Наемник (СИ) - Шейко Максим Александрович. Страница 43

— Не хочу, чтобы ты уезжал.

Эм-м-м… Однако.

— Что-то случилось?

Валли сперва кивает, а потом принимается рассказывать, нехотя, словно через силу, цедя каждое слово:

— Сегодня пришло очередное письмо из Лоссгарда. Подписано Ротмаром, но писалось явно кронпринцем — слишком уж там всё топорно. Мы с Ноэль упирались, сколько могли, но тянуть дальше уже не получится. Это, фактически, ультиматум и нам придется его принять.

— Всё настолько плохо?

— Хуже некуда.

Эльфийка тихо вздыхает.

— Танарису придется присоединиться к антиимперской коалиции и передать все свои регулярные вооруженные силы в состав коалиционной армии.

— Ну-у, это было ожидаемо…

— Да, но всё же оставалась небольшая надежда отсидеться. Если бы император не был таким твердолобым кретином и согласился на наши предложения, если бы Ротмар не сдал так сильно и не уступил реальную власть наследнику, если бы…

Валиан вновь замолкает, но на этот раз пауза выходит совсем короткой.

— Мы хотели оставить в герцогстве хотя бы "мертвецов", отправив на войну только регуляров, но орков ублюдок не оставил нам никаких лазеек.

— Это ты сейчас про кронпринца?

Эльфийка недовольно фыркает:

— А про кого же ещё?

Я понимающе хмыкаю и, чтобы как-то утешить не на шутку расстроившуюся пассию, философски замечаю:

— Бывает. Я же говорил, что в жизни не всё идёт по плану, а на войне — тем более.

Валли в ответ только грустно вздыхает. Не, так дело не пойдет. Осторожно подталкиваю её плечом, на котором она так уютно устроилась.

— Эй, хватит киснуть. Расскажи что-нибудь хорошее. Не бывает так, чтобы всё было плохо!

— Хорошее?

Голос эльфийки звучит несколько озадаченно.

— Ну! Ты же у меня умница, и Ноэль не совсем дура — что-то вы наверняка получили в обмен на вступление в Лигу…

— А, это… Виннерд частично берет на себя выплату жалования нашим войскам — тем, что будут сражаться под их командованием.

— Частично?

— Только наемным отрядам, то есть "мертвецам". Участие коронных частей считается вкладом Танариса в общее дело, их снабжение — наш священный долг.

— Ну вот, уже неплохо.

Но Валли моего оптимизма не разделяет:

— Мне не нравится эта война и то, что может последовать за ней. Я предпочла бы, чтобы Танарис оставался в ней нейтральным, а ты — рядом со мной.

— Боишься остаться один на один с местными бюргерами?

— Не боюсь. Но дело не только в них…

Мда, что-то моя белокурая бестия совсем сникла. Откладываю в сторону книгу и, аккуратно взяв эльфийку за подбородок, заставляю взглянуть мне в глаза:

— Продержись до осени. Сможешь?

— А что будет осенью?

— Осенью я вернусь с победой, и тогда всем кронпринцам в округе станет тошно!

Валли слабо улыбается:

— А как же превратности войны?

— Да плевал я на них! Я же любимец богини!

Эльфийка отстраняется и, развернувшись вполоборота, некоторое время задумчиво разглядывает тонкий шрам на моём плече. В глубине голубых глаз разгорается хорошо знакомый лукавый огонёк. Через секунду Валли, словно вспомнив о чём-то, отворачивается и неспешно тянется к стоящей возле канделябра вазе с засахаренными фруктами, как бы невзначай предоставляя мне прекрасную возможность заглянуть в её декольте. Затем, сцапав вкусняшку, устремляет на меня преувеличенно строгий взгляд и, поднеся к моим губам цукат, требовательно вопрошает:

— Обещаешь?

— Слово наёмника!

Валиан со смехом закидывает себе в рот дольку какого-то южного фрукта, которым перед этим старательно меня дразнила.

— Тогда пошли спать, герой. Завтра у нас будет много дел.

Я с сомнением смотрю на фигуру эльфийки, которая, соблазнительно изогнувшись, полулежит, опираясь локтем на моё колено.

— Так ведь не выспимся опять…

Валли кокетливо хихикает:

— Тебе не привыкать!

И тут же легкомысленно добавляет:

— Считай, что это превратности войны.

