма оказалась забита под завязку — впервые с момента постройки, между прочим) и оживило хозяйственную деятельность. Особенно подфартило публичным домам и питейным заведениям. Транзитная торговля по случаю войны и мертвого сезона сильно просела, зато по той же причине выросли госзакупки. Причем не только в Танарисе — Валли, используя старые связи, поспособствовала заключению ряда выгодных контрактов с Виннердом, что, надо сказать, тоже немало способствовало росту её популярности.

Случаи уклонения от уплаты спецналогов случались всё реже, так что после нового года у меня образовалось достаточно много свободного времени, которое можно было тратить на обучение мечемашеству и другие, куда более приятные вещи. В частности, я стал регулярным посетителем городского архива при магистрате, да и в графском дворце обнаружилась неплохая библиотека. Благо Валиан, опасаясь, что, как гласила официальная версия, неугомонные горожане попытаются подкупить или еще каким-то образом устранить самого непримиримого представителя фискальной комиссии, сработала на опережение и, едва обжившись на новом месте, тут же выделила мне апартаменты в своей личной резиденции. По странному стечению обстоятельств, располагались они буквально через стенку от её собственных…

Так вот и жили. Без преувеличения можно сказать, что это была моя самая лучшая зима в Илаале. Если бы еще не эти вездесущие сквозняки…

Поежившись, я зарылся поглубже в плед и перелистнул очередную страницу фолианта. В последнее время у меня вошло в привычку почитывать перед сном что-нибудь познавательное для общего развития, типа "Хроник Великой войны" Приста Бааторского или, как вот сейчас, "Описание рас и народов" некоего Геста из Гармена. Довольно увлекательное чтиво, хоть и написано без малого сотню лет назад.

Автор очерка — служитель Сатара и ярый поборник имперской идеи доминирования человеческой расы — в качестве одного из доказательств своей теории расового превосходства приводил выписки из лигранских "книг крови", то есть официальной генеалогии аристократических родов этого северного королевства, умудрившихся в разное время породниться с представителями "дивного народа". Эти выдержки, сопровождаемые схематическими изображениями родственных связей, живо напомнили мне школьный курс биологии и монаха Менделя с его антигуманными экспериментами на горохе.

Выходило так, что при скрещивании человека с эльфом уже во втором поколении основные эльфийские признаки в виде заостренных ушей и вдвое большего, чем у людей, срока жизни — исчезали. Из чего автором делался вывод о несомненном превосходстве хумансов над прочими разумными во всех без исключения сферах жизнедеятельности — такое вот смелое обобщение. Правда, как следовало из тех же генеалогических изысканий, потомки от смешанных людско-эльфийских браков даже при регулярном вливании свежей человеческой крови и в третьем, и в четвертом поколении оставались по-эльфийски светловолосыми и светлоглазыми, но этот неприятный для его теории факт сатаропоклонник благополучно проигнорировал. Зато меня такие нюансы неожиданно заинтересовали.

Я как раз рассматривал гравюры с изображением родовых деревьев, попутно вспоминая всё, что доводилось слышать о доминантных и рецессивных аллелях, когда в комнату, мягко ступая по толстому ковру, неслышно, словно тень, просочилась Валиан. Ни слова не говоря, эльфийка тихонечко забралась с ногами на облюбованную мной кушетку, отобрала половину пледа, повозилась немного, устраиваясь, и, наконец, затихла, положив голову мне на плечо. Любит она в последнее время вот так вот пристраиваться под бочок и терпеливо ждать, когда у меня выдержка закончится. Обычно я сдаюсь очень быстро, но в этот раз не на шутку увлекся изложенной в книжке теорией наследования, а Валли не торопила.

Так и сидели. Тихий шелест переворачиваемых страниц, слегка покачивающееся пламя свечей, бесшумное дыхание эльфийки — мир, покой, благодать… Очередной порыв ветра зло швырнул в окно пригоршню мокрого снега, стекло обиженно звякнуло, заставив меня отвлечься от разглядывания картинок.

— Зима в этом году затянулась. Уже первая трава вылезать должна, а у нас всё метёт и метёт…

Валли в ответ на моё глубокомысленное замечание поплотнее завернулась в плед и неожиданно грустно заметила:

— Пусть метёт. Пока длится зима, война не начнётся.

Я удивленно покосился на сидящую рядом любовницу. Откуда вдруг такой пессимизм?

— Эй, ты чего?

Валиан вместо ответа обнимает меня за руку и молча трется щекой о плечо. Её порядком отросшие за зиму волосы щекочут мне шею и дразнят обоняние каким-то едва уловимым, но приятным запахом — опять ароматическую ванну принимала, небось. С минуту мы сидим молча, затем эльфийка всё-таки снисходит до пояснений: