Не молчи... (ЛП) - Рот Т. А.. Страница 35

— Тебе что-нибудь принести? Ты голоден? Хочешь кофе? — спрашиваю я.

Я страшно переживаю и удивлена, что вообще смогла заснуть. Бен сжимает мою руку и говорит:

— Да, я бы что-нибудь перехватил. Предупрежу медсестру, что буду внизу, и чтобы они мне позвонили, если будут новости.

Мы спускаемся в кафетерий и берем кофе с бутербродами. У меня нет сил объяснять родителям, где я и почему не приеду сегодня, поэтому решаю написать Амели. Отправляю ей короткое сообщение, что позвоню позже. Бен молчит. Уверена, он прокручивает в уме все возможные сценарии развития событий. Прогнозы врачей туманны, и неизвестность сводит его с ума. Мы заканчиваем наш перекус и быстро возвращаемся обратно.

Когда выходим из лифта, замечаем доктора возле поста медсестер.

— Здравствуйте, доктор Бишоп. Есть ли какие-то новости о состоянии моей бабушки?

Врач берет в руки медкарту и чешет затылок.

— Давайте присядем. Есть ли еще кто-нибудь, кому бы вы хотели позвонить? Родителям или братьям и сестрам?

Бен отрицательно качает головой.

Доктор прочищает горло.

— Ваша бабушка очень больна. Компьютерная томография выявила некое затемнение на внутренних органах. Анализы крови подтверждают, что это опухоль.

У Бена перехватывает дыхание. Я сжимаю его руку, и в горле образуется ком.

— Допустимо хирургическое вмешательство, но, учитывая ее возраст, мы не думаем, что это хорошая идея. Самая большая опухоль обнаружена на поджелудочной железе. Имеются также некоторые более мелкие образования на печени и лимфатических узлах. Поэтому, у нас есть основания полагать, что это метастазы. Доктор Прескотт, наш гастроэнтеролог, и доктор Нгуйен, наш онколог, сейчас изучают все результаты.

— Что это значит? — спрашивает Бен.

— Результаты анализов из лаборатории указывают на рак. Размер уплотнения на поджелудочной железе дает нам основание полагать, что болезнь началась именно там, а затем распространилась по всему организму, — поясняет доктор Бишоп.

Мы оба сидим в оцепенении. Что можно сказать после этого?

— И что дальше? — восклицает Бен.

— Врачи проведут сканирование и определят, какая стадия рака у Розмари. Тем временем мы продолжим поддерживать ее состояние.

Мы с Беном молчим.

— Я знаю, что дал слишком много информации и нужно все обдумать. У вас есть какие-либо вопросы?

Бен отрицательно качает головой.

— Хорошо, я остаюсь лечащим врачом вашей бабушки. Доктор Прескотт и доктор Нгуйен зайдут к ней, как только закончат изучать анализы. Они ответят на любые вопросы, которые могут возникнуть у вас позже.

Бен ничего не говорит, продолжая смотреть в одну точку. Я поднимаю взгляд на доктора и улыбаюсь.

— Спасибо.

Врач сочувственно нам улыбается и уходит. Я кладу руку Бену на спину, и он наклоняется вперед, потирая шею.

— Что мне делать, Ари?

Я не знаю, что ответить. Что можно сказать человеку, чей мир только что перевернулся?

— Ты должен проводить со своей бабушкой столько времени, сколько возможно. Продолжай любить ее и помоги пройти через все это, а я буду рядом с тобой и всегда поддержу.

Бен садится прямо и вздрагивает.

— Спасибо. — Он встает и обнимает меня. — Пойду посмотрю, не проснулась ли она.

— Хорошо, я побуду здесь.

Он нежно целует меня в губы.

— Нет, детка, езжай домой. Ты устала. Был тяжелый день, и я не знаю, как долго просижу в палате. Не хочу, чтобы ты оставалась здесь одна. Езжай, поспи, я позвоню тебе.

Не хочу спорить с ним, добавляя ему переживаний.

— Ты уверен? Я могу подождать тебя.

— Я уверен.

Мне не хочется оставлять его, но он прав.

— Ладно. Пожалуйста, позвони мне, если что-то понадобится. Я вернусь за тобой, когда ты освободишься.

Бен еще раз нежно целует меня и провожает к лифту. Когда лифт останавливается на нашем этаже, двери открываются, и я захожу в кабину.