Глава LXI

Первым, что попалось мне на глаза поутру, была Валиан, озадаченно рассматривавшая давешний трактат о народах и расах. Книга вчера так и осталась лежать на столике, раскрытая на красочном развороте с перечнем известных потомков смешанных людско-эльфийских браков и описанием наиболее характерных внешних черт таких полукровок. Услышав шум шагов за спиной, эльфийка, оторвавшись от изучения фолианта, смерила меня долгим оценивающим взглядом, затем как-то неопределенно хмыкнула и, так ничего и не сказав, ушла, задумчиво глядя куда-то в неведомые дали и рассеянно теребя кисточку плетеного пояска. А я остался в гордом одиночестве и полнейшем недоумении.

Впрочем, думать слишком долго над странностями Валькиного поведения не позволили навалившиеся дела — большая политика бесцеремонно лезла в личную жизнь, не дожидаясь подходящего момента. Курьер доставил срочный вызов в столицу, так что пришлось мне хватать дежурный вещмешок, передавать Бенте ключ от сундука с отрядной казной, пить с Деспилом отвальную и седлать вконец обленившуюся за зиму Рыжуху.

Дорога оставила впечатление какого-то мокрого и холодного месива из снега, грязи и сырого ветра, зато Ландхейм встретил первым по-настоящему весенним солнцем. Под стать погоде было и настроение ле Кройфа — капитан буквально лучился оптимизмом. И не зря! Пока я выбивал репарации из добрых ирбренских коммерсантов и укреплял деловые связи с новой городской администрацией, Бенно тоже времени даром не терял. Его империй, дававший право рулить танарисской армией, прекратил действие после капитуляции Ирбренда, но капитан с герцогиней нашли выход. Ле Кройф был принят Ноэль на службу в чине ландмейстера, сиречь полковника пехоты, что позволило на вполне законных основаниях вручить ему в руки бразды командования всей коронной пехотой — как старшему офицеру. Заодно и зарплату назначили. При этом Бенно, Вист и немногочисленные нижние чины, поступившие на герцогскую службу, продолжали параллельно числиться в рядах "мертвецов", а я, как исполняющий обязанности интенданта отряда, аккуратно начислял им положенное жалование. Хорошо устроились, в общем, ребята. Хотя, надо сказать, и поработали они за этот двойной оклад на славу.

За зиму регуляры изменились до неузнаваемости. Старую поистрепавшуюся униформу сменили на новую — серую. Блестящие как самовар доспехи — гордость регулярных частей, уступили место неброским трофейным комплектам, снятым прошлой осенью с полёгших "волков". В итоге снаряжение коронных вояк отличалось теперь от экипировки наёмников разве что шевроном с геральдическими цветами Танариса на рукаве.

Две слабые баталии были в очередной раз переформированы и радикально усилены, после чего каждая из них стала включать в себя четыре роты — без малого 700 рыл боевого состава! При этом бывшую вторую баталию, существовавшую только на бумаге, официально ликвидировали, а ее порядковый номер достался первой. Вакантное первое место в грядущей кампании предстояло заполнить "мертвецам", всё плотнее и плотнее враставшим в структуру коронных частей.

Хотя, пожалуй, правильнее будет сказать, что это регуляры постепенно подтягивались к уровню серой пехоты. Причем не только в плане экипировки, но и по части облико морале. Бенно радикально изменил систему подготовки, существенно уменьшив роль строевых занятий и введя абсолютно новый элемент — встречные атаки баталия на баталию с последующей рукопашной. Итог: пятеро убитых, несколько десятков раненых (большинство которых уже вернулось в строй), двое осужденных за попытку дезертирства и резкий рост стойкости в ближнем бою, которой ранее так не доставало коронным ротам. Ну и, конечно же, пресловутые маршброски и отработка штурмовых действий — куда ж без этого?

Апофеозом учебного процесса "по бразильской системе" в интерпретации ле Кройфа стала "проверка кровью", через которую прошли вновь сформированные роты, не участвовавшие в битве с лангарцами. Выглядело это так: из столичной тюрьмы выводили всех осужденных за тяжкие преступления (неважно, уголовные или политические), загоняли под конвоем во внутренний двор казарменного комплекса и торжественно объявляли амнистию — всем, кто сможет искупить свою вину перед страной и герцогиней. После чего вчерашним убийцам, грабителям, ворам, мародерам, фальшивомонетчикам и пособникам императора раздавали стандартную ополченческую экипировку и на скорую руку, буквально за два дня, учили копейному строю. Или, точнее сказать, прививали привычку держаться кучей. Ну а потом на построенную в узком каменном мешке казарменного двора толпу с пиками и щитами выпускали роту новобранцев…