— Я позвоню тебе позже, хорошо? — успевает сказать Бен перед тем, как двери закрываются.

Я улыбаюсь и слегка киваю ему. Как только лифт начинает движение, я даю волю слезам.

Рак... Худшая болезнь во всем мире. Я чувствую себя беспомощным. Знаю, что мы все когда-то уйдем, но я эгоист. Хочу, чтобы бабушка увидела мой выпускной и мою свадьбу. Хочу, чтобы она была рядом, когда родится мой первенец. Это слишком. Я должен взять себя в руки и проверить, как бабуля. Я провожу рукой по лицу и направляюсь к ней в палату.

Она в сознании и разговаривает с медсестрой. Яркая улыбка озаряет ее лицо, когда она видит меня в дверях.

— Ты здесь.

Я киваю и пытаюсь улыбнуться. Если бы не ссадины и синяки, никогда бы не подумал, что она серьезно больна. Вот каков рак. Он сжирает тебя изнутри, а ты не замечаешь никаких признаков болезни, пока не становится слишком поздно.

— Привет, бабуль.

Она машет рукой, чтобы я подошел ближе.

— Подойди ко мне, дорогой, присядь.

Я сажусь на стул рядом с ней и беру ее за руку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо. Лекарства помогают. Не знаю, что случилось. Я шла на кухню и почувствовала головокружение. Оперлась о столешницу и потом проснулась здесь.

Я вздрагиваю от этих слов и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Мне жаль, что ты была одна. Я бы никогда не позволил…

— Нет. Ты не должен винить себя. У тебя своя жизнь, и ты не должен постоянно присматривать за мной. Перестань. Все хорошо.

— Нет, не хорошо. Ты в больнице сейчас, и ты была одна.

Мой голос надламывается. Бабушка только собирается возразить, как кто-то входит в палату.

— Добрый вечер. Миссис Родригез, я доктор Нгуйен, а это доктор Прескотт. Мы бы хотели поговорить о том, почему вы здесь оказались.

Я нежно сжимаю ее руку. Бабушка смотрит сначала на меня, потом на докторов.

— Хорошо.

Они повторяют все, что прежде рассказал доктор Бишоп, не упуская ни одной детали. Меня начинает подташнивать, но бабушка выслушивает новости очень стойко. Она даже не моргает, когда ей говорят, что у нее четвертая стадия рака, и что опухоль на поджелудочной железе неоперабельная. Бабуля уже знала об этом? Она бы сказала мне, не так ли?

Когда доктор заканчивает говорить и интересуется, есть ли у нее вопросы, она смотрит на меня и улыбается.

— Когда я смогу вернуться домой? Я не хочу оставаться здесь. Хочу насладиться временем, которое мне осталось.

— Мы бы хотели подержать вас еще несколько дней. После этого, мы пригласим специалиста, который расскажет вам о домашнем лечении, — отвечает доктор Нгуйен.

Бабушка кивает. Я встаю и пожимаю им руки, а затем они уходят.

— До этого ты уже чувствовала себя плохо, да? — спрашиваю я.

Она смотрит в окно и вздыхает.

— У меня несколько раз были спазмы в животе. Ничего страшного. Я не хотела тебя беспокоить.

Черт!

— Я перееду обратно к тебе на некоторое время, — говорю я сердито, и бабуля тревожно смотрит на меня.

— Вот поэтому я и не хотела тебе ничего рассказывать. Я же говорила, что не хочу мешать тебе жить, — возражает она.

— Перестань! Занятия почти закончились, и мне все равно придется съезжать из дома братства. Ты не должна оставаться одна.

— Хорошо, милый, делай как знаешь. — Бабуля сжимает мою руку.

— Мы обеспечим тебе самый лучший уход. Хорошо? Все будет хорошо.

— Хорошо.

Она откидывается на подушки и решительно вздыхает. Через несколько минут бабуля поднимает голову и смотрит на меня.

— Ты все еще встречаешься с той девочкой, о которой мне рассказывал?

Я смеюсь.

— Ты серьезно?

— Эй, у меня не так много времени. Хочу убедиться, что ты счастлив и встречаешься с хорошей девушкой. Когда я смогу с ней познакомиться?

Я улыбаюсь и качаю головой, притворяясь, будто то, что она говорит, не разбивает мое сердце.

— Она скоро вернется. Я отправил ее домой отдохнуть